Одержимый (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич Страница 12

А поразмыслить было о чём. Среди китайских рабочих на тропинке, я две морды приметил, одетых под китайцев. Я их давно вычислил как японцев, да ещё офицеров, судя по выправке. Те явно проводили разведку, и внимательно проследили взглядами, низко кланяясь, как и другие китайцы, когда мы проезжали мимо. Когда я Иволгину говорил про геройство, чтобы получить чин прапорщика поскорее, я имел ввиду совсем другое. На поле боя геройствовать не скоро, японцы сейчас только в Чемульпо высаживались, где погибли «Варяг» с «Корейцем», когда они ещё подойдут к Артуру. Летом кажется. План был двухходовый. Использовать британскую или японскую резидентуру, и ликвидировать адмирала Старка, командующего эскадрой. По его вине и произошла трагедия с тремя боевыми кораблями. Я отслеживал многое коптером, потом прокручивал записи, иногда в прямом управлении подслушивал, о чём общалось командование. О предательстве речи не шло открыто, но нут ничего иного не было. Именно предательство. Много мелких нюансов, которые появились с его руки именно в ночь нападения. Совпадение? Не думаю. Вот и я решил подставить вражескую разведку, англичан я тоже врагами считал, тот якобы застрелит адмирала, а я уже его. Подстава? Да, не отрицаю, но и план неплох. Проредить резидентуру, а то они тут как на полигонных условиях работают, ничего не мешает, себя показать, и может, если повезёт, чин прапорщика получу. А там до конца войны ночным наблюдателям на береговую батарею, защищать подступы к бухте. Таков был план.

А вот серьёзно геройствовать я не желаю. Я жить хочу. Пуля дура, может и не повезти. Среди некоторых моих полубезумных идей была даже такая, ночью захватить в одно лицо вражеский миноносец. Между прочим, я серьёзно обдумал эту идею и понял, что смогу это сделать, тихое оружие имелось, и даже пулемёт. Вот только отказался от этого плана. Да, стану известным, абордаж, как в книгах про пиратов, это привлечёт внимание. Меня возвысят, чтобы свои промахи прикрыть, может в дворянское достоинство возведут, другим и за меньшее давали, чин подпоручика получу, но мне этого не надо. Стану дворянином и полноценным офицером, и здравствуй дальнейшая служба, в отставку не уйду как офицер запаса, в случае если прапорщиком буду. Нафиг-нафиг. А идея новая вот какая, просто пристрелить обоих японских офицеров, что под китайских рабочих маскируются, якобы отбил нападение. Оружие у тех имеется, скрыто под одеждами, найдут на телах. А это подвиг, спас генералов, надеюсь, те оценят и не забудут. Правда, придётся засветить знание японского языка, якобы слышал разговор между собой, что нужно застрелить комдива, но и переводчиком при штабе дивизии до конца войны, тоже неплохо устроиться. Я не глупый гормональный подросток, что желает с шашкой наголо рубить врага. Я лучше в тылу посижу. Тут же без ликвидации кого из предателей. Я не трону никого, пока сам не смогу убедиться, что они внутренние враги государства. Брать на веру информацию из будущего не желаю, давно всё было, да и переврали несколько раз. А убивать кого-то на основании слухов, это уже не дело. Потому и адмирала Старка шлёпну в ближайшие дни под видом британской резидентуры. Всё, он уже живёт в долг, его время жизни отсчитывается последние дни. Тут генерал-лейтенант Стессель, тоже на подозрении, его шлёпну после сдачи крепости, но сейчас и не требуется это делать, тот будет тут свидетелем… Всё, решено, уничтожаю японцев. Надеюсь, они ещё у дороги.

У форта, облазив все укрепления, мы задержались на час. Ну всё, японцев точно упустили, те нам на встречу попались, к городу шли. Поэтому, когда осмотр закончился, к слову генералы оба были недовольны, но муж Анны, что тут командовал, с уверенным видом в чём-то их убеждал. Я близко не подходил, не слышал о чём. Вот так собрались и кавалькадой колясок и верховых, две пролётки генерала Стесселя десяток казаков сопровождало, я приметил обоих японцев, что стояли у дороги и как и другие кланялись нам. Значит, не ушли, нас ждали, выяснить результаты проверки. Стоит пояснить, что казаки у Стесселя — это не его охрана. Это адмирал Алексеев, наместник Дальнего Востока оставил для охраны, да ещё временно, но пока не забирал и те несли службу, а обычно отделение гарнизонных солдат при офицере его охраняло. А я опасался, что казаки вмешаются и часть славы перетянут на себя, но к счастью коляски коменданта Стесселя со свитой катили впереди, наши пролётки с комдивом и его офицерами, уже следом. Вот и я с ними. А такой шанс я всё же не упущу. Я скакал рядом с пролёткой комдива, и когда мы проехали мимо японцев, я развернулся всем телом и удивлённо стал таращится на них, что те заметили. Тут же схватившись за кобуру револьвера, выдернул, и заорал:

— Микадо!

Отреагировали оба, если наши офицеры таращились, не понимая, что происходит, то молодой из японцев перекатом ушёл в сторону, выдёргивая из-под рубахи оружие, что-то из револьверов, то второй поступил умнее. Петляя убегал прочь, метров пятьдесят и тот уйдёт в низину, а там овраги. Я на всякий случай оружие приготовил, поэтому выдернул молниеносно. Да и честно признаюсь, тренировался в этом деле вовремя скучных ночных дежурство при штабе. Поэтому я немедленно произвёл выстрел, который отбросил мелкого японца на землю. Пуля немалого калибра сразу вывела его из строя, удивительно, что ещё жив, скоблил каблуками стоптанной обуви по земле, а я уже палил по второму. Сложная цель, умело петлял, но после третьего промаха попал в поясницу, почти у самого склона в низину. Мгновение, и ушёл бы, а тут полетел на землю, пару раз перекатившись, и замер. Как-то не хорошо, похоже, наглухо поразил. Причём всё так быстро произошло, что кроме меня никто и выстрелить не успел. Поэтому, пока я успокаивал взволнованного коня, офицеры из свиты Кондратенко уже соскочили, осматривали первого «китайца», подобрав его оружие, и спешили ко второму.

— Иванов, что это было? — строгим голосом спросил комдив, покидая коляску.

Удивил, не думал, что тот меня запомнил, но нет, память у него хорошая.

— Японцы, ваше превосходительство.

— Как опознали?

Покинув село, я взял коня под узды, и вытянувшись, доложил:

— Когда к форту ехали, подозрительными мне показались, рожи не китайские, и выправка армейская. Когда обратно ехали, тот что младше под рубаху руку сунул, кланяясь, а старый сказал, что приказа убивать вас пока не было. На японском говорили.

— Вы унтер знаете японский язык? — явно удивился генерал, наблюдая, как осматривают тела, но не обыскивая, видимо решив дождаться нижних чинов и им поручить. Офицеры себя такой работой утруждать явно не желали.

— Так точно, в совершенстве, как и письменность. У меня девушка была японка, тайно от семьи встречались, она и обучила.

— Почему не сообщили?

— Так меня как переводчика и отправили сюда. Почему-то посыльным назначили. Да и его благородие, капитан Лазарев знает.

Дальше задать новый вопрос генерал Кондратенко не успел, подкатили коляски генерала Стесселя со свитой, и казаки верхом, так что комдив к ним направился докладывать. Казаки быстро оба тела обыскали, даже швы прощупали. Под рубахой пожилого нашли бумаги, точные планы строящегося форта. Итак сомнений не было, что это японцы, а теперь уж чего говорить? Меня позвали, и я повторил свой доклад, под конец добавив:

— Мы для местных на одно лицо, и местные для нас тоже. Вот только местные легко различают, кто тут ходит. Так что все эти рабочие прекрасно знали, что эти двое японцы, но никто ничего не сообщил.

— Разберёмся, — буркнул Стессель, изучая бумаги, что нашли на теле старшего из японцев.

Я же вернулся к коню, и мы снова следом за процессий колясок генерала Стесселя направились к городу. Но чуть позже свернули, в сторону штаба дивизии, там началась работа, я сдал пока коня, обиходить, напоить и накормить, а меня посыльный вызвал к генералу. Тот как раз на обед собирался, поздновато, но дома семья ждала, однако решил пообщаться со мной.

— А всё ли ты мне голубчик сообщил? — спросил тот.