Джек Вэнс - Монстры на орбите Страница 13

На Фосерингее были приглушенных тонов фланелевый костюм и темный галстук. Среди десятка людей он бы уже затерялся.

На мгновение удивившись, он пригласил ее:

— Входите.

Джин стрельнула взглядом по комнате, ожидая увидеть жирное, смятое гравитацией тело. Но Лайонелла не было, и возможно, Фосерингей его ждал.

— Ну, — спросил он, — что привело вас сюда? Садитесь.

Джин погрузилась в кресло и закусила губу. Фосерингей смотрел на нее. Осторожно ходил по комнате. Она рылась у себя в уме. Какой законный повод могла она найти, чтобы заявиться к Лайонеллу? Возможно, Фосерингей догадался, что она встанет у него на пути… А где Хаммонд? В затылке что-то защипало. На нее смотрели сзади. Она быстро оглянулась.

В комнате кто-то старался держаться в тени. Но не слишком умело. Теплый, успокаивающий поток знания прорвал пленку непонимания в мозгу Джин.

Она улыбнулась, и меж губ показались маленькие белые острые зубки. В комнате была толстая женщина, очень толстая, розовая, пылающая, с дрожащей плотью.

— Чему вы улыбаетесь? — поинтересовался Фосерингей.

Она использовала его собственную технику беседы.

— Вам не интересно узнать, кто дал ваш адрес?

— Очевидно, Веббард.

Джин кивнула:

— Леди ваша жена?

Подбородок Фосерингея чуть вздернулся:

— Вернемся к делу.

— Хорошо, — согласилась девушка. Оставалась вероятность, что она делает страшную ошибку, но рисковать было необходимо. Вопросы вскроют ее неуверенность, лишат козырей при торговле. — Сколько у вас есть денег? Сейчас. Наличными.

— Тысяч десять-двадцать.

Джин изобразила разочарование.

— Недостаточно?

— Вы послали меня на дохлое дело.

Фосерингей сел молча.

— Эрл мог бы увлечься мной разве что откусив язык. Его вкусы по отношению к женщинам в точности как ваши.

Фосерингей не высказал своего раздражения:

— Но два года назад…

— Этому есть причина, — Джин удрученно подняла брови. — Очень плохая причина.

— Ну, давайте.

— Он любит земных девушек, потому что они уроды. По его мнению, конечно. Эрл любит уродов.

Фосерингей потер подбородок, наблюдая за ней пустыми круглыми глазами.

— Я никогда не смотрел на дело с той стороны.

— Ваша схема могла бы сработать, будь Эрл хотя бы частично нормальным. Но я не нашла в нем ничего, что могло бы помочь ее осуществлению.

Фосерингей холодно улыбнулся:

— Чтобы сообщить это, не надо было заявляться сюда.

— Отнюдь. Я знаю, каким образом Лайонелл Эберкромби может вернуть себе Станцию… Вас, конечно, зовут Фосерингеем.

— Если меня зовут Фосерингеем, тогда почему вы меня здесь искали?

Джин звонко и весело рассмеялась:

— Почему вы думаете, что я искала вас? Я искала Лайонелла Эберкромби. Фосерингей мне не нужен, если я не могу выйти замуж за Эрла. А я не могу. И денег у меня мало. Так что я теперь ищу Лайонелла Эберкромби.

Фосерингей постучал хорошо наманикюренным пальцем по колену, покрытому добротной фланелью, и спокойно сказал:

— Я Лайонелл Эберкромби.

— Откуда я знаю, что вы говорите правду?

Он бросил ей паспорт. Джин посмотрела его и бросила обратно:

— О'кей. Теперь так: у вас есть двадцать тысяч. Этого мало. Я хочу два миллиона… Раз у вас нет их, значит, нет. Я не предъявляю чрезмерных требований. Но я хочу иметь уверенность, что получу их, когда они у вас будут. Поступим следующим образом: вы напишите документ, скажем, вексель, что-нибудь законно оформленное, что даст мне долю в Станции Эберкромби. Я согласна продать вам его обратно за два миллиона долларов.

Фосерингей покачал головой:

— Такое соглашение налагает обязательства на меня, но не на вас. Вы несовершеннолетняя.

Джин возразила:

— Чем скорее я избавлюсь от Эберкромби, тем лучше. Я не жадная. Вы можете наслаждаться своим миллиардом. Я хочу только два миллиона. Кстати, как вы насчитали миллиард? Веббард говорит, что все стоит не больше сотни миллионов.

Рот Лайонелла искривился в ледяной усмешке:

— Веббард не учитывал имущество клиентов Эберкромби. Некоторые весьма богатые люди очень толстые. Чем толще они, тем меньше нравится им жить на Земле.

— Они всегда могут предпочесть другую курортную станцию.

Лайонелл покачал головой:

— Там другая атмосфера. Эберкромби — это мир толстых. Единственная точка во Вселенной, где толстый человек может гордиться своим весом.

В его голосе звучали нотки сожаления. Странно, подумала Джин. Она сказала мягко:

— Вы сами тоскуете по Эберкромби?

Лайонелл мрачно улыбнулся:

— По чужой Станции Эберкромби.

Джин села поудобнее.

— Сейчас мы подойдем к юристу. Я знаю хорошего. Ричард Майкрофт. Я хочу, чтобы документ был без изъянов. Может быть, я найду себе попечителя, опекуна.

— Вы не нуждаетесь в опекуне.

Джин самодовольно усмехнулась:

— Конечно, нет.

— Вы еще не сказали мне, в чем состоит ваш план.

— Я скажу вам, когда буду иметь документ. Отдавая часть собственности, которая вам не принадлежит, вы ничего не теряете. А когда вы ее мне отдадите, помочь вам обрести ее будет в моих интересах.

Лайонелл встал:

— Возможно, это будет хорошим выходом.

— Будет.

В комнату вошла толстая женщина. Несомненно, она была земной девушкой, польщенной вниманием Лайонелла, наслаждавшейся им. При виде Джин лицо ее затуманилось ревностью.

В коридоре Джин рассудительно сказала:

— Когда вы заберете ее на Эберкромби, она бросит вас ради одного из жирных бездельников.

— Заткнитесь! — сказал Лайонелл. Голос его был похож на звук косы при заточке.

При виде Лайонелла пилот грузовой баржи угрюмо сказал:

— Я ничего не знаю.

Лайонелл спокойно спросил:

— Вам ваша работа нравится?

Пилот что-то пробормотал неприветливо, но больше не протестовал. Лайонелл устроился в кресле рядом с ним. Джин, человек с лошадиным лицом по имени Хаммонд и два пожилых мужчины с беспокойными манерами разместились в грузовом отсеке.

Корабль поднялся из дока, проткнул атмосферу и вышел на орбиту Станции Эберкромби.

Станция плыла впереди по курсу, сверкая на солнце.

Баржа причалила к грузовой палубе, рабочие втянули ее в гнездо, люк открылся.

— Пойдемте, — сказал Лайонелл. — Побыстрее. Покончим с этим, — он тронул Джин за плечо. — Вы впереди.

Она направилась вверх, к главному стволу. Мимо них проплывали толстые отдыхающие, яркие, круглые, как мыльные пузыри. На их лицах возникали маски удивления при виде такого количества костлявых людей.

Они прошли вверх по стволу, — вдоль коридора, соединяющего главный корпус станции с личным сектором семьи Эберкромби, — миновали Плезанс, где Джин мельком заметила миссис Клару, круглую как апельсин, рядом с которой раболепствовал Веббард.

Они проплыли мимо миссис Блейскелл.

— О, мистер Лайонелл, — выдохнула та. — Да ну! Не может быть!

Лайонелл проскользнул мимо. Заглянув через плечо ему в лицо, Джин почувствовала приступ тошноты. Что-то темное кипело в его глазах: ощущение триумфа, злоба, месть, жестокость. Нечто не совсем человеческое. В обычных обстоятельствах Джин была человеком до мозга костей и имела обыкновение чувствовать себя неуютно, когда рядом было что-то неземное. Сейчас она ощущала беспокойство…

— Быстрее! — донесся до нее голос Лайонелла. — Быстрее!

Мимо комнаты миссис Клары — к спальне Эрла. Джин нажала кнопку. Дверь открылась.

Эрл перед зеркалом завязывал на своей бычьей шее сине-красный галстук. На нем был жемчужно-серый габардиновый костюм, очень свободно скроенный. Во многих местах были подложены подушечки, чтобы тело выглядело помягче и покруглее. Эрл заметил в зеркале Джин, а за ней суровое лицо своего брата Лайонелла. Он крутанулся, потерял опору и беспомощно взмыл в воздух.

Лайонелл засмеялся:

— Взять его, Хаммонд. Спустить вниз.

Эрл бушевал, бессвязно говорил что-то. Он здесь хозяин, всех долой отсюда. Он всех засадит в тюрьму, всех велит убить. Он сам убьет.

Хаммонд обыскал его, нет ли оружия. Двое мужчин, что летели в грузовой барже, стояли неловко сзади, что-то бормоча друг другу.

— Послушайте, мистер Эберкромби, — сказал наконец один из них, — мы не можем служить насилию.

— Заткнитесь, — ответил Лайонелл. — Вы здесь как свидетели, как медики. Вам платят за то, чтобы вы смотрели, и ничего больше. Если вам не нравится то, что вы видите, — это очень плохо, — и он махнул Джин: — Дальше!

Девушка толкнулась к двери кабинета. Эрл резко прокричал:

— Прочь отсюда, прочь! Это частное владение, это мой личный кабинет!

Джин сжала губы. Она не могла избавиться от жалости к бедному корявому Эрлу. Но вспомнив о его «зоологической коллекции», она решительно прикрыла зрачок фотоэлемента и нажала на кнопку. Дверь распахнулась, явив им красоту и величие цветного стекла, пылающего в огне небес.