Вячеслав Шалыгин - Время огня Страница 13

– Шире шаг, – приказал Кольцов. – Не спать на ходу!

«А никак не буду объяснять! – Максим скрипнул зубами. – Пусть хоть наизнанку меня выворачивают! Ничего у них не получится!»

– Стоп машина! – неожиданно послышалось из-за невысокой, но длинной каменной гряды чуть левее маршрута.

Максим поднял взгляд. Из-за камней выглядывал еще один военный. Горбоносый чернявый сержант в такой же униформе и экипировке, как и у Кольцова.

«Хорошо, что не попытался стрельнуть в капитана! – мелькнула мысль. – Видишь, как они хитро друг друга подстраховывают!»

– Что стряслось, Жора? – спросил капитан.

– Люди Дьякона прямо по курсу. Через бруствер лезут.

– Много?

– Двадцать.

– Многовато, – Кольцов оглянулся. – Бесшумно не сработаем. А шуметь нам никак нельзя. Обойти получится?

– Туда, туда и вниз, – сержант потыкал пальцем, указывая на неровности ландшафта, одному ему видимые с трехметровой высоты. – Придется поплавать.

– Пошел, – капитан указал Максиму направление. – «Страйк» к бою.

– Что? – Максим замешкался. – А-а, ну да, только…

– Отставить разговоры!

Максим послушно достал импульсник. Пожалуй, сейчас не время пускаться в пространные объяснения насчет вновь ожившего армгана. Выпадет случай, и так все прояснится.

Случай выпал очень скоро. Все произошло как-то слишком быстро, совсем не так, как на тренировках, хотя и не настолько молниеносно, как в случае с «мерцающим». Максим еще не успел вскарабкаться на каменную гряду, а капитан и сержант Жора уже, наоборот, скатились вниз и не проявляли никакого желания возвращаться на импровизированный бруствер.

– Сползай, салага! – вполголоса приказал сержант.

Максим не успел выполнить приказ, поскольку был вынужден пригнуться и вжаться в камень. Сверху его обильно осыпало острое черное крошево. Боец начал потихоньку сползать, но к дождю из каменной крошки присоединились фонтаны и гейзеры того же происхождения. Боевики известного фанатика сектанта Дьякона, они же праведники, лупили из всех стволов по застрявшему на возвышении солдату, будто решили, что он и есть тот самый придумавший Зону Антихрист, на которого они безуспешно охотились вот уже шестой год подряд. Положение становилось критическим. Пока что Максима спасал большой черный валун, но пули импульсников справлялись еще не с такими укрытиями. Два десятка точных попаданий, и от огромного камня останется кучка щебня. А от укрывшегося за ним человека и того меньше.

Боец беспомощно оглянулся. Капитан Кольцов и сержант оказались не в лучшем положении. Противник поливал их с высоты, то есть имея явное тактическое преимущество. Да к тому же, в отличие от Макса, у командиров не было нормального укрытия. Сержант пытался отстреливаться из «Шторма», но это не мешало праведникам идти вперед и занимать еще более выгодные позиции.

– Боец, огонь! – крикнул Кольцов.

Максим, наконец, сообразил, что конспирация побоку, быть бы живу, бросил «Страйк» и активировал армган. Эффект от первой же серии выстрелов превзошел все ожидания. Система наведения оружия в сцепке с имплантом солдата выдала стопроцентный результат. Пять или шесть праведников вспыхнули, подобно своему символу, «Пламенному кресту», а остальные отступили от греха подальше и попрятались с другой стороны каменной гряды.

– Нет, вы только посмотрите, – проворчал сержант, поднимаясь из грязной лужи. – Быстрыми стали эти сектанты, только держись. Чуть не ухайдакали. Говорят, Дьякон им всем новые импланты закупил в Академе. Последняя модель, почти оплавленные.

– Почти в нашем случае это много, – капитан кивком указал сержанту на гряду. – Чтобы стать такими, как жженые, им раз сто придется через тоннели пройти. Да и то вряд ли «оплавят» импланты до нужной кондиции. Бди.

– Есть.

– А ты ко мне, – Кольцов махнул Максиму.

Солдат спустился, наконец, к подножию гряды и виновато взглянул на офицера.

– Я хотел вам сказать…

– Хотел – скажи. В чем дело?

– Не могу знать, господин капитан! Когда от жестянки к этим камням шли, я случайно на индикатор посмотрел, а там… сто процентов заряда!

– То есть врал насчет полного нуля?

– Не врал! Честное слово! Да вы сами взгляните!

Максим протянул руку и развернулся так, чтобы капитану было удобнее заглянуть в окошечко индикатора. В нем светились все те же сто процентов.

– Но ведь ты только что… – Кольцов удивленно вскинул брови. – Процентов семьдесят должно было остаться.

– Об этом и речь!

– Снимай, – капитан положил руку на рукоятку своего «Страйка».

– Господин капитан, – Максим растерялся, – так ведь… я же… вы что подумали?

– Рядовой Соколов, сдать оружие! – Кольцов вытянул импульсный пистолет из кобуры.

– Есть, – Максим отстегнул армган и, как требует устав, бросил его офицеру.

Кольцов поймал оружие, коротко взглянул на индикатор, а затем почему-то покосился на притаившегося на гряде сержанта. Видимо, решал, стоит ли втягивать в историю лишнего свидетеля.

– Интересные дела, Максим, – вкрадчивые интонации в голосе Кольцова не предвещали ничего хорошего. – Ты у нас как бы джинн, верно?

– Как бы, – согласился боец. – Как боец-энергик еще годен к строевой, и ловушки чувствую, как проводник, а все остальное – в зачаточном состоянии.

– Так вот, получается, что не все, – капитан повернул армган так, чтобы Максим видел индикатор.

В окошечке светился ноль.

– Не понимаю, – боец утер внезапно выступившую на лбу испарину. – Может, индикатор барахлил, когда сотню показывал, а на самом деле армган был разряжен?

– То есть по праведникам ты сейчас из хера своего стрелял, да?

– Тогда ничего не понимаю.

– Я тоже, – Кольцов пристегнул армган бойца себе к левому предплечью. – Небылицы плетешь, армганы заряжаешь, как генератор, врагов с одного выстрела валишь…

– Мне потому армган и доверили! Ну потому что стреляю хорошо!

– И потому, что он у тебя сам собой заряжается?

– Я не знаю, почему это произошло! Уже месяц, как его испытываю, но такое в первый раз!

– Вот и разберемся, – Кольцов кивнул. – На базе. А пока шагай, как шагал, и не дергайся. Пристрелю. Понял?

– Так точно, – Максим вновь приуныл.

Подвиг ему не зачли. А могли бы. Хотя какой тут может быть зачет, когда такие дела? Живой человек – и вдруг лазерное оружие заряжает, будто внутри у него аккумулятор спрятан, наподобие того, который в любом биомехе сидит. Подозрительно это. Даже больше, потенциально опасно. Так что все правильно сделал Кольцов. Когда такие странности творятся, боевое братство побоку.

«А может, не в странностях дело. Мало ли у каждого из нас секретов? У Кольцова тоже наверняка есть скелет в шкафу. Мог бы и закрыть глаза на мой случай. Нет, тут не в странностях проблема. В выгоде корень всех зол. Армия потому и не может справиться с Орденом, группировками и преступностью. Невыгодно. А продать мой секрет, если он существует, – выгодно. Вот капитан и уцепился за тему. И с сержантом не спешит делиться по той же причине. С контрразведчиками поделится, куда деваться, но не больше. Интересно, сколько за меня дадут ученые? И какие? Лишь бы Хистеру не продал! Его ученые хуже фашистов. Говорят, на людях такие эксперименты ставят, что жуть берет».

– Гелашвили, что там? – спросил Кольцов.

– Чисто. До самых вертушек чисто.

– Подбери его «Страйк» и бегом вперед. Праведники могут крюк по автонам заложить и как раз к вертушкам выйти.

– Могут, – сержант кинул, – только пилоты уже в курсе.

– Тогда хорошо. Но ты все равно подстрахуй. А ты, Соколов, шагом марш. И помни, одно резкое движение, и ты труп.

«Да помню я, – Максим незаметно поморщился. – Теперь точно влип. И ладно бы сам понимал, в чем тут дело. Так ведь нет. Измучают и пристрелят, а за что, так и не пойму. Обидно будет до смерти».

Последняя мысль была отчасти забавной, но Максима не развеселила. Даже наоборот, окончательно повергла бойца в бездну уныния. Выхода из ситуации он не видел. Ну разве что вертушки, на которых собирался умотать из центра локации капитан Кольцов, не долетят до базы. Допустим, наткнутся на зенитный огонь бронезавров или встретятся со стаей драконов, а там мягкая посадка и бегом, куда подальше…

Максим вздохнул и в который раз задал себе ставший банальным вопрос: «Иллюзии губительны, чьи слова?»

Глава 3

Гордыня. Слово громоздкое, но потому и не теряется среди слов-обмылков вроде «порядочности», «нравственности» или «честности». Смертный грех и запретный плод. Движущая сила и таран. Стимул и результат. Все это – гордыня. Великая и всепоглощающая. Одно плохо, не всегда получается потешить ее в полной мере. И на Большой земле и в приграничье Зоны обязательно найдется хотя бы один скользкий нюанс, который мешает продемонстрировать миру все величие и обоснованность претензий гордеца. Где-то этим нюансом становятся налоговые службы, где-то мафия или корпоративная этика. Бывает, правда редко, что и сам обладатель гордыни натягивает поводья. Все бывает. Но это лишь снаружи. Внутри гордыня полыхает, как зарево, и доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие.