Отпусти меня, Удача! - ЧУДОВИ-ЩЕ Страница 12

Представив картину, я смог лишь кивнуть.

– Славно! Я рад, что ты со мной согласен. Запомни, что мне очень хочется так с тобой поступить, ибо я очень нечасто делаю людям добро! А ты после этого ещё и гадишь мне прямо в душу! И по-хорошему с тобой пора бы уже кончать… но теперь ты стоишь денег, поэтому на этот раз я прощу тебя, раб.

– Но я не раб…– мой голос так тих, словно я и сам уже не верю в это.

– Ты раб. Потому что ты должен мне! А взять с тебя нечего. Разве что тебя самого, – он наклонился поближе и заговорил чуть тише, – послушай, если есть родственники или друзья с деньгами, то я с радостью продам тебя им. Такие есть?

Я вспомнил бедных родителей, которые сейчас должны разгребать проблемы, связанные с моим исчезновением и смертью отца Комуро. Вспомнил Киру, что бросила меня, только бы не подвергать себя риску связаться со Зверем внутри меня… и ответ пришёл в голову сам собой, твёрдый, окончательный, максимально одинокий:

– Нет.

– Значит наш разговор закончен. Я не могу тебя отпустить, по трём причинам: ты мне должен; это не принесёт денег; ты не проживёшь долго с такой раной на улице. Может назовёшь хотя бы одну причину, почему мне стоит тебя отпустить?

Я смотрю на него. Он смотрит на меня и ждёт ответа. А я не знаю, что сказать. В душе царит отчаяние – моя песенка спета…

– Как на счёт вашей совести? – спросил подошедший паренёк-заключённый, что первым заговорил со мной, когда я проснулся. Стража раздала всем хлеб и этот парень принес нам два кусочка, один из которых кинул мне на колени.

–У меня её нет, – ответил работорговец, смотря на парня-заключённого и хитро так при этом улыбаясь.

– Кто бы сомневался?! Но попробовать-то стоило… Может быть жалость?

– Я пожалел его, когда не дал волку полакомиться его молоденькой плотью, вдобавок я зашил его рану, и теперь, к величайшему сожалению, в моём огромном и жалостливом сердце вся жалость иссякла.

– Нет, это была не жалость!

– А что?

– Выгода. Его продажа всё окупит, не так ли?

– Я купец, а люди – мой товар, глупо выбрасывать деньги, когда они сами прыгают в руки.

Работорговец посмотрел на меня ещё пару минут, но больше ничего не сказал. И медленно, хозяйской походкой, он вышел вслед за стражниками, при этом внимательно поглядывая на клетки, а в руках удерживая заряженный арбалет.

– Спасибо, за хлеб и за то, что… в общем спасибо! – говорю я парню-заключённому, но ответа нет. Он словно и не слышал. Даже не посмотрел на меня, а вновь ушёл в свой угол, уселся и стал уплетать хлеб, глядя куда-то в пустоту.

Он специально игнорирует меня. Но почему… Я же НЕ извинился, за то, что пытался его ударить! Может он обижается на это?

Это надо будет исправить! Но чуть позже, ведь сейчас, в моём пустом животе, абсолютно пустой желудок разразился урчанием, говоря, что ещё немного и он сваливает, от столь неблагодарного хозяина.

Я впиваюсь в хлеб зубами, пусть и самый обычный, но это хлеб безумно вкусный. И я вновь возвращаюсь в реальность лишь тогда, когда в руках остаются лишь крошки.

Парень исчез из угла и появился в толпе людей. Он мило беседует с другими, пока я умираю от скуки. Пробую встать, но нога разболелась, и я падаю назад.

Время идёт. Наступила ночь. В коридоре зажгли факелы, и стало чуть светлее. Я только сейчас заметил стражника, стоящего у стены. Он одиноко стоит и думает о своём.

Не сильно старше меня. На лице первая щетина и прыщи. Я подумал, что ему скучно и спросил:

– Как дела?

Зачем я это сделал? Понятия не имею. Наверное, мне надоело столько времени сидеть на одном месте без дела, ожидая, когда нога заживёт. Паренёк приносит хлеб, но не хочет со мной говорить, а этот стражник, ему, кажется, так же скучно, как и мне.

Он растерялся, услышав вопрос. Не ожидал, что кто-то может с ним заговорить. Щёки покраснели. А глаза виляют по комнате в поисках говорящего. Вот взглядом он натыкается на меня, а я зачем-то машу рукой, он смущается еще больше, но отвечает:\

– Да нормально вроде, а у тебя я смотрю не очень, да? Нога болит?

– Болит, но не сильно. Не то, чтобы всё плохо… но очень скучно. Да и тебе, кажется, тоже?

– Да, стоять на страже целый день невыносимо, это здорово выматывает.

– А зачем стоять здесь постоянно, эта клетка… неужели кто-то боится, что мы сбежим?

– Не в этом дело, сюда иногда приводят людей…так сказать не очень хороших…

– Сволочей? Ублюдков? И гадов?

– Ну да, – стражник сплюнул, – не ругаясь сложно таких описать. Они орут целыми днями, чего-то требуют, их поганые рты не затыкаются, и самое неприятное, они издеваются над другими рабами, случались и убитые, и сильно покалеченные. Рабовладелец быстро сообразил, что терпит убытки от этих ущербных и стал качественнее выбирать рабов.

– Как можно выбирать рабов?

– Очень просто. Рабовладелец постоянно путешествует в поисках новых. В основном это преступники, от которых с радостью избавляется правительство, люди, которые здорово задолжали, а также военнопленные, да и просто рабы других рабовладельцев, более дешёвых. Проблем с рабами в последнее время не случается – босс объезжает много городов и деревень, поэтому есть выбор и он старается брать людей поспокойнее, но бывает и так, что пару придурков сначала ведут себя тихо, а потом показывают истинное лицо…

– Значит так вы меня и нашли меня, проезжая мимо какой-нибудь деревеньки или города?

– Ага, мы проезжали мимо в тот день, я был с боссом, ты лежал в луже крови, а твоя нога была просто ужасна. Если бы не босс, ты был бы уже мёртв.

– Но он сделал меня рабом!

– У него это старая привычка, видеть товар в каждом человеке. Но, с другой стороны, он всё же тебя спас, как по мне, лучше быть рабом, чем мертвецом.

– Не уверен. Чем больше времени я провожу здесь, тем больше я жалею, что остался жив.

Стражник хмурится.

– Брось это дело: жалеть, что не умер… ты хоть представляешь, как это жалко звучит? Мне даже стало противно, парень! Это просто дерьмо – так мыслить. Я в жизни всякое повидал, и видел людей, которые выбирались из рабских кандалов. А ты хотя бы представляешь, что тебя ждёт после смерти?

– Что?

– Да ничего тебя не ждёт! Тебя больше не будет, глупец! Скажи мне, ты действительно хочешь променять жизнь, на ничто? Не кажется ли тебе, что обмен не в твою пользу?

– Мне просто стало скучно…

– Ага, и мне скучно, но о подобном я не