2. Лесной отшельник - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 12

то тогда я навсегда останусь рабом, которого используют. Конечно, некоторым так проще жить? Когда за тебя кто-то что-то решает, а ты просто исполняешь. Но со временем ты превращаешься в бессловесный инструмент. Видимо Петрович прошёл эту кухню с самого низа? А кто спрашивает палача, что он хочет сказать? Ему просто притаскивают жертву, и потом ждут результата. Причём часто результат будет не тот, который должен быть на самом деле. Всё только из-за того, что на самом деле этот человек может быть не виновен. Но те, кто его притащил, хотят именно того, чтобы он был виновен. Именно поэтому я и говорил о том, что пытками можно вынудить сделать всё, что угодно. Хотя… Я чётко знал о том, что Петрович почему-то недолюбливает священников. Почему? Ведь, насколько мне было известно, иногда ему приходилось допрашивать тех, кого именно священники подозревали в каких-то преступлениях? Что это были за преступления, и в чём вообще могло подобное выражаться, на данный момент я сказать не могу. Петрович не особо распространялся о таких вещах. Однако, сам факт того, что это было, уже говорил про то, что священники не такие уж и безобидные разумные, как могло бы показаться на первый взгляд. Кто-то мог бы мне сказать о том, что они обычно ходят и молятся. Так в чём здесь может быть какая-то опасность? Я бы так не сказал. Опасность от них наверняка имеется. Только вот какая именно, и в чём она заключается, сейчас сказать просто невозможно. Тем более, что у нас в деревне священника я видел только один раз. Скажу только то, что он старательно со всех клянчил деньги. Даже медь, какая только есть. И если он видел, что у человека, даже у самого нищего крестьянина, остался хоть один кусочек меди, он будет пытаться её забрать. Будет жаловаться, унижать, оскорблять. Но вынудит тебя отдать эти деньги. Причём это будет делаться под самым благовидным предлогом. Именно на благо Единой Церкви. Но разве Церковь настолько бедна, что ей нужны эти гроши? Сильно сомневаюсь. Я помню о том, что у этого священника даже пояс был вышит серебром. Я уже молчу и о его предостаточно объёмном брюхе, которое висело над этим поясом. Уже только поэтому можно было понять, что данный индивидуум не бедствует. Причём, замечу сразу… Этого священника должны были кормить сами деревенские жители. Полностью за свой счёт. И не тем, что едят они сами. А тем, что захочет есть он. Вы себе такую наглость представляете? Тогда, насколько мне было известно, староста был вынужден ехать в замок барона, чтобы выбросить у управляющего втридорога пару бутылок вина? Потому что священнику захотелось причаститься. Причём тут вино и причастие? Этого я так и не понял.

Но когда я задал вопрос Петровичу, то старый палач долго хохотал. Именно по той причине, что открыто заявил мне про факт соответствия желания причаститься вином с объёмом брюха священника. А кушал он много. Одних только кур и гусей за два дня, пока этот красавец старательно выбивал из жителей деревни последние гроши, он сожрал не меньше семи. И то, всё это время гундел про какой-то пост. И это уже само по себе изрядно раздражало. О каком посте он может говорить, если в данной ситуации сам ничего не соблюдает? Но, видимо, его самого такие мелочи никак не беспокоили? Поэтому, в первую очередь страдали простые люди. В замок же он почему-то не попёрся? Может быть потому, что там были более образованные люди, которые сами прекрасно знают, что и за какую услугу священника ему полагается? А то, извините меня, даже за отпевание умерших, этот умник требовал огромные деньги. И это просто пугало. А вы думаете, что серебряная монета для крестьянина – это не деньги? Да, это всего лишь пять десятков медных монет! Всего лишь. А вы их соберите? С учётом того, что я не ленился и старательно работал, у меня никогда не было серебряного. Сейчас-то есть. А раньше не было. Потому что не было возможности экономить. Я и так, как только мог, старался экономить. Но это мне не сильно помогало. Так что, тут ситуация складывается именно таким образом, что вариантов не остаётся.

Вернувшись домой, я тут же продолжил свою работу на будущее. Так как понимал, что время уходит. Зима уже была не за горами. Я принялся утеплять свой дом. Немного подумав, я решил всё-таки попутно обмазать его снаружи и внутри влажной глиной. Сделав своеобразную стену. На влажную глину, снаружи домика, я постараюсь на специальные шипы в виде сучков навесить пласты дёрна. Пусть схватится с глиной, и таким образом у меня будет своеобразная пещера, но только на дереве. Или землянка… Кому как удобнее называть подобное строение? Для меня важнее то, что она не будет продуваться ветром, и будет защищена определённым образом, что даст мне возможность действовать достаточно уверенно. Пытаясь добиться нужного мне результата. Конечно, подобная попытка уплотнить стены и пол тут же привела к огромной сырости внутри моего домика? На некоторое время, пока всё не высохнет. Но ничего… Главное, что я принялся за дело. И собирался сделать так, чтобы мой дом сейчас выглядел как какая-то кучка мха. Просто на дереве. Думаю, что так мне будет даже безопаснее.

Именно на этой неделе я решил попробовать свой арбалет, который уже полностью изготовил. Немного подумав, я снял наконечник с одной из боевых стрел егерей, и постарался сделать так, чтобы он оделся на более тяжёлое древко для арбалета. Я понял, что на нём стрелы с оперением использовать бессмысленно. Так как оперение банально мешает, и цепляется за ложе. В общем, нет нужды в подобном украшении снарядов для арбалета. Ко всему прочему, я сплёл для этого лука, который тут использовал, более короткую тетиву. Буквально на два пальца короче. Одевалась она жутко тяжело. Но факт остался фактом. Лук стал ещё более тугой. А значит стрела должна лететь дальше. Несколько моих пробных стрельб показали, что минимум на пятидесяти шагах такая стрела может пробить достаточно толстую ветку. Насквозь. Скорее всего, шкура местных животных тоже не выдержит такого удара? Но я собирался выцеливать именно глаз. Так как уже понял, что так и шкура целее будет, и смерть наверняка настигнет выбранное животное. Как я уже сказал, в этом лесу жили некоторые животные, которые, в приступе бешенства от ранения, могли сравнять с землёй небольшую рощу. Я имею в виду тех же кабанов.