Виктор III. Развязка - Евгений Валерьевич Решетов Страница 12

—… Я так и знал, что этот старый идиот не сможет сдержать бесов, — истерично проскрипел кто-то голосом виконта Бранда. — Что теперь будет? Дело всей моей жизни идёт насмарку!

— Вильям, держи себя в руках. Паника — не лучший советчик, — донёсся до меня другой голос. Хорошо поставленный и размеренный баритон. Он был мне не так хорошо знаком, как голос Бранда, однако я тоже где-то его слышал.

— Да, да ты прав, — произнёс старик довольно панибратски. Видать, этих двоих многое связывало, раз они общались, как старые друзья.

— Ещё ничего не потеряно. Паладины добьются у Императора дозволения закрыть на какое-то время академию, пока они будут выяснять откуда на острове появились одержимые. И, конечно, паладины поймут, что не было никакого прорыва, а некоторые бесноватые — это пропавшие студенты и исчезнувшие без вести маги-простолюдины. Но если мы завалим все входы в подземелье, то есть шанс, что они не проникнут сюда. А когда паладины уйдут из академии… а они рано или поздно должны будут закончить своё расследование… то мы снова всё восстановим, только уже без ректора. Мы и вчетвером сможем продолжить наше дело.

— Да, да, да, — зачастил воспрянувший Бранд. — Тебя ведь практически наверняка выберут новым ректором. Главное, нам всем держать язык за зубами.

— Но даже если паладины разыщут подземелье, то это тоже не конец, — проговорил проректор. Я наконец-то узнал его голос. — У меня на примете есть старинный замок, чей подвал пропитан многолетней магией, кровью и болью. Его хозяева сотни лет практиковали пытки, пока их род не угас. В этом месте одержимые будут накапливать эссенцию, так же хорошо, как и здесь. А магов-простолюдинов мы сможем отлавливать по той же схеме.

— Ты хитёр, точно лис, Вильгельм, — польстил проректору Бранд и сухо хихикнул.

— Но довольно болтовни, Вильям. Бери эссенцию, а я замету следы. И осторожнее, осторожнее… стекло очень хрупкое. А это все наши запасы, которые мы столько лет копили. И теперь непонятно, когда мы их снова пополним, а нам ведь надо будет поделить их на четверых.

В этот миг Вероника положила мне руку на плечо. И я от неожиданности чуть до потолка не подпрыгнул.

— Что будем делать, Вик? — прошептала она мне в самое ухо.

— Надо брать их, — решил я, обмозговав ситуацию. — Второго шанса может не быть. Эти двое знают нечто очень важное. За эту инфу Люпен будет до конца жизни носить нам завтрак в постель.

— Опасно, — донёсся до меня тихий бас Марка. — Что ты с ними будешь делать, когда выпытаешь нужную информацию? Убьёшь?

— Просто вырублю и уйду, — проговорил я. — Мне надо только скрыть физиономию. А вы даже не будете заходить. Постоите в коридоре. Но если что… подсобите. Так что оружие далеко не убирайте.

— Всё равно рискованно, — повторил с нажимом некромант.

— Кто не рискует — тот не пьёт шампанское, — дерзко выдал я, поглубже надвинул капюшон и попросил Веронику: — Дай мне свой платочек.

В темноте пару секунд раздавалось шуршание, с которым девушка снимала платок, повязанный вокруг шее. А затем она нащупала мою руку и вложила его в неё. Ну а я повязал платок вокруг нижней части лица, скрыв нос и рот. Пару секунд собирался с духом. Всё-таки не к тётке на блины иду. А потом вытащил револьвер, широко распахнул дверь и влетел в небольшую глухую комнату.

— Лапы в гору! — хрипло заорал я, пытаясь придать голосу чуждое ему звучание.

Бранд и проректор вскинули одинаково худые, испещрёнными пигментными пятнами руки. А мои глаза принялись жадно обшаривать помещение. Реторты, перегонный куб, металлический шкаф с ингредиентами в баночках и лабораторной посудой, небольшой ящичек на стуле, керосиновая лампа под потолком, продавленная софа в углу, а посередине… О! Это что-то интересное.

Посередине помещения красовался трёхметровый, узкий стальной стол с ножками, прикреплёнными к полу болтами. И на нём возлежало катастрофически истощённое обнажённое тело. Рёбра мужчины едва не протыкали грязную кожу, покрытую струпьями и грязью. А закрытые глаза глубоко ввалились в череп. Однако человек ещё был жив. Его грудная клетка слабо вздымалась. Но мозг несчастного точно был мёртв, поскольку мой «радар» не заметил его. И что самое любопытное, чуть ниже локтя правой руки несчастного покоился катетер, от которого шла трубка, подсоединённая к прозрачной баночке. В последней на два пальца плескалась тёмная, почти чёрная кровь.

Между тем Бранд первым отошёл от шока и взвизгнул:

— Ты кто такой?! А ну пошёл вон отсюда!

— Захлопни пасть, старикашка, — низким голосом выдал я, ткнув в его сторону оружием. — Или хочешь свинца пожевать?

Он захлопнул рот и с надеждой глянул на проректора, бородатого старика с длинным носом, похожим на клюв.

— Чего вы хотите, молодой человек? — проговорил он, не теряя присутствия духа. — И как вы сюда попали?

— Чего я хочу? Правды, — лихорадочно облизал я губы, внимательно следя за руками дедков. Что Бранд, что проректор — явно опасные типы. Первый был магом земли, а второй — огневиком. Но ни один маг не быстрее пули, пущенной практически в упор.

— Какую правду? — насторожился проректор.

— Как вы добываете эссенцию из одержимых? И что потом с ней делаете? Какие требуются ингредиенты? Мне нужна полная технология производства! — прохрипел я.

Бранд испустил удивлённый вздох и громко сглотнул. Проректор же улыбнулся и вполне мирно сказал:

— Молодой человек, мы с вами не с того начали. Зачем вам оружие? Если вы хотите приобщиться к нашей тайне, то мы с удовольствием посвятим вас в неё. Я как раз думал над тем, что пора передать молодёжи наши знания…

И тут старик осёкся, услышав в коридоре испуганные крики и топот.

Глава 6

Глава 6. Эссенция.

Я навострил уши, поняв, что в коридоре верещит, точно сирена Вероника, и её поддерживает басок Марка.

Поспешно сделав шаг назад, вышел из помещения, продолжая держать на мушке насторожившихся стариков. Но не успело моё зрение привыкнуть к мраку коридора, как из тьмы вылетели перепуганные некромант и магичка. Они едва не сбили меня с ног. Ворвались в комнату с дедками и в один голос заорали:

— Закрывай дверь! Закрывай!

Я торопливо закрыл её. И спустя пару мгновений в неё кто-то стал ломиться. Тяжёлые удары начали сотрясать дверь, из-за чего жалобно трещали