Один и без оружия - Корн Владимир Алексеевич Страница 12

— Красавица, не желаешь свой пугач на нормальное оружие поменять? — поинтересовался он.

— Хочу! — тут же откликнулась девушка. — Очень!

И засмущалась непонятно отчего.

— Ну тогда держи. Игорь, объяснишь, что и как?

— Может, сам?

СВТ я держал в руках единственный раз. В самом начале своего пребывания здесь, на нашей базе в Фартовом, когда подбирал себе оружие. Сомнений нет: и разберусь, и объяснить смогу. Но у Яниса получится куда доходчивей.

— Могу и сам, — не стал отказываться он. — Только подождать придется, мы с Георгичем хотим по окрестностям немного прогуляться. Ты вот что, попроси Гудрона. Боря, поможешь?

— Легко!

Этот вариант был еще лучше. Борис — в прошлом офицер, успевший повоевать в горячих точках, так что в подобных вопросах он любому фору даст. Кроме Грека, у которого биография была схожей. За исключением того, что, когда Гудрон в тюрьме, по его собственному выражению, чалился, Грек в арабских песках наемничал в ЧВК.

— Ну и чего тогда откладывать? — тут же подошел к нам Борис.

Заодно посмотрев в сторону Гриши Сноудена: как у того дела и сколько времени осталось до ужина. Судя по тому, что вода в котелках едва начала закипать, полчаса у него было точно.

— Ну, Светик-семицветик, слушай и запоминай. Это СВТ — самозарядная винтовка конструктора Токарева под патрон семь шестьдесят два на пятьдесят четыре.

— Ты ее еще полную разборку заставь сделать, — не сдержался Гриша. — Они Светлане нужны, твои калибры? Стрелять научи!

— Изыди, сатана, — отмахнулся от него Гудрон. — Без тебя разберемся, что именно нам нужно, а чего нет. Правильно, Света?

Девушка с готовностью кивнула.

— Рассказывайте все, что считаете нужным.

— Может, тогда без «вы» обойдемся? Не такая уж большая у нас с тобой разница в возрасте.

Григорий снова не смог утерпеть.

— Боря, ты точно об оружии собрался говорить? «Не такая уж у нас и разница в возрасте», — передразнил он его. — Парубок, мля! — И обидно заржал.

Дня без того не проходит, чтобы Григорий с Борисом не пикировались бы. Правда, до ссор у них никогда не доходит. Впрочем, как и тогда, когда Гудрон подначивает Славу Профа. Но там задача другая: расшевелить Славу и заставить его рассказать что-нибудь интересное об устройстве мозга. Эти же двое просто развлекаются.

— Сноуден, сказал же тебе — изыди! — И продолжил, обращаясь снова к Светлане: — Можешь не сомневаться, я учитель хороший. Смотри, какого из Игоря орла воспитал, посмотреть любо-дорого! Это со Сноуденом бьюсь как рыба об лед, но толку-то!

Гриша почему-то промолчал.

— Вот эта штука, — указал пальцем Гудрон, — называется ПСО — прицел снайперский оптический, с видимым четырехкратным увеличением. Но мы его сейчас снимем: зачем тебе лишняя морока? У винтовки и открытый прицел есть, чай, не какой-нибудь там «Блейзер».

— Не надо ничего снимать! Показывайте как есть. То есть показывай, — поправилась Света.

— Насчет оптики — это тебе к Янису, — пожал плечами Гудрон. — Я с ней не очень дружу. — И торопливо добавил: — Зато во всем остальном — мастер!

Гриша нарочито громко хмыкнул, но опять промолчал.

— Эх, покурить бы! — мечтательно вздохнул Гудрон.

Мы успели поужинать, самое время ложиться спать: для всех, за исключением девушки, ночь поделена на дежурства, но все пока бодрствовали.

— Сам бы не отказался, — присоединился к нему Гриша.

— У вас такие прекрасные условия отказаться от пагубной привычки, а вы: сигаретки нет? — улыбнулся Янис.

— Все к тому и идет, — буркнул Сноуден. — Хотя вряд ли получится. Слышал я, на какой-то ферме махорку выращивают. Из земных семян. Только не спрашивайте, как они здесь оказались.

— Так же, как и все остальное, — сказал Гудрон. — Как это, это, это, — по очереди ткнул он пальцем в окружающие нас вещи. — Целые дома умудряются сюда попадать. Что уж говорить про семена какой-то махры? Или у кого-нибудь пакетик с ними в кармане был, когда тот угодил сюда. А вот скажи мне, Профессор, — обратился он к Славе, — как ты думаешь, местный табак здесь может быть?

— Вполне вероятно, — не задумываясь ответил тот. — На Земле никотин появился как средство защиты от насекомых. Так почему бы и здесь эволюции не сотворить нечто подобное? С любым другим растением, необязательно с табаком.

— Никотин — яд! Про лошадь напомнить? Бросайте, дольше проживете, — снова влез Янис.

— Ну не совсем чтобы яд… — протянул Слава. — Там другое.

— Так, господин Ступин, вы продолжайте, продолжайте! — Гудрон разве что руки не потирал в предвкушении услышать от Славы нечто интересное.

— Что именно тебе продолжать?

— Все сразу! Как и обычно, все связано с мозгом?

— Не без того.

Я посмотрел на Свету: спит она, нет? Нет, лежит с открытыми глазами. Нам предстоит услышать из уст Славы нечто интересное. После чего начинаешь смотреть и на себя, и на окружающий мир несколько иначе. С большим пониманием, что ли.

— Не без чего? — продолжал допытываться Гудрон в стремлении Славу расшевелить.

Нашего Профа главное зажечь. Ну а затем он разговорится так, что обо всем на свете забудет. Кроме любимой темы — физиологии мозга.

— С мозгом связано все и всегда. — Ответ Славы был емким, но ничего не объясняющим.

— Что именно в случае с никотином?

— Тебе действительно интересно?

На лице Славы легко читалось: вместо того чтобы в очередной раз разразиться лекцией, он предпочел бы поспать.

— Очень, Проф, очень! Да и всем остальным тоже: ты даже не сомневайся.

— Ну тогда попробую вкратце. Как успел уже сказать, — Слава едва удержал зевок, — растение из семейства пасленовых табак приобрело в своем составе никотин для защиты. От насекомых прежде всего. Но и от травоядных тоже. Все дело в том, что никотин по своему химическому составу идентичен такому нейромедиатору, как ацетилхолин, с помощью которого живые существа и осуществляют свои двигательные реакции.

— Как это?

Гудрон — человек, безусловно, умный. Но сейчас он придал лицу настолько идиотское выражение, что я поневоле улыбнулся.

— Поясню на примере. Допустим, захотелось мне показать тебе несложную комбинацию из пальцев. — И Слава действительно ее показал: оттопыренный средний при сжатых в кулак остальных. — Каким образом это у меня получилось?

— Сам же сказал, что захотелось.

Гудрон на этот по сути своей оскорбительный жест не обратил внимания.

— Утрируя донельзя, все совершается так. Как известно, мозг общается с телом владельца с помощью электрохимических сигналов. От нужных нейронов исходит ионный электрический сигнал, поскольку все жидкости в нашем теле — электролиты. Вот он по нервам доходит до двигательных нейронов, которые находятся непосредственно в кисти. Ну а те уже с помощью нейромедиатора ацетилхолина заставляют наши пальцы двигаться так или иначе. В итоге, — Слава не без удовольствия продемонстрировал Гудрону ту же комбинацию еще раз, — чем бы ты ни двигал, рукой, ногой, головой или всем сразу, без ацетилхолина не обойтись. Вот отсюда и появляется пагубная привычка к курению. Организм попросту перестает ацетилхолин вырабатывать. Какой ему смысл, если его достаточно и даже с лихвой поступает извне, вместе с табачным дымом? Как следствие — никотиновая зависимость. Ну а сам табак в результате миллионов лет эволюции и создал в себе никотин тире ацетилхолин в качестве зашиты. Начинает какой-нибудь жучок кушать листик, и случаются у него страшные корчи. Крапива — жгучая, на других растениях колючки, а табак сделал по-своему. Да, хочу заметить, этот нейромедиатор используется мозгом не только для двигательных реакций. Еще и как возбуждающее, а также успокаивающее средство. В итоге волнуется человек — покурил, глядь, и как будто бы немного успокоился. Или поглотал дым, и вот уже бодрость почувствовал.

— Что-то я не до конца понял. Так никотин — яд или не яд? — спросил Янис.

— Яд, — кивнул Слава. — Впрочем, как и соль, и даже обычная питьевая вода, дело только в дозе. Основную угрозу при курении представляет другое: смолы, синильная кислота, высокая температура вдыхаемого дыма, канцерогены и прочее. Никотин не безвреден, но и не настолько ядовит, как о нем думают многие. Стоит поднатужиться, бросить курить, и, как следствие, рецепторы, которые следят за выработкой ацетилхолина, ожили. Организм начинает вырабатывать свой собственный, больше не нуждаясь в подачках извне, которые получал в виде никотина. По-настоящему страшно не табакокурение, хотя и его следует старательно избегать.