Броня Презрения - Дэн Абнетт Страница 13

Гаунт, Ладд, Харк. Они были Танитцами, но не Танитцами. Это озадачивало. Сражающийся клан, уже перемешанный кровью и запахом, позволил вести себя людьми из кланов из других мест.

Эзра решил, что никогда этого не поймет, даже если доживет до сорока лет.

Колеа, Белтайн и Баскевиль прошли по проходу в жилище Гаунта. Через мгновение сам Гаунт прошел мимо, один, шагая целенаправленно.

Эзра опустил свой рейн-боу. Затем он быстро поднял его снова, когда последняя фигура прошла мимо.

Макколл. Начальник разведчиков. Начальник охотников. Танитец, настолько Танитец, что его Танитский запах был сильнее, чем у кого-либо, хотя Эзра сомневался, что кто-нибудь сможет выследить след человека.

Внезапно Макколл остановился, на полпути по проходу, повернулся и посмотрел прямо в тени, в то место, где скрывался Эзра. Он улыбнулся.

— Все в порядке, Эзра? — спросил он.

Эзра замер, затем кивнул.

— Хорошо, — оскалился Макколл. — Продолжай. — Он ушел в жилище командира.

Для таких людей, как Макколл, у Нихтгейнцев тоже было слово. Это было сидзе. Оно означало – призрак.

Комната была весьма маленькой, всего лишь стальной коробкой, со столом в центре. Белтайну пришлось, за несколько дней после погрузки на транспортник, выпросить, позаимствовать или украсть несколько стульев, чтобы превратить место в некоторое подобие комнаты для совещаний. Церковные скамьи с драной обивкой, несколько табуреток, пара кресел с высокой спинкой, оба из которых так свободно болтались на ножке, что трещали и раскачивались.

— Всем привет, — сказал Гаунт, снимая плащ. — Садитесь. — Офицеры полка стояли из вежливости. Теперь они заняли свои места.

Колеа с Роуном расположились на одной скамье, Дорден и Харк на другой. Баскевиль рванул на одно из трещащих кресел, а Макколл расположился на его близнеце. Белтайн уселся на табурет. Ладд занял угол комнаты и остался стоять.

Комната была темной, освещаемой только светом снаружи, пробивающимся сквозь дверь и высокими оконными прорезями.

Гаунт кивнул Ладду, и младший комиссар зажег потолочные лампы.

Подняв плащ за петлю на воротнике, Гаунт отряхнул его, пока нес к ряду крючков на стене.

— Давайте начнем с основного. Есть, о чем доложить?

— Люди хорошо расположились, сэр, — сказал Колеа. — Хорошая дисциплина.

— Гол прав, — сказал Баскевиль. — Никаких безрассудных поступков. Все гладко. — Он наклонился вперед, когда говорил, и его хилое кресло произвело скрежет дерева.

— Эли? — спросил через плечо Гаунт, вешая свой плащ.

Элим Роун был вторым офицером полка, главным человеком в Танитско-Вергхастско-Белладонской пирамиде командования, сформированной лично собой, Колеа и Баскевилем.

Он продолжил сидеть со сложенными руками, и пожал плечами. — У меня нет причин опровергать эти утверждения. Танитцы всегда отлично себя вели во время переездов. По моему опыту, Вергхастцы тоже. За Белладонцев говорить не могу.

Это был подкол. Гаунт резко обернулся.

— Эли...

Баскевиль фыркнул и откинулся назад. Еще один неприятный скрип раздался от его кресла. Он сказал, — Майор Роун и я достигаем понимания. Он провоцирует меня и моих людей, сэр, а я позволяю его насмешкам стекать с меня, как дождь. Приедем на место, и Белладонцы согласятся позволить Роуну натереть их медали. — Гаунт захихикал. — При условии, что он мило попросит? — осведомился он.

— Естественно, — сказал Баскевиль. Его кресло снова жалобно застонало.

— Кажется я вспоминаю, — сказал Гаунт, — что просил тебя усердно поработать, чтобы ввести Белладонцев в нашу компанию, Эли.

— Я усердно работаю, — сказал Роун. — Ты должен был видеть, когда я становлюсь ублюдком.

— Мы все видели это, — усмехнулся Макколл. Когда он двигался, по каким-то причинам его кресло, такое же хилое, как и у Баскевиля, не производило совершенно никаких звуков.

— Есть одна вещь, сэр... — начал Ладд.

— Не сейчас, — предупредил Харк.

Ладд замолчал и поджал губы.

— У меня есть время, — сказал Гаунт. — Давайте послушаем.

Ладд прочистил горло и сделал шаг вперед, вынимая лист бумаги из кармана.

— Был случай, недавно, сэр. На душных палубах… так они называются? — Он отдал бумагу Гаунту. Гаунт быстро прочитал.

— Меррт?

— Я разобрался с этим, — сказал Харк.

— Ты разобрался с этим?

— Да, Ибрам. Старая тема.

Гаунт кивнул. Он отдал бумагу назад Ладду. — Это досадно. Такой человек, как он. Есть причины?

Глаза Харка были прикрыты больше, чем обычно. — Он – сломанный человек. Как и был после Монтакса. Такие люди слетают с катушек.

— Ты поместил его под арест?

— Да, — сказал Харк. — На весь переезд. На все шесть недель. Я полагаю, это все еще шестинедельное путешествие?

— Насколько я знаю, — сказал Гаунт.

— Не хочу злорадствовать, — пробормотал Гол Колеа, — но просто очень хотя помочь Баскевилю… могу я просто сказать, ха-ха, это Танитец переступил черту?

— Можешь, — сказал Гаунт.

Баскевиль улыбнулся так широко, что его кресло крякнуло.

— Смешно, — сказал Роун. — Вы Вергхастцы такие же смешные, как Белладонцы, а они, позволь тебе сказать, смешные.

Колеа посмотрел на человека на скамье рядом с собой. — Ты меня убил, Эли. Ты и твой чувство юмора. Ты меня убил.

— Ой, темной ночью и при благоприятной возможности, — ответил Роун.

Прозвучал дружный смех. Улыбаясь, Гаунт залез в карман