Игорь Гунькин - Завтра будет буря Страница 13

— Доброе утро- подходя и протягивая руку сказал вошедший.

— Доброе- вторил ему приподнявшийся со своего стула, мужчина.

— Я пришел поговорить о моей отставке- сказал вошедший.

— Ну конечно же, об отставке- чуть рассеянно сказал владелец кабинета. — Пришел приказ… — он откинулся на спинку стула, и открыв первый ящик, начал в нем рыться — …на тебя… — все так же рассеянно проговорил он. После нескольких минут мучений, старик все же нашел бумажку с приказом. — та-ак… — приглядываясь к написанному, сказал он. — ну вот, через две недели можешь спокойненько идти в аэропорт, и к жене. — улыбнувшись, чуть более собрано сказал читавший. Он протянул бумагу вошедшему, и тот приняв ее, начал быстро читать приказ.

— Ну что ж, отлично- заключил он.

— Слушай- наклонившись вперед сказал владелец кабинета — а может все таки сходим еще раз на утку, а? а то улетишь сейчас, и будут все надо мной смеяться что обошел ты меня? Ну давай, чего тебе стоит, а? один раз?-

— Ну ты даешь! — улыбнулся вошедший. — я жену сколько не видел, а ты тут с охотой со своей- напущено взбунтовался тот. — Э-э-х! ладно, так и быть. Спиртное, как ты понимаешь с тебя- смягчившись сказал мужчина.

— ну конечно- ответил тот.

— ладно я пошел, жене позвоню, что меня откомандировывают- поправляя галстук и вставая со стула сказал вошедший-

— До свиданья- теперь уже не вставая, пожимая руку, попрощался хозяин.

Его гость вышел, закрыв за собою дверь. Первым делом он распустил узел галстука и первая мысль, которая мелькнула в его голове — зачем он вообще одел галстук?

Звонкий удар деревянной дубинки об арматуру решетки сержантовской камеры разбудил пленного.

— Вставай, пришли, прям как ты хотел- криво усмехнулся и отошел тот самый парнишка, что охранял сержанта, когда тот засыпал.

Заспанный, с дикой болью в мышцах, стараясь не подавать виду, сержант поднялся. Взору его предстал худощавый мужчина в старых очках с мутными стеклами и неким подобием кожаного портфеля, его лысина слегка поблескивала в слабом свете аварийной лампы. Вошедший сел на стоящий напротив камеры табурет, достал из своего портфеля небольшой блокнотик, и деловито открыл его. Дверь за ним захлопнулась

— Имя, фамилия? — будничным голосом спросил он.

— Сержант- ответил заключенный. На секунду подняв глаза, и исподлобья взглянув на Сержанта, телеграфист уставил свой взор с пленного, но уже через несколько мгновений мысленно списав все на причуды капиталистов, записал это чудаковатое имя в свой блокнотик.

— Слушай, товарищ, мне нужно выбраться отсюда, и парнишку с собой забрать, поэтому передай своему начальству вот что…-

— Эй! Трофимов! Ты че там делаешь? Подслушиваешь? Сколько раз тебе говорили? А ну иди сюда! — подозвал охранявшего до этого момента солдата Красной армии, рядового Трофимова его командир.

— Вызывали? — отрапортовал подбегающий паренек.

— Так, а ну пшел отсюда, охраняешь теперь внешний периметр тюрьмы- негодующе махая пальцем приказал командир.

— Есть! — раздосадовано отозвался Трофимов.

Выходя из бывшего места наряда, Трофимов лишь пожалел, что за криком командира не услышал, что такого сказал тот ганзеец телеграфисту, что у того аж пот проступил на лбу.

Весь взволнованный и напряженный, телеграфист вышел из комнаты, где располагалась камеры сержанта, заперев за собой дверь. Сержант наконец смог расслабится на, так заботливо предоставленных ему в пользование властями красной линии, нарах. Последней сознательной мыслью Сержанта было беспокойство за доверенного ему парнишку, ведь он много крови тогда потерял.

Двери вагона услужливо распахнулись. Сержант вошел внутрь и сел на одно из многих свободных мест. На поверхности были дикие пробки, поэтому пришлось воспользоваться общественным транспортом. Сержант взглянул на заранее взятую при входе на станцию газету «Metro». «Напряжение давних соперников нарастает» гласила заглавная строчка первой страницы. Он развернул и начал читать. Предупреждающий о закрытии дверей женский голос, в какой раз зазвучал из динамиков, двери закрылись и поезд тронулся. Темные стены тоннеля проносились за окнами, бесконечные километры кабелей тянулись подобно огромным змеям куда то вперед, а свист в ушах вытеснял остальные звуки, ведь здесь он властвовал безраздельно. «Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Третьяковская» Прозвучала и покатилась по вагону заученная фраза динамиков вагона. Состав в очередной раз сорвался с места, унося вместе с собой сидевших внутри него людей. Все текло как обычно, но тут поезд резко затормозил, желтый свет миллионов искр озарил нижнюю часть тоннеля. Не удержав равновесия, Сержант повалился влево. Свет погас, слышны были только стоны и чей то испуганный шепот. Двери открылись, открывая взору пассажиров бетонный свод тоннеля. Несколько минут люди просто сидели в вагоне, кто-то включил подсветку телефона, используя ее как фонарик, осветил сидящих в вагоне, пока в дверях не появился человек. Как только Сержант увидел выражение его лица, подумал, что тот увидел второе пришествие христа. Как показало время, он был не так далек от истины…

— Аварийная ситуация, электричество отключено, до Третьяковской придется идти пешком! Быстрее выходите, нужно как можно быстрее добраться до станции- сказав это, мужчина в форме машиниста поезда метрополитена сломя двинулся к следующему вагону. Несколько мгновений погодя, Сержант встал и направился к одной из открытых дверей. Некоторое количество вышедших людей уже осторожно двигались в сторону Третьяковской, Сержант двинулся следом.

Острая боль пронзила правую лопатку. В агонии Костя дугой изогнулся на кровати. Хоть какое-то облегчение пришло, только когда Костя перевернулся и лег на живот. Он приподнял веки и глаза открыли ему панораму белой больничной палаты, точнее того пространства палаты, от которого не отделяла висящая белая штора.

— Опять больница, как же мне на них везет то так… — вслух с горьким сарказмом, высказал свои мысли раненый Костя. Он перевернулся на бок и отодвинул одеяло. По его телу от левого плеча до поясницы тянулся широкий бинт.

Но тут шторка отдвинулась, и в образовавшемся проеме появился мужчина лет сорока — сорока пяти в медицинском халате. На относительно белой тканной поверхности, яркой звездой сиял маленький красный, как сама кровь, значок, по форме напоминающий развевающееся знамя, с изображенным в середине лицом лысого человека с небольшой бородкой. Костя уже где то видел этого человека, но память упорно отказывалась вспомнить где.

— Так голубчик, вы проснулись — замечательно- первым начал вошедший доктор. Он подошел к лежащему больному и немного наклонился, осматривая бинты.

— Так, на кровотечения жалуемся? — деловито спросил доктор.

— Нет- почти шепотом от слабости ответил больной.

— Ну что ж, отлично, все потихоньку заживает- распрямляясь, резюмировал врач — приступы боли возможны в ближайшие несколько недель- сказал мужчина, и помедлив, добавил — сегодня еще полежишь, а завтра я уже обязан доложить начальству, что ты достаточно здоров для беседы с… гм… органами безопасности. Костя нахмурился, вспомнив наконец, где он видел подобный значок. Старое государство, сгинувшее задолго до судного дня. Власти не отличались мягкостью к своим гражданам, а об организациях безопасности, как ее…а, КГБ и вовсе ходили страшные слухи. Похоже было, что сторонники такого миропорядка выжившие после конца света решили возродить этот строй. И если они в точности скопировали все, как было тогда, то «беседа» с этими «органами безопасности» не сулила Косте ничего хорошего. Они называли себя коммунистами, хотя вожделенный коммунизм построить им так и не удалось, но тем не менее…

— Сколько я здесь провалялся? — неожиданно бодро задал вполне резонный вопрос раненый Костя. Немного подумав, лечащий врач ответил

— Четвертый день, как вы пришли с Третьяковской- последовал ответ.

— А где Сержант?-

— Пришедший с тобой теперь политзаключенный властей красной линии, ну в общем то как и ты- с тенью улыбки ответил мужчина. Доктор еще несколько секунд постоял, затем развернулся на месте и вышел, не забыв предварительно за собой занавесить плотную белую шторку. Костя аккуратно лег обратно на спину и погрузился в свои мысли.

В это время по платформе станции Театральная, мимо палаток, в сопровождении целого штата заместителей, шагал Григорий Сторокин, специально приехавший на Театральную для «допроса особо важного политзаключенного». На самом же деле со станции в штаб КГБ был отправлен конверт с красной надписью «совершенно секретно», содержащий предложение этого самого «особо важного политзаключенного» Проигнорировать это предложение партия просто не могла.