Кристофер Макнамара - Горец III Страница 13

— Да, это настоящий сюрприз, — задумчиво проговорил Дункан и принялся рассматривать рукоятку, торчащую из тела друга. — Так. Здесь есть какие-то странные колечки. Четыре штуки и все с буквами. Послушай, он был сумасшедшим…

Действительно, на колечках были буквы. На первом — четыре буквы "С", на втором — четыре "Л", на третьем — "Э", на четвертом — "Н". Было совершенно очевидно, что из них надо составить комбинацию имени Квинса.

Дункан быстро понял, что провозится с этим хитрым замком непозволительно долго. Отвезти Конана куда-нибудь, где можно будет спокойно вынимать «паука», было просто не на чем, а нести домой его на руках — это безумие. Посидев так несколько минут и поразмышляв, Дункан встал и поднял свою катану.

Взмахнув мечом, он срезал рукоятку гарпуна вместе с колечками, на которых были нарисованы буквы. Лепестки сошлись, разнося в клочья недавно восстановившиеся ткани. Конан глухо застонал. Отбросив катану, Дункан вырвал из его груди остатки страшного оружия и проговорил:

— Ничего, ничего… Ну подумаешь, перерезало несколько ребер! Незачем так орать… В первый раз, что ли?

Он улыбнулся и обессиленно опустился на камни. Так прошло несколько минут. Потом Конан зашевелился и прохрипел:

— Господи, как больно!..

Он уже почти восстановился, но ему явно не хватало сил, чтобы подняться. Слишком уж серьезные повреждения внутренних органов и большая потеря крови измотали его.

— Да-а-а, — ответил Дункан. — Посмотри, какая прелесть!

Он показал Конану останки «паука», который еще недавно сидел у старшего Мак-Лауда в груди.

— Черт!

— Но зато теперь ты будешь спокойно жить дальше, — Дункан бросил острые лепестки в воду.

— Я так и знал. Ты никогда не приезжаешь вовремя.

— Извини, — улыбнулся младший Мак-Лауд. — Я больше не буду.

— Да, — Конан постепенно приходил в себя и мог уже приподняться на локте. — А как там Слэн?

— Я справился с ним, — гордо ответил Дункан.

— Ну вот, — огорченно протянул Конан, но по его лицу было видно, как он доволен, — я же говорил, что кому-то всегда достается все. И кроме того, все самые красивые женщины.

Но Дункан серьезно произнес в ответ:

— Я сегодня не вернусь к Тессе. Я не могу заставить ее бесконечно переживать и мучиться.

— Я понимаю это, — кивнул Конан, пытаясь подняться. — Но она, наверное, не поймет.

Дункан бросился к нему и помог встать на ноги. Конан с трудом удерживал равновесие, но с каждой секундой ему это удавалось все легче и легче.

— Ну что, — предложил он, — пойдем?

— Пойдем, — со вздохом отозвался Дункан.

Собрав мечи, и поддерживая друга, чтобы ему было легче передвигаться, Дункан пошел к дороге. Вдруг перед ними высунулась голова Ричи. Мгновение помедлив, голова исчезла за высокой насыпью.

— Как быть с мальчишкой? — поинтересовался Конан. — Он все видел.

— Я знаю. Если будет нужно, я за ним присмотрю.

— Я надеюсь на это, брат. Может быть, дети, — это именно то, чего сейчас тебе так не хватает, — и, немного помолчав, он добавил тихонько. — И Тессе тоже.

— Хорошо, — медленно отозвался Дункан. — Я позабочусь о нем. Может быть, ты и прав.

— Я всегда прав, — ухмыльнулся Мак-Лауд, — кроме того, мы родственники и поэтому очень похожи.

— К чему это ты?

— Просто у меня в Нью-Йорке тоже есть человек, о котором я уже очень давно забочусь.

Конан уже вполне мог передвигаться сам. Они поднялись на мост, а оттуда пошли к темным спящим домам.

За окнами уже светало, послышались первые звонкие голоса только что проснувшихся птиц. Тесса подняла голову со спинки дивана, на котором просидела всю ночь, и чутко прислушалась. То ли ей показалось, то ли действительно хлопнула входная дверь, — та, что в ее мастерской. Нет, не показалось. Теперь ей ясно было слышно, что кто-то вошел в дом.

Она тихонько поднялась и, прямо как была, босиком, побежала вниз по деревянной лестнице. Подбежав к двери своей мастерской, Тесса вдруг резко остановилась и, не заглядывая в комнату, позвала:

— Мак, это ты?

Раздались негромкие шаги, человек шел на голос. Вот он появился перед ней.

— Конан?!

Ее взгляд пробежал по его фигуре и замер на растерзанной окровавленной рубахе, лучась испугом и невысказанными вопросами.

— Да, — Мак-Лауд кивнул. — Все в порядке.

— А где Мак? — почему-то шепотом спросила она.

— Он жив, а Слэн… Короче, он больше не будет тебя беспокоить. Все в порядке.

Тесса пристально смотрела на него, но он невозмутимо улыбался своей иронично-снисходительной улыбкой и молчал. Тессе это не нравилось все больше и больше, и она повторила свой вопрос:

— Конан, куда уехал Мак?

— Он мне не сказал, — спокойно ответил тот и почувствовал, что она сейчас вцепится ему в лицо, если он не изменит тон разговора.

— Но я могу догадаться, — уже серьезно сказал Конан.

— Где же он?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Да, — ответила Тесса.

Ей вдруг стало хорошо и совершенно спокойно. Она повернулась и скомандовала:

— Тебе надо принять ванну и переодеться. Через час мы выезжаем.

Этот уголок, по-прежнему затерянный в вековых лесах, хранил маленькое озеро. Всегда спокойное, похожее на колодец и окруженное подползающими к самой воде необъятными елями — оно, как и много лет назад, отражало голубое прозрачное небо, в котором даже днем можно было увидеть большие бледные звезды.

Тесса никогда не видела ничего подобного и поэтому радовалась, как ребенок, глядя, как взлетают с этой зеркальной водной глади потревоженные пришельцами дикие утки. И как носятся высоко в ясном небе чайки, высматривая резвящуюся у самой поверхности рыбу.

Конан пришвартовал лодку к пологому берегу, поросшему высокой густой травой. Подождав выбирающуюся на землю Тессу, он указал на гигантскую ель, выделяющуюся из всех деревьев своими исполинскими размерами, и проговорил:

— Иди туда. Он должен быть где-то здесь.

Дункан сидел под большим валуном, сплошь покрытым толстым одеялом мха. Скрестив ноги и положив на колени руки, он словно смотрел закрытыми глазами куда-то далеко-далеко. На его застывшем каменном лице заснула едва уловимая улыбка.

Тесса остановилась ярдах в десяти. Она стояла и просто смотрела на него. Мак-Лауд вздрогнул и открыл глаза.

— У тебя не работает телефон. Я звонила, звонила… — еле слышно проговорила она.

Дункан поднялся с земли. Не в силах больше оставаться на месте, Тесса бросилась к нему. Прижимаясь всем телом, она гладила Дункана по спине и, осыпая поцелуями щетинистое лицо, шептала:

— Я люблю тебя, люблю!

— Ты ведь знаешь, что все это никогда не кончится, — шептал он ей в ответ. — А если и кончится, то, быть может, совсем не так, как нам бы этого хотелось.

Бесшумно подошел Конан и вмешался в разговор:

— Этого никто не знает. Но раз мы живем в этом времени и в этом месте, то кому-то… Немногим, правда, достается все самое лучшее. Вся радость жизни…

— И все красивые женщины, — добавил Дункан.

— Да, именно так. Но что-то подсказывает мне, что пора уходить, — он сделал вид, что прислушивается к неслышному всем остальным голосу. — А, это, наверное, духи шепчут мне, что вам сейчас лучше всего побыть наедине.

Конан развернулся и направился к лодке.

— Мы будем рады, если ты останешься с нами, — вдогонку ему проговорил Дункан.

Конан обернулся и произнес:

— Прощай, Тесса.

— А разве мы не увидимся? — она удивленно посмотрела на него и крепко сжала руку Дункана.

— Я надеюсь, — привычная саркастическая улыбка пробежала по его губам, — что нет.

Дункан только улыбнулся ему в ответ и едва заметно качнул головой.

Так больше ни разу и не обернувшись, Конан спустился к реке.

— Ты даже не попрощался…

— Я никогда не прощаюсь с ним.

Дункан поцеловал Тессу и, обняв за плечи, повел к едва уцелевшему остову старой индейской хижины, с трудом уже различимому в высокой траве.

6

Ночь. Огромное белоснежное полотнище полощется на ветру, искажая пузатые, разноцветные буквы, гласящие: «С НОВЫМ ГОДОМ». Гигантский отель сверкает иллюминацией и гремит музыкой, льющейся сквозь открытые окна. Люди веселятся. Люди есть люди.

Узкая лестница ведет наверх к большой площадке солярия. Рядом площадка, освещенная габаритами посадочной полосы.

Звон клинков практически не слышен внизу. Ветер подхватывает этот малиновый звон, секунду треплет его в воздухе и, наигравшись, бросает вниз, где звуки музыки рвут его на куски. Если вертолет захотел бы совершить посадку в обозначенный квадрат, то пилот рассмотрел бы силуэты двух белых фигур, подобно привидениям мечущихся по крыше, подпрыгивающих, размахивающих руками, словно пугая друг друга.

Бешеная пляска клинков завершилась новым финтом Дункана — и соперник отлетел к тонким прутьям ограды, судорожно цепляясь за нее свободной рукой.