Павел Каташов - Магия трех мечей Страница 13

– А как насчёт формулы сахарозы?

Презрительное фырканье.

– Не знаешь?

Громкое возмущённое мяуканье.

Интересно, что ему не нравится?

– А формула уксусной кислоты?

Кислотник подпрыгнул и вцепился когтями в мою штанину. Кажется, я чем-то его разозлил. И именно в этот момент в сарай зашли Велиакха и Ириана.

– Эй, что с твоими штанами? – спросил гоблин.

– Не обращай внимания, это моя галлюцинация разбушевалась.

– Галлюцинация?

– Ну конечно. Если никто, кроме меня, не видит эту странную зверушку, значит, она только моя галлюцинация.

– Вот и хорошо, – сказала Ириана. – Твоими галлюцинациями мы займёмся потом. Пока же давайте позавтракаем.

Хозяев в доме не оказалось, зато была их дочь, девочка лет восьми. Увидев нас, она всполошилась:

– Господа волшебники, я сейчас затоплю печь. Мама сказала, чтобы я покормила вас.

– Вот и корми, – сказала Ириана, – тем, что есть. Да побыстрее!

– Но как же горячее?

– А вот так, – с ладони Ирианы сорвался поток искр.

– Да-да, конечно, как скажете.

На столе появились вчерашний хлеб, варёные овощи и всё то же сушёное мясо. Несколькими заклинаниями Ириана и Велиакха подогрели еду.

– Садись с нами, – пригласил я крестьянскую девочку. – Как тебя звать?

– Сина, – робко ответила она. – Мне в самом деле можно сесть с вами?

– Садись, – повторил я. – Мы не едим детей… как правило.

Девочка присела за край стола. Было видно, как страх в ней борется с интересом. Наконец она решилась задать вопрос.

– Госпожа волшебница, а вы умеете превращаться в лягушку?

Я с трудом подавил смех. Ну и ну! Эта девочка нравилась мне гораздо больше, чем её запуганный папаша. Тому и в голову бы не пришло задать магу подобный вопрос.

– Лично я не умею, – осторожно ответила эльфийка.

– А что вы можете?

– Могу зажечь костёр, приворожить любого лесного зверя, многократно ускорить рост растений.

Вопросы сыпались один за другим, и все они были адресованы Ириане. На нас с Велиакхой девочка старалась даже не смотреть. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Одно дело – страшные взрослые волшебники, которых так боялись её родители, другое – обычная девчонка, с которой можно поболтать, как с подружкой.

– Дай-ка мне какую-нибудь игрушку, – сказал Велиакха, допив квас.

Девочка бросилась в угол и вытащила оттуда кое-как вырезанную деревянную куклу. Разложив куклу на столе, Велиакха карандашом обвёл вокруг неё магическую фигуру и начал бормотать заклинания. Сина смотрела на его колдовство как зачарованная. Вскоре кукла зашевелилась, потом открыла нарисованные глаза и невнятно пробормотала: «Мама».

– Держи.

– Это мне? – девочка с недоверием отшатнулась.

– Да.

– Мне?! У меня теперь будет настоящая волшебная игрушка! – в глазах Сины сиял восторг. – Спасибо вам, господин волшебник!

Кукла с трудом поднялась на ноги, сделала несколько шагов и упала. Но Сина и не думала обращать внимания на неуклюжесть маленького голема.

– А это передай родителям, – сказал Велиакха, протягивая девочке две серебряные монеты. Но деньги оставили Сину равнодушной, она, не отрываясь, смотрела на зачарованную куклу.

– Мы выезжаем, – сказал наконец Велиакха.

– Надеюсь, ты напоила и накормила лошадей? – Восторг Сины вызвал у Ирианы лишь презрительную усмешку.

– Конечно!

– Тогда вперёд.

И вновь мы отправились в путь. На сей раз я чувствовал себя гораздо лучше: то ли лошадь стала вести себя спокойнее, то ли я начал привыкать к скачке. Кислотник бежал сзади, не отставая ни на шаг. Я задумался о том, почему на первые три вопроса Кислотник ответил, а потом стал злиться. Может быть, у него закончились запасы горючего газа или чем он там подавал сигналы? Или всё дело в том, что я спрашивал? Первые два вещества были неорганическими, и их формулы котёнок показал. Далее следовали три органических вещества, и Кислотник высветил формулу только одного из них. Что за странная нелюбовь к органике? К органике? Да нет же! Просто «серная кислота», «гидроксид натрия» и «пентанон-2» – это названия по химической номенклатуре, а «уксусная кислота» и «сахароза» – это так называемые тривиальные названия. По номенклатуре же уксусная кислота должна называться этановой кислотой, сахароза же… тоже должна как-нибудь называться.

– Эй, Кислотник! – закричал я. – Как насчёт формулы этановой кислоты?

Над головой котёнка засияла формула:

– CH3COOH.

Великолепно. Осталось только узнать, какую пользу можно извлечь из знаний Кислотника.

– А скажи-ка мне формулу этандиовой кислоты.

– HOOCCOOH.

Действительно, этандиовая, она же щавелевая.

– А формула этанола?

– C2H5OH.

Конечно, кто не знает формулы спирта. Даже те, кого отчислили из школы за неуспеваемость, знают, что такое цэ-два-аш-пять-о-аш.

Делать всё равно было нечего, и я стал перечислять Кислотнику названия всевозможных веществ. Их формулы высвечивались сразу же. Увлёкшись этой игрой, я и не заметил, как моя правая нога выскользнула из стремени, и, когда лошадь прыгнула, преодолевая очередную непросыхающую лужу, та же участь постигла и вторую ногу. Потеряв равновесие, я свалился с лошади. Сначала я ударился о дорогу локтём, потом обоими коленями и наконец лбом. С трудом поднявшись, я простонал:

– Пристрелите меня, чтоб не мучился.

– Я бы с удовольствием выполнила твоё желание, – сказала Ириана, – да вот беда – нет у меня ни лука, ни стрел. Ну так что, продолжим путь или опять будешь изображать умирающего? Между прочим, я уже в семь лет была куда лучшей всадницей, чем ты.

Ничуть не сомневаюсь в этом. Ведь я в отличие от этой принцессы родился в мире, где лошадей можно увидеть только в зоопарке и по телевизору. С видом смертника, поднимающегося на эшафот, я взобрался на лошадь. Путешествие продолжилось.

После обеда мы выехали на тракт, широкую дорогу, вымощенную крупными, ровно обтёсанными камнями. Кажется, такое покрытие называется брусчаткой. Конечно, до приличного шоссе этой дороге было далеко, но в сравнении с просёлками, по которым мы скакали последние дни, тракт был на диво хорош. И конечно, такая замечательная дорога была запружена огромным количеством людей: пешеходов, крестьян на телегах и всадников в дорогих одеждах, наверняка местных феодалов. Дважды нам встретились фургоны, движущиеся сами собой. Ириана не могла оторвать от них глаз. Велиакха лишь пренебрежительно хмыкнул.

– Големные экипажи. В Кхамери их тоже делают, и у нас они движутся гораздо быстрее. Впрочем, большинство магов предпочитает големные ходильники.

Так вот как путешествуют здешние волшебники! Неудивительно, что никто не признавал в нас магов. Впрочем, после нашего короткого, но обильного на неприятные впечатления путешествия меня трудно было принять за кого-либо, кроме бродяги.

Когда на горизонте показались башни города, людей на дороге было уже столько, что мне приходилось вовсю маневрировать, чтобы никого не сбить. Лошадь, словно сознавая возложенную на неё ответственность, покорно слушалась малейшего движения поводьев. Кислотник ни на шаг не отставал от меня. Он то бежал по дороге, то прыгал по каретам и телегам, то попросту исчезал и через некоторое время появлялся где-нибудь поблизости.

От наблюдений за котёнком меня отвлёк жгучий удар по ноге. Вскрикнув от боли, я повернул голову направо и увидел богато одетого всадника, обгоняющего меня. В руке он держал плётку.

– С дороги! Прочь! – ругался он.

Так получается, что меня хлестнули плетью?! И что же делать? Хам наверняка богат и знатен, а значит, связываться с ним очень опасно. Но и оставлять наглеца безнаказанным тоже не дело. Просить помощи у Велиакхи и Ирианы?

– Кислотник, – прошептал я с надеждой, – проучи его!

Котёнок умчался вперёд, и, не успел я и глазом моргнуть, как всадник рухнул на дорогу, зажимая лицо руками. Тотчас же затормозил едущий следом големный экипаж, вынуждены были остановить своих коней двое воинов, с ног до головы закованных в доспехи. На моих глазах стремительно формировалась классическая дорожная пробка.

– Велиакха! – закричал я, спрыгивая с лошади. Мой оскорбитель громко стонал и тёр кулаками глаза. Интересно, что же сделал с ним Кислотник? – Принеси воды. Скорее!

Вытащив из седельной сумки полупустой бурдюк, Велиакха подбежал ко мне.

– Что случилось?

– Вот этому умнику в глаз кое-что попало.

Передав бурдюк мне, гоблин вцепился в руки щёголя, отрывая их от лица. Запах, донесшийся до меня, трудно было с чем-то спутать. Котёнок плюнул в моего оскорбителя водным раствором аммиака, сиречь нашатырным спиртом. Не теряя времени, я плеснул в глаза пострадавшему водой, а когда тот моргнул, вылил на него всё, что осталось в бурдюке.