Закон «Бритвы» - Дмитрий Олегович Силлов Страница 12

Четверо посетителей бара выглядели не лучше. У них тоже наблюдались неполадки с мясом, решительно не желавшим держаться на костях.

Один просто тупо забинтовал все, что бинтовалось, и сейчас из-за гнойных разводов на повязках выглядел как несвежая мумия.

Второй тупо забил на косметику и внешний вид, по ходу, оторвав от себя все, что не желало держаться. Теперь он напоминал скелет с прикрепленными к костям обнаженными сухожилиями и на удивление неплохо сохранившимся лицом, разве что через дыры в щеках зубы были видны.

Два других… или один, не знаю, как будет правильно. Короче, срослись они спинами – то ли родились такими, то ли аномалия постаралась. По их рукам видно было, что они тоже слегка облезли, но остальное скрывало объемное грязное пальто и две маски с облупившейся краской – одна улыбающаяся, с направленными вверх уголками широкого рта, вторая печальная, у которой уголки прорези под носом были направлены вниз. Я это рассмотрел потому, что одна маска, увидев меня, немедленно повернулась на сто восемьдесят градусов – чтобы вторая рассмотрела нового посетителя. Гибкая у мута шея, ничего не скажешь.

Что интересно, перед этими тварями на ящиках была разложена нормальная сталкерская жратва – тушенка, хлеб, колбаса, а также стояли стаканы, пиво в банках и несколько бутылок с водкой, как полных, так и пустых. То есть жрать и закладывать за воротник этим полуразложившимся созданиям их состояние нисколько не мешало. Также я заметил, что и с оружием у них все в порядке – к ящикам были прислонены два автомата, на поясе сиамских близнецов я заметил кобуру, а скелет при моем появлении застыл с боевым кинжалом, зажатым в костяных пальцах, которым он до того наворачивал тушенку из вскрытой банки.

Ну, я чудовищ много повидал в разных вселенных Розы Миров, потому очередной шайке мутантов не удивился. Главное, чтоб местная аномалия, которая их приласкала, на сам бар влияния не оказывала, а то как-то не хочется подыхать столь омерзительным способом.

Сделав вид, будто все так и надо, я подошел к стойке – и поздоровался нейтрально, ибо фиг знает, какие тут у них порядки. Может, за «здрасте» тут принято в лоб стрелять, а за «вечер в хату» вообще расчленяют на запчасти для разваливающихся посетителей.

– Мир этому дому.

Бармен выпятил челюсть. Будь у него губы, это, наверно, должно было бы обозначать презрительное оттопыривание нижней, а так только челюсть заскрипела, словно открываемый старый чемодан.

– Че надо? – довольно связно произнес он.

– Информацию, – отозвался я.

– Инфа бабла стоит.

Ну что, вполне нормальный разговор идет пока что. Я вытащил из кармана красный артефакт, положил его на стойку, попутно сбив с нее щелчком беременного таракана величиной с половину моей ладони.

Желтые шары с едва намеченными отверстиями зрачков уставились на «Глаз Выброса».

– Где взял?

А вот тут бармен уже не прав, так как в Зоне такие вопросы задавать неприлично. Тут по-любому два варианта могут быть: нашел, но кто ж рыбное место выдаст? Или отнял – и кто ж про такое расскажет? Потому за подобный интерес запросто можно схлопотать кулаком в желтый шар под сальной челкой, а особо нервный сталкер вполне способен туда и ножом сунуть. Чисто чтоб у спрашивающего всегда было при себе монокулярное напоминание насчет того, чем интересоваться лучше не надо.

Но я сталкер спокойный и до поры до времени вежливый, посему на вопрос ответил сдержанно:

– Где взял, там уже нету. Если инфа имеется – покупай, предложение щедрое. Если нет – до свидания.

Бармен глубокомысленно шмыгнул обеими дырами на месте носа.

– Че интересует?

– Интересует, где найти сталкера по прозвищу Меченый.

На мгновение в баре повисла гробовая тишина. Даже было слышно, как по стойке к ее краю ковыляет травмированный таракан, шурша по плохо оструганной деревяхе капсулой-оотекой, наполовину вылезшей из-под крыльев.

– Ага, ясно, – наконец пришел в себя бармен, накрывая облезлой лапой артефакт. – Есть такая инфа, договоримся. Но не для всех она. Скажу тихо, на ухо.

И наклонился, положив на стойку брюхо, похожее на сдутый футбольный мяч.

Признаться, звякнула моя чуйка о недобром. Бывает у меня такое, будто внутри струна зазвенела, тонко так, тревожно… Но я прикинул – бармен хоть и крупный тип, однако в случае чего я ему пальцами в гляделки ткну как нефиг делать, благо промахнуться в такие шары – это надо сильно постараться. А от удара в глаза любая паскуда немедленно забывает про все свои подлости и думает лишь о том, как спасти органы зрения. Твари же, что за моей спиной сидели, вроде не дергались, сделав вид, что их происходящее не касается. Это правильно, а то хоть автомат у меня на спине, зато кобура открыта, и выдернуть оттуда «глок» – дело одной секунды.

В общем, облокотился я на стойку, сразу же ощутив, как из пасти бармена пахну́ло жесточайшим смрадом, от которого менее стойкого человека немедленно вывернуло бы наизнанку. Даже у меня желудок нервно дернулся, выплеснув неприятную порцию своего содержимого в пищевод…

Короче, отвлекся я на мгновение, сглатывая неожиданную отрыжку – и лишь краем глаза уловил сбоку стремительное движение. Да уж, не ожидал я, что практически скелет может столь быстро двигаться – небось, за счет сухожилий и отсутствия избыточной массы получил способность стартовать с места на манер ракеты.

Но я б его перехватил ударом берца в душу, а после уже из «глока» доработал, если бы подлый бармен не дернул меня за рукав куртки довольно сильно. Сбил удар, сволочь…

А потом сзади раздался тупой звук резкого и сильного удара, будто прикладом по чьему-то затылку заехали. Я едва успел осознать, что это, скорее всего, по моему́ прилетело. Даже боль не успела прийти, как меня моментально и бесповоротно накрыла темнота.

Конечно, пройти расстояние от Токио до Киева можно и через страну Токоё – благо ходил, и не раз. Но, с другой стороны, мертвые забирают силы, которые им нужны, чтобы жить своей очень другой жизнью, которую никогда не понять живым. И если правильно не рассчитать эти свои силы, можно остаться в стране Токоё навечно.

Сейчас Виктор не был уверен, что сможет пройти этот путь. Глава клана Ямагути-гуми выбил его из равновесия. Савельев осознавал: когда все мысли там, с дочерью, он слаб – ибо, как бы это жестоко ни звучало, в битве нужно думать о битве, а не о близких. Потом – да, просто необходимо.

Но не до.

И не во время битвы.

Однако Виктор не ощущал равновесия внутри себя, а это значило, что он либо вывалится из страны Токоё полутрупом, выжатым словно лимон,