Аокигахара - Георгий Георгиевич Смородинский Страница 12

— Я ничего такого не слышала. Наверное, очень слабая, — с мелькнувшей в голосе грустью негромко произнесла Асука. — Только пару раз видела сны. Огромное, безумно красивое дерево и храм, который словно бы вырос из его ствола.

При этих словах, кицунэ хмыкнула, удивленно посмотрела на девушку и поинтересовалась:

— А что ты еще видела в тех своих снах? Что там было возле этого храма?

— Какие-то домики странного вида, — немного смутившись от такого взгляда лисицы, ответила Асука. — Соломенные хижины, синее озеро и огромное поле вокруг ствола дерева, которое окружал лес. И еще в кроне дерева я видела разноцветные огни. Очень много… Как звезд в ясную летнюю ночь…

— Интересно, — Эйка нахмурилась. — Я не понимаю, как…

— Что-то не так? — еще больше смутилась ее собеседница.

— Дело в том, что слышать Великое Древо могут только те, кто хоть раз посетил Сейчи Дзингу[1]. То, которое ты видела в своих снах, — лисица покачала головой и растеряно посмотрела на Асуку. — Только ты не должна была его видеть. Ты же никогда не была на Священной Поляне! Как бы то ни было, просто так такое не случается. Ты зачем-то нужна Великому Древу, и оно тебя позвало. — Эйка обернулась и встретилась со мной взглядами. — Таро, а ты что думаешь по этому поводу?

— Ничего не думаю, — покачал головой я, слегка сбитый с толку логикой Эйкиных рассуждений.

Не, ну а как еще такое понимать? Древо слышат только те, кто побывал на какой-то там Священной поляне. Но я ведь тоже его пару раз слышал, но ни на какой поляне в этой жизни мне бывать не случалось. Скорее всего, Древо, когда захочет, и само может дотянуться до любого нужного адресата. Другой вопрос — зачем ему нужна Асука?

И да, мне в последнее время тоже часто снятся деревья. Вернее одно — то, засохшее, которое Древо Судьбы, но лисице говорить об этом не стоит. То предсказание о ёкай, который пожертвует дереву Силу и ничего не попросит взамен… Если оно обо мне, то говори-не говори — все равно ничего изменить не получится. От судьбы не уйти, а вот нервы нам всем еще пригодятся.

Видя, что Эйка по-прежнему на меня смотрит, я пожал плечами и добавил:

— Ну чего ты так возбудилась? Мы же все равно придем к Великому Древу? Вот там и узнаем, зачем ему понадобилось посылать эти сны. И кстати, — я перевел взгляд на Асуку. — Ты бы перекинулась в оками. Может быть, еще чего-нибудь услышишь, или увидишь во сне?

— Да, дорогая, — тут же поддержал меня Нори. — Тебе ведь больше не нужно скрывать свою сущность.

— Ты думаешь? — Асука с какой-то детской надеждой во взгляде посмотрела на мужа.

— Я в этом уверен, — Нори широко улыбнулся. — Здесь ты вряд ли этим кого-то смутишь.

До Коккё мы добрались вечером того же дня. Небольшой городок являлся последней маршрутной точкой на пути к Аокигахаре, но люди ушли отсюда несколько тысяч лет назад. Сообщение с Синим Лесом практически прекратилось, и никому не было смысла здесь оставаться. Имперский пограничный пост был перенесён в Хаконэ, городок превратился в развалины, но восшествие на трон Нори Ясудо серьезно изменило существующие расклады.

Коронация Императора состоялась в день нашего отъезда из Хейанке, и уже через полдекады на развалины Коккё прибыли солдаты, чиновники и рабочие. Вот казалось бы… Любой из пришедших с Салисэ паладинов мог бы отправить сюда и нас, но помогать мне они не могли по понятным причинам. Сущее тут к каждой бочке затычка, ну да… Впрочем, мы и сами добрались без проблем.

Правда сам городок никто восстанавливать пока не спешил. Рабочие занимались возведением огромного военного лагеря. Конюшни они построили в первую очередь, и с размещением лошадей никаких проблем не возникло. Фураж и продовольствие доставлялись сюда каждые сутки, воды рядом хватало, так что с четвероногими ничего страшного не случится.

Переночевав в наполовину отстроенном лагере, наш отряд выдвинулся в направлении Синего Леса, до границы которого оставалось не больше пятнадцати километров пути. Если вчера в основном говорил я, рассказывая брату о том, как мы добирались до Храма бога Луны, и о своих мыслях на тему возвращения Хозяина Леса, то сегодня настала очередь ёкай.

Асуке было интересно все, и ребята охотно отвечали на любые вопросы. Я тоже шёл и внимательно слушал. Нет, мне примерно известно, что ожидает нас в Синем Лесу, но «примерно», в моем случае, это как, направляясь в Алжир, знать, что там живут негры, а где-то рядом находится пустыня Сахара. Дьявол кроется в мелких деталях, и я сейчас, по сути, такой же турист как брат, его жена и все сто девяносто восемь самураев сопровождения.

— И как я выгляжу? — голос Асуки оторвал меня от размышлений. Девушка на ходу приняла переходную форму и, обернувшись, как-то совсем по-детски посмотрела на мужа. Ну да… Нашла, блин, у кого спрашивать. Нори и так-то на жену смотрел с придыханием, а сейчас и вовсе стал похож на тинейджера, которому персонаж из любимого аниме предложил прогуляться по городу.

Нет, внешне Асука практически не изменилась. Волосы девушки стали светлее, над прической появились волчьи уши, на плечах — меховой плащ пепельного цвета, из-под которого торчал кончик хвоста. Казалось бы — какая ерунда, но брат всю жизнь о такой и мечтал. По крайней мере, все то время, сколько я его знаю.

— Ты прекрасна, — справившись наконец с чувствами, Нори широко улыбнулся.

— Спасибо! — девушка робко улыбнулась в ответ, но тут же смутилась и, резко обернувшись, пошла дальше с низко опущенной головой.

Настоящая японская школьница. Скромность во плоти — ни дать ни взять… И если бы я не видел, как она разорвала заклинанием десяток вооруженных до зубов мужиков, не испытав после этого никаких негативных эмоций… Дочка Императора, ну да…

Некоторое время Асука шла молча, очевидно прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре это ей надоело, и она снова обратилась к лисице с вопросом:

— Эйка, расскажи, пожалуйста, о ёкай Синего Леса. Много ли там таких как мы — оборотней, и насколько они дружелюбны?

— Сложно сказать… — пожала плечами кицунэ. — Вообще ёкай в лесу очень много, но большинство из них неразумные, в нашем понимании разума. Нас же — оборотней — вряд ли наберется больше пятидесяти тысяч, включая тех, кто живет за пределами Синего Леса. Что же насчет дружелюбия, — лисица посмотрела на Асуку. — Тут мы отличаемся от людей. Ни один оборотень, независимо от его вида, без веской причины не нанесет вреда своему собрату. Нас слишком мало, чтобы вести себя агрессивно по отношению друг к другу. Живем смешанными родами, конфликты случаются крайне редко и их быстро разрешают вожди и старейшины.

— А как это: «смешанными родами»? — Асука непонимающе посмотрела на свою собеседницу.

— Это когда светлые ёкай разных видов проживают в одном поселении, — охотно пояснила та. — В лесу нет отдельных деревень оками или тануки. Жить отдельным видом намного сложнее, ведь у каждого из ёкай-оборотней своя роль. Оками и бакэнэко — воины, кицунэ — лучшие планировщики, тактики и заклинатели стихий, тануки — хозяйственники, мудзина[2]– хранят традиции и лучше всех умеют использовать Силу Синего Леса.

— Мудзина? — я поморщился, услышав незнакомое слово. — А кто это такие? Почему я ни одного из них ни разу не видел?

— Потому что они никогда не покидают Алкигахару, — ответил за подругу Иоши. — Но одного мудзина ты видел. И даже носишь на себе его метку.

Блин вот что за привычка у некоторых недоговаривать? Нет, чтобы сказать прямо, но… Стоп! Я посмотрел на Эйку и уточнил:

— Получается, Сару-сама — мудзина?

— Да, — кивнула лисица. — Другие не такие крупные, и он, в отличие от большинства мудзина, темный. Но встретив одного, ты не ошибёшься, когда встретишь другого.

— А чем отличаются тёмные оборотни от светлых? — Асука перевела взгляд с Иоши на Эйку и вопросительно приподняла брови. — Таро, как и ты — кицунэ, но ты светлая, а он темный.

— Ты тоже темная, — с улыбкой ответила Эйка. — У кицунэ и оками, такими рождаются: два-три щенка на несколько сотен. Ну а кумо[3], например, или серебристые лисы светлыми быть просто не могут. Что же до отличий… — Кицунэ перевела на меня взгляд и пояснила. — Тёмные живут по собственным правилам, соблюдая лишь основные законы: не убей своего, защити, помоги. Больше никаких ограничений для них не существует. Ни мне ни Иоши, к примеру, нельзя без причины убивать разумных. Наша сущность противится этому. Ведь даже одно