Вячеслав Шалыгин - Сон грядущий Страница 12

— Почему?

— Скорее всего, ты просто-напросто заснешь…

— Ты намекаешь на то, что Стоун и меня… придумал?

— Варианта два. Первый: раз уж профессору снится мыльно-космическая опера, то к герою должен прилагаться и антигерой. По закону жанра.

— Почему тогда я не растворяюсь, как этот «герой»? — Рой вкладывает в интонацию вопроса все свои скудные запасы сарказма.

— Применяй прошедшее время, дружище. Жаль, ты не видел лицо Сэма после того, как… Но продолжим. Без погони сериал — не сериал. Исчезай и появляйся ты рядом с Сэмом, каждая серия заканчивалась бы в самом начале… Но есть и второй вариант, который мне кажется не менее вероятным: Стоун не уникален, и есть некто, обладающий сходным даром, но его недолюбливающий.

— Мой «первый номер»?

— Да.

— И в том, и в другом случае пропадает всякий смысл охотиться на Сэма — прервав развитие этого вида, я совершаю либо самоубийство, либо убиваю ближайших родичей.

— Отнюдь. Если твой создатель Стоун, ты убираешь конкурента, если кто-то еще — ваша мутация получает преимущество перед стоуновской.

— А как же «чертовская опасность»?

— Не путай, ты — опасность, мною контролируемая, а они — нет. Развитие такого интересного вида должно проходить под тщательным наблюдением. Моим наблюдением, естественно. Плюс у тебя нет выбора. Ты же хочешь вернуться в свой мир?

— Мне не снится практически ничего…

— Это неважно. Важно, кому снишься ты…

— Кто ты? — спрашивает Рой, неожиданно меняя тему разговора.

— А тебе не все равно?

— Теперь нет.

— Как сказал поэт: «в лучших книгах всегда нет имен, а в лучших картинах лиц».

— Это не ответ, — упорствует Рой, удивляясь собственной наглости.

— Никто, ничто, никогда и нигде — вот некоторые из моих имен. Выбирай по вкусу.

— А выглядишь ты тоже «никак»?

— Совершенно верно.

— Просто воплощение пустоты…

— Скорее, ее дух, — в голосе Духа Пустоты сквозит усмешка.

— Ты собираешься вернуть меня обратно?

— Ты против?

— Нет, если без излишней мистики. Хотя я не понимаю, что за дело тебе до смертных.

Дух Пустоты не отвечает. Перед глазами Роя вспыхивает ослепительный белый свет, он падает ничком на что-то твердое и расквашивает нос…»

12. Охотник. 13.

Капитан Рой открыл глаза. Дверь черного хода была распахнута настежь. Ящик! Да, точно, ящик спас его от шквала пуль, однако из разбитого носа ручьем текла кровь. Рой вытер лицо рукавом и поднялся на ноги. Новое, налитое энергией тело слушалось безукоризненно. Чтобы самому поверить в легенду о ящике, Рой выпустил в деревянного спасителя пару обойм и, легко перемахнув через остатки забора, двинулся к отряду, палившему из всех стволов вслед угнанной Сэмом машине.

13. Спящий. 14.

Мы летели над плотным морем тумана. Утробно гудел мотор. То там, то здесь из белой пелены торчали черные стволы мертвых деревьев. По лобовому стеклу машины стремительно скользили маслянистые капли конденсата. Их трассы влажно блестели и, переливаясь полным спектром, искажали перспективу. Сержант ровно дышал, лежа на задних сиденьях. Магиня сидела рядом со мной, уставившись в одну точку. Я включил автопилот и закурил.

— Вредная привычка, — женщина медленно перевела свой леденящий душу взгляд на меня.

Я заставил себя не отводить глаза и почти преуспел в столь трудном упражнении. Заодно я наконец-то рассмотрел ее повнимательнее. Стройное, практически не прикрытое одеждой тело казалось неестественно гибким. Каждое движение магини своей плавностью и грацией вызывало невольное восхищение. Длинные пепельные волосы слегка вились, свободно стекая по покатым плечам на высокую грудь. Если бы не черные водовороты глаз, ее можно было назвать красивой. Тем более что цвет ее кожи в полумраке кабины мало отличался от моего, а черты лица были идеальны.

— Как тебя зовут? — спросил я, чтобы заполнить паузу.

— Не знаю. У нас нет имен.

— Что-то подобное я и ожидал услышать.

— Если хочешь, то Элли.

Я поморщился и кивнул:

— Тогда я — Железный Дровосек или Страшила, если хочешь.

— Почему ты повернул в глубь «проклятой»?

— Не знаю, может быть, интуиция? — Я вытянул руку, предлагая ей рукопожатие.

— Нет, я могу считывать опыт, а не подсознательные построения. Разбирайся сам, — она пожала плечами и покосилась на неподвижного Сержанта. — Он тебе не доверяет.

— Знаю, но не могу его в этом винить. Я же, по сути, тот, с кем его призвали бороться. Он напряженно ждет, когда же я его предам, а предательство, как известно, лишь вопрос времени. И даже, если этого не случится, а этого не случится никогда и ты знаешь, что я не вру, он будет сомневаться. Он, кстати, вовсе не параноик. Он просто жертва варварского воспитания.

— Сейчас он сам за себя ответит, — Элли выразительно кивнула в сторону моего напарника.

Я обернулся и увидел, что Сержант уже не лежит, а сидит в кресле, с усилием расстегивая бронежилет. Шлем он потерял, болтаясь на моем плече по дороге к машине. Взъерошенные волосы торчали забавными пучками в разные стороны, глаза запали, нижняя губа и подбородок были измазаны кровью. Взгляд, однако, оставался суровым, как и положено ветерану, пусть и крайне потрепанному. Он слышал мою последнюю реплику, но комментировать ее не спешил. Скинув броню, Сержант осторожно ощупал ребра, поправил униформу и, выудив из помятой пачки обломок сигареты, закурил.

— Не параноик, это уж точно, напарник, — как Сержант относится к сложившейся ситуации, по голосу определить было невозможно.

— Летим, как вижу, в тыл врага, — медленно продолжил он, мельком взглянув в иллюминатор.

Я пожал плечами, дескать, понимай как хочешь.

— Надеюсь, не сдаваться? — Он слегка привстал, разыскивая взглядом оружие.

Увидев, что все оно сложено за моим креслом, Сержант сжал губы чуть плотнее обычного, и это не укрылось ни от меня, ни от Элли.

— Расслабься, напарник, мы по-прежнему в патруле, Элли наш проводник из сочувствующих, диверсанты Федерации без транспорта из города не уйдут, да их уже взяли наверняка. Так что все идет как надо.

— Заткнись, ладно? — Сержант брезгливо сморщился, как сушеный финик. — Что мы забыли в глубине «проклятой зоны»?

— Кроме ответов на некоторые вопросы — ничего. Очень хочется проверить содержание одной теории на достоверность.

— Послушай, Попрыгун, ты более-менее терпимый неоформ. Даже полезный, судя по всему. Живешь ярко, интересно. Неужели этого недостаточно? Зачем тебе знать, в чем смысл твоей жизни? Человечество давно плюнуло на эту загадку, плюнь и ты. Я тебе это настоятельно рекомендую. Начни думать о других, пусть из спортивного интереса, и сразу же поймешь, насколько глупые проблемы занимали тебя раньше. Глупые и эгоистичные.

— Возможно, вы правы, Сержант, — вмешалась Элли, — но у Сэма нет времени на рекомендуемый плевок, взгляните.

Мы посмотрели в правый иллюминатор и замерли: по нисходящей траектории к нам несся боевой катер, известный по военным сводкам как «чернокрыл-перехватчик».

Как и следовало ожидать, быстрее всех сориентировался Сержант. Он в один прыжок оказался рядом со мной, легко поднял из соседнего кресла Элли и осторожно посадил ее на пол.

— Отныне ваше место в зрительном зале, мадам. — Он на секунду задумался и добавил: — Или твое, Сэм.

Мы с Элли переглянулись, но она отрицательно покачала головой, и я остался в кресле второго пилота. Сержант нервно щелкнул выключателем автопилота и, рванув штурвал, бросил машину вниз. За доли секунды мы очутились в непроницаемой темноте. Белый с виду туман не пропускал ни люкса света. Никакая компьютерная обработка не смогла расшифровать сигналы прибора ночного видения. Впрочем, сигналов этот прибор и не подавал. Я попытался включить фары, но это не принесло видимого результата.

— Сомнительная маскировка, — позволил себе заметить я, — особенно от радара или сонара.

— Сейчас я так прижмусь к земле, что они не заметят нас и с двух метров, — Сержант уверенно снижался.

— Днище не поцарапай, — пробормотал я, но Сержант не ответил.

Он сосредоточил все внимание на показаниях альтиметра, который бесстрастно отсчитывал высоту в сантиметрах. Мы молчали, напряженно ожидая атаки. Глухой стук и скрежет по левому борту заставили меня вздрогнуть. «Дерево», — одними губами произнесла Элли. Я кивнул. Это было не самое страшное. Трухлявый ствол рассыпался от удара о броню машины, не причинив ей ни малейшего вреда. Однако Сержант на четверть секунды потерял управление, и над поверхностью тумана блеснул край кабины. «Чернокрылу» этого оказалось достаточно. Тотчас последовал залп из курсового орудия, называемого среди наших военных «чертова пушка». Потоки энергии прорезали туман позади нас, оплавив заднее стекло и надежно запаяв поворотные механизмы двигателей.