Антон Парамонов - Поднебесье Страница 12

В Колоссе был свой президент и совет приближённых людей. По большей части, это было миниатюрное государство, со своими законами и политикой. Внутреннюю часть могли посещать только граждане этого миниатюрного государства, либо же люди со специальным разрешением. Также студенты лицея Колосс могли свободно пересекать границу города.

С внешней стороны город ничем не отличается от других, только бандитов поменьше. Здесь можно увидеть и казино, и спальные районы, и забегаловки, и бары. Даже уличные бои проводятся на арене около элитного публичного дома «Мария».

Всё это захватывает, когда ты попадаешь сюда. Но Кортеса это не сильно интересовало, он искал место под названием «Белая агония», и он его нашёл.

Кортес поставил автомобиль недалеко от почты, дал охраннику две монеты, чтобы присмотрел и направился вниз по улице. Мимо проходили и культурные парочки, в чистых одеждах, иногда виделись пьяные лица, проходившие мимо, едва не цепляя плечом. Но оружие было лишь у некоторых, видимо здесь не так было опасно находиться.

Был уже почти вечер, когда Кортес нашёл нужное ему место. «Белая агония» представляла собой довольно приятное заведение для отдыха. Внутри стены были выполнены в стиле деревянного покрытия, а предметы интерьера подходили под эти цвета. Барная стойка радовала глаз обилием напитков, столики были расположены весьма удачно, а напротив столиков у другой стены была небольшая сцена с двумя шестами по бокам, сразу же рядом площадка с музыкальными инструментами. За барной стойкой вверх вела лестница, а перед лестницей две двери, одна для мужчин, другая для женщин.

Посетителей в этот день было немного — всего лишь половина зала была заполнена. Кортес подошёл к барной стойке и занял место. Следом за ним подошёл какой-то мужчина в тёмном костюме и попросил сдать оружие, руководствуясь тем, что в этом заведении оружие сдаётся. Поняв, что это охрана, Кортес нехотя отдал револьвер и нож, получив талон.

— Что-нибудь будете? — поинтересовался молодой бармен.

— Да, пожалуй, — повернулся Кортес и поймал взгляд парня на разбитой скуле. — Мне бы хотелось Буфа, я только с дороги.

— Сейчас будет сделано, — парень потянулся к бутылке с напитком.

Буф — слабоалкогольный напиток, выстоянный на сушёных фруктах и соке крупных белых муравьёв, напоминает лимонад с привкусом вишни.

— Парень, я ищу Эмму, мне сказали, что я могу найти её здесь.

Бармен одобрительно улыбнулся, не прекращая вертеть в руках бутылку с какой-то мутной жидкостью.

— Да, сейчас уже начнётся представление.

— Что? — переспросил бродяга.

В этот момент заиграла музыка, раздались аплодисменты и крики из-за столиков. Кортес перевёл взгляд на сцену и его брови стремительно поплыли вверх. Вышла средних лет женщина в обтягивающем платье и с откровенным декольте, в руках был микрофон. По обе стороны от неё вышли две девушки в нижнем белье и эротично захватили ногами шесты.

Женщина запела прекрасным голосом какую-то старую малоизвестную песню. Видимо сохранившаяся с прошлого века, потому что пела она о зелёных полях и прозрачных реках. Но не она привлекла внимание Кортеса.

Хоть он долго и не был дома, но всё же узнал Эмму. Пластика движений танцовщицы была на высшем уровне, видимо она нашла себе работу и уже долго этим занималась. Однако на лице зависла серая, невыразительная гримаса. Будто маска, скрывающая душу и делающая из человека бесчувственную статую. Пропала радость в её глазах, тот прежний блеск и прежнее великолепие. Губы теперь не дарили миру улыбку, не заставляли сердца влюбляться в эти губы. Волосы её были острижены до плеч, а ведь она никогда не хотела с ними расставаться. Где же прежняя Эмма, которую он так любил? Перед ним была обычная танцовщица, которая завораживала мужчин пластикой движения и оголёнными частями тела. Стриптизёрша, которая когда-то была человеком, чувствовавшим жизнь и хранившим собственные надежды и мечты. Но ведь они тоже чувствуют, тоже переживают. Что же привело её к этому?

Кортеса бросило в жар, он услышал, как пульс барабанит виски. Неужели он потерял того человека, ради которого поменял свою жизнь? Неужели он потерял её? А музыка всё играла, мадам всё пела, вытягивая аккорды. А она всё танцевала, ледяным взглядом окидывая присутствующих и завораживая всех движениями.

Бродяга допил коктейль, поднялся и направился ближе к сцене. Мелодия закончилась, девушки замерли в финальных позах, певица поблагодарила зрителей. В этот момент Эмма перевела взгляд на приближающегося от барной стойке человека и глаза её замерли.

Кортес остановился, не отводя взгляда от танцовщицы. Он заметил, как лицо её изменилось, как самообладание и холодная решительность колебнулась. Она его узнала, наверное, этого он сейчас и хотел.

«А сейчас выступит наш новый музыкант со свой песней», раздался голос позади. Кортес шагал к выходу, подошёл к охраннику и вручил ему талон. Оружие снова заняло своё место на поясе, а бродяга вышел из помещения. Сейчас ему было действительно больно, до рези в глазах больно. Отчего же? Разрушенные надежды, мечты? Ведь он не так всё себе представлял, он хотел вернуться другим и вернуть всё то, что оставил здесь. Но ведь он не один меняется, меняется всё вокруг, и он не вернулся не в оставленный мир, а уже в другой, совершенно не такой мир.

В душе он называл себя самонадеянным подонком, который не смог совладать с собой два года назад. Если человек не любит тебя настолько, как хочется тебе, это не значит, что он не любит тебя всем сердцем. Сколько мы делаем ошибок за свою жизнь, и допускаем иногда такие, за которые жалеем всю свою жизнь. А теперь он вернулся и обнаружил, что мир изменился вместе с ним и он уже потерял свой прежний мир. Стало очень обидно и тоскливо, стало больно от собственной глупости и слабости.

Кортес поднял взгляд и задержал его на выплывающем из-за туч ночном светиле. Такая же одинокая луна, такой же одинокий странник в мире неизвестного. Сесть в автомобиль и умчаться навстречу ночи? Одиноко, но не так тягостно. Ждать чего-то? Кортес уже ждал, и пришёл к тому, что ждал он совершенно другого.

— Кейн? — этот голос, даже он изменился, стал холоднее, немного грубее и обречённей.

Кортес обернулся.

— Привет, Эмма.

Она стояла объятая лунным светом, очертания тела скрывал халат. Но эти плечи, эти волосы, эти глаза… Кортес вздрогнул снова, как же быстро из глубин сердца возвращаются чувства.

— Я думала, ты уехал навсегда и больше не вернёшься, — слегка подрагивающим голосом продолжила она. — Где ты был всё это время?

Кортес улыбнулся, он рад был её видеть.

— Я был далеко отсюда, работал, воевал, учился жизни. И, я много чего понял, те вещи, которых раньше не понимал. А ты как? Чем занималась? Как учёба, работа?

— Я проучилась совсем мало времени, потом сразу пошла работать. Сменила несколько работ и сейчас остановилась здесь, в «Белой агонии», — глаза её заблестели. — Я ждала тебя, Кейн, так ждала…

Кортес сделал шаг навстречу и обнял её, так крепко, как хотел сделать всё это время. Он почувствовал её дыхание у себя на шее, от чего сердце забилось сильнее. Как давно он не видел её, как давно…

— Я приехал за тобой, Эмма, — прошептал Кортес. — Я много чего понял, я понял, что допустил много ошибок. И мне очень жаль, что я был таким дураком.

— Ты не был дураком, ты был человеком, которого я очень сильно любила и, — запнулась девушка. — И человека, которого я потеряла, по своей же вине. Тебя не за что винить, я просто не смогла понять, что для меня в жизни важнее.

От сердца отлегло, Кортес почувствовал, как возвращаются к нему прежние эмоции и дикое спокойствие.

— Сейчас можно всё изменить и всё вернуть, забрать тебя с этого проклятого места и вернуться в Рио-Ланде, зажить другой жизнью.

Кортес почувствовал, как возникшая пауза напомнила о страхе.

— Это невозможно, Кейн, — отошла назад Эмма, вытирая накатившие слёзы рукавом. — Слишком много уже произошло и слишком много изменилось. Я сильно тебя любила, очень сильно, но когда ты ушёл…

— И я тебя любил…

— Подожди, — прервала Эмма, пытаясь сосредоточиться и продолжить. — Когда ты ушёл, я потеряла всякую надежду и стала другой. Я ушла с дома из-за этой вот дурацкой мечты, которая погубила меня. Большой город, перспективная работа — нет здесь ничего, всё также, и я залезла в эту яму сама.

Эмма закрыла лицо руками, Кортес попытался обнять её, но она отпрянула.

— Меня изнасиловали местные бандиты, когда я шла вечером домой, неважно уже, кто это сделал, я в тот момент хотела покончить с жизнью, но мне не хватило духу. После я села на наркотики и стала наркоманкой, — с большим трудом проговорила она, выжимая из себя каждое слово. — Потом мне пришлось стать проституткой, чтобы хоть как-то кормить себя и после этого, вся жизнь моя пошла наперекосяк. Я катилась в эту яму всё глубже и глубже, пока мне не помог один человек.