Артем Тихомиров - Война призраков Страница 13

Таглианцы получили передышку.

Глава 4

Зимой день на планете мало отличался от ночи. Сильная низкая облачность стирала границу между временами суток. Сумрачный багровый свет разливался в пространстве между небом и землей, производя тягостное впечатление даже на привычного Глеша.

Дэррн стоял возле перил, высотой доходящих ему до груди, и смотрел с головокружительной высоты вниз. Основание Цитадели терялось где-то в неимоверной пропасти. Казалось, смотровая площадка просто висит в пустоте.

Позади Архонта тихо пропищала панель, управляющая дверью. В арочном проеме появилась темная фигура Понзеса Хауша.

Мастер меча шагнул на площадку, помедлил, разглядывая сутулую фигуру Глеша.

— Прости, я, кажется, опоздал, — произнес наставник.

Архонт повернулся, медленно, словно глубокий старик. Мастер по классу фехтования заметил, как сильно он сдал в последние дни.

Но алые глаза-щели горели на лице Глеш с прежним огнем.

— За тобой никто не следит?

— Нет, — покачал головой Понзес.

— Уверен?

— Я пользуюсь сканером, от которого ни одна уловка не укроется.

— Да, да… — Глеш покачал головой, поискал что-то взглядом на площадке, точно хотел сесть, но ничего не нашел. — Мне теперь в каждой тени мерещится враг. Я… сошел с ума?..

— Нет. — Понзес подошел к нему и остановился, стараясь внушить старику уверенности в себе. — Пайтал и Ахкад ведут себя тихо.

— Ты установил за ними слежку? — с надеждой спросил Глеш.

— Близко подбираться я боюсь, они подозрительны. Их поведение определенно говорит о том, что они выжидают. Тем и опасны.

— Но что им известно?

Понзес пожал плечами.

— Можно откровенно поговорить с кем-нибудь из них, — предложил фехтовальщик.

— Нет. Пока нет. — Глеш повернулся к Хаушу и впился в него глазами. — Что тебе удалось узнать? Зачем ты назначил встречу?

Ветер подхватил и дернул полы одежд на обоих дэррнах. Звук был похож на хлопанье гигантских крыльев.

— Мне удалось подслушать, о чем говорят шаари на одном из своих собраний. — «Не так-то легко в этом признаться, да? Особенно, когда твой мир рушится у тебя на глаза». — Ты был прав… Заговор «призраков» существует.

— Конечно! Конечно, существует! — воскликнул Глеш и издал нервный смешок. — Говори подробности: где, кто, как?

Понзес больше всего опасался, что Архонт действительно помутился разумом — перемена в нем была разительной. Совсем недавно Глеш излучал ауру силы и власти, а сегодня… не хотелось об этом думать.

— Они собрались сегодняшней ночью на уровне 317, в секторе, где находятся склады с запасами продовольствия. Мне повезло, что я уловил их: Цитадель большая, и в ней запросто затеряется и тысяча человек, а не просто полторы дюжины.

— И как же тебе удалось?

— Во время занятий я прикрепил жучок к одежде одного из шолрэ. Наугад. Потом еще нескольким. Также запустил миниботов в жилой сектор, чтобы прослушивать разговоры там.

— И?

— Наши «призраки» отличные заговорщики, Глеш. Они не разговаривают об этом на занятиях и даже у себя в кельях и залах отдыха, — улыбнулся Понзес. — Возможно, если бы я смог установить камеры, то увидел бы, что они обмениваются условными знаками. Даже уверен, что прав.

Архонт поскреб покрытую морщинами щеку. Его мысль работала лихорадочно, пытаясь собрать воедино скачущие мысли. Все шло именно так, как Глеш и ожидал. Почему-то именно это сбивало его теперь с толку.

— Значит, твой шолрэ отправился на тайную встречу?

— Да. Я установил сканер, чтобы следить за всеми метками. Но двинулся к уровню 317 только этот один.

— А сколько всего там было шаари?

— Не знаю. Я слышал голоса. Прогнал запись через своей терминал. Компьютер выдал цифру четырнадцать. Однако некоторые могли сидеть молча.

— Где эта запись? — спросил Архонт шепотом, хотя понимал, что здесь никто не мог их подслушать.

Наставник вытащил из потайного отделения в рукаве чип с данными.

— Здесь все. Ты узнаешь шаари по голосам. Больше половины собравшихся были фоорхал.

Глеш уставился на чип, лежащий на ладони, точно на невиданную драгоценность. Медленно сжал кулак.

— Так о чем шла речь? Что они планируют?

— Главным образом, обсуждался вопрос, что делать, если Фаннур Гриф не вернется.

— Фаннур? Ха! Я знал, что это он! — Глеш трагикомично потряс кулаками. Понзес сохранял каменное выражение лица, думая, что если Архонт не придет в норму, дальше будет им всем нелегко.

— Да, он и есть инициатор… тайного общества, — подтвердил фехтовальщик.

— Я предсказывал. Да.

— А еще они говорили о Тирне Коракс. Имя было названо всего один раз.

— Тирна?

— Да. Ее видят преемницей Фаннура, на нее хотят возложить обязанности вождя.

Глеш потрясенно уставился на дэррна.

— Как же это получается? — Архонт схватился за голову. — Я послал Фаннура на то задание — я почему-то выбрал именно его. А потом по его следу отправил Тирну. И оба они, оказывается, даже не просто заговорщики, а лидеры…

— Насчет Коракс я бы так не сказал, — уклончиво прокомментировал Понзес. — Шаари говорили, что она всего лишь могла бы повести их за собой.

— Но ведь другие кандидатуры не рассматривались!

— Нам неизвестно, сколько было раньше тайных заседаний и о чем на них шла речь.

Глеш пытался вспомнить все, что он знает о Тирне. Жестка, исполнительна, но обладает сильной волей и харизмой, у нее определенно лидерские качества. Таких шаари дэррны всегда брали на заметку, стараясь преобразовать стремление к лидерству в нечто, с их точки зрения, конструктивное. Очевидно, без прямого вмешательства в геном, купировать такие задатки невозможно, — они все равно постараются актуализоваться в критической ситуации.

Шаари разрывают путы, и решают, как жить, руководствуясь собственным пониманием. В их сообществе возникают новые поведенческие стереотипы, которые раньше подменялись на шаблоны, воспитанные в «призраках» их хозяевами. Выделяются лидеры, и социум структурируется согласно древнейшим человеческим стратегиями поведения. Глеш поразился, как мало, в сущности, он знает о людях. Его представления о природе «детишек» расползались по швам. Дэррны привыкли воспринимать шаари как податливую глину, забыв, что они, не менее всех других, являются существами, прошедшими собственную эволюцию. Их гены найдут рано или поздно способ заявить о себе.

Архонт Коддис когда-то говорил об этом, но в те времена Глеш считал своего учителя лишь тем, кто любит порассуждать на отвлеченные, философские темы и не очень-то прислушивался. Теперь Глеш мог с уверенностью сказать, что в своем стремлении достичь успеха упустил суть его предостережений.

Главное пророчество Коддиса сбылось: люди поняли, что имеют право на собственную жизнь.

И свободу.

Глеш мысленно усмехнулся, представив реакцию на это слово членов Совета Архонтов. Для старых разложенцев, привыкших к роскоши и сытой жизни, нет ничего страшнее своеволия рабов.

Конец проекта означает конец высоким доходам от заказных убийств. В Хранилище, конечно, скопилось много богатств, однако сама мысль о том, что их запас ограничен, вызовет панику во Внутренней Сфере.

Архонт был бы рад этому. Он ненавидел своих соплеменников за то, кем они стали. Народ воинов превратился в изнеженных слизняков.

«Коддис, мне не хватает твоей мудрости и рассудительности. Что мне делать теперь? Кем я должен стать этим людям?»

Глеша вывел из ступора голос Понзеса.

— Итак, мы теперь точно знаем, что заговор существует.

— Да. — Архонт промолчал. — Ты принял решение? Подумал?

— Подумал, — нехотя отозвался Хауш, подходя к перилам. Дул пронизывающий сухой ветер. Зимы на Рашдане отличались именно ветреностью. Они походили на долгую глубокую депрессию.

— Присоединишься ко мне?

Дэррн задержался на последнем рубеже обороны, еще цепляясь за привычное. Но Глеш прав — его слова не были просто бредом старика, у которого не все в порядке с головой.

Понзесу хватило времени, чтобы сделать выводы. Теперь он видел события в Цитадели под совершенно иным углом зрения. Правда пугала. Хауш понимал, что если он переступит невидимую черту, пути назад не будет.

У него оставался единственный шанс: развернуться и уйти, отправившись прямиком к Спикеру Совета Архонту Шоггу. Рассказать ему все. Задавить заговор шаари в зародыше, когда у них нет лидера и они в растерянности.

Но вместо этого Понзес поступил иначе. К этой минуте он готовился все те долгие тягостные часы с момента, как ему стала известна правда.

— Я с тобой, Глеш. Понимаю… скорее всего, мы теперь смертники, но я больше не хочу врать. — Фехтовальщик улыбнулся. — Можно посмотреть на это с меркантильной точки зрения. Мы живем тут не лучше шаари, мы как затворники, а они, там, внизу, пируют и веселятся. Что мы видели за эти века, Глеш? Чем из плодов трудов наших насладились? Думаю, Внутренняя Сфера нам кое-что должна.