Пожиратели миров 4 - Кирико Кири Страница 13

Триана оставалась невозмутимой, но вот в глазах я видел страх и непонимание того, что её ждёт. Девушка умела выглядеть тем, кого ничего не трогает, но внутри оставалась испуганной девчонкой. Что ж, не всем быть солдатами, и если Триана такая умная, как о ней говорили, то место в семье Барбинери ей точно найдётся.

А теперь настала очередь мальчишки.

Я вошёл обратно в отсек и отстегнул его от перил, но наручники снимать не стал. Просто стянул с лица повязку, после чего вывел его на улицу. Рядом уже стоял Грог.

— Следи за ней, — кивнул я на девушку. Та от вида Грога стала какой-то слишком маленькой, будто пыталась испариться.

Я же направился к дому, где навстречу к нам уже шла охрана и слуга.

— К кораблям не подходить, — с ходу предупредил я. — Где Марианетта?

— Она спит, мистер Роковски, — он посмотрел на мальчишку, нахмурился, но по этому поводу ничего не сказал.

— Поднимайте её.

— Но она спит, мис…

— Значит пусть просыпается, — отрезал я и пошёл к дому, таща за собой мальчишку.

Мы подошли к двери, пошли внутрь и мне пришлось буквально поднимать на второй этаж парня, чьи ноги начали спотыкаться. Кажется, даже такая маленькая физическая нагрузка давалась ему слишком тяжело.

Прямо по пути я встретил и Натали.

— Стойте, вы… — пухлая служанка опустила взгляд и проглотила остаток слов, замерев с открытым ртом, едва выдавив из себя: — Это же…

Я прошёл мимо неё, таща мальчишку по коридору. Подошёл к двери в её комнату и без лишних разговоров открыл. Думаю, Марианетта простит меня за такое вероломное вторжение. Внутри было темно, только свет из окон развеивал мрак, но и того было недостаточно, чтобы хоть что-то разглядеть.

— Марианетта! — рукой я щёлкнул выключатель, и свет зажёгся.

Несмотря на то, что хозяйка поместья была из людей, которые любят поспать, проснулась она достаточно быстро. Аж подпрыгнула на кровати вся лохматая и со слегка припухшими после сна глазами, пытаясь навести на нас резкость.

— Что? Что случилось? Кто это?

Она начала беспорядочно крутить головой, явно ещё не отойдя от сна.

— Марианетта, я по важному делу. Мы нашли кое-кого, надо чтобы вы его опознали. Узнаёте?

Вот парень сразу узнал её. Он уже было бросился вперёд, но я с лёгкостью дёрнул его обратно, вернув на место, отчего тот едва не упал, повиснув у меня на руке.

— Что? Кто нашёл, кого? — она начала усиленно тереть руками глаза, пытаясь прийти в себя. И наконец смогла меня разглядеть. — Грант, что случилось? Я… кто с…

И сразу же проснулась.

— … тобой…

Марианетта окаменела, сидя в кровати и глядя на ребёнка у меня в руках.

Я не знаю, что творилось сейчас у неё в голове. И я не знаю, что такое хоронить собственного ребёнка, а потом вдруг обнаружить, что он жив. Но думаю, сейчас увижу на наглядном примере.

Марианетта просидела так секунды две или три, после чего внезапно взвизгнула что-то нечленораздельное и бросилась вперёд с кровати, но лишь упала лицом об пол. Видимо, забыла, что ноги её давно не держат.

Но даже это её не остановило. Марианетта поднялась и поползла вперёд на руках с разбитым носом, из которого текла кровь, выглядя так, будто ей плохо. Вся взлохмаченная, с выпученными глазами и такой настойчивостью, что вполне могла бы при необходимости проползти так до самого блокпоста.

— КАЛЕН! КАЛЕН!!! КАЛЕН!!!

Она визгливо повторяла его имя, продолжая ползти вперёд, и одновременно с тем начав рыдать с безумным выражением лица, будто боялась, что тот сейчас исчезнет.

Я подтолкнул мальчишку, который тоже уже начал реветь, вперёд, и тот бросился к матери. Пробежал всего ничего и упал. Марианетта наоборот дёрнулась ему на встречу, пытаясь встать, запнулась, упала, сделала рывок и наконец дотянулась до сына.

Я не успел моргнуть, как она молниеносно схватила его в охапку и прижала к себе, издав странный звук, похожий на рёв раненого животного. Казалось, что Марианетта сейчас задушит мальчишку. Всё это время женщина выкрикивала его имя.

Вот она отняла его от себя, разглядывая с совершенно безумным выражением лица.

— Маленький мой… хороший мой… — Марианетта лихорадочно ощупывала его с выпученными глазами. — Сыночек, миленький, солнышко моё, моя радость… я… ты мой сладкий, Кален, мой мальчик, да как же…

И вновь притянула хнычущего мальчишку к себе, продолжая рыдать и что-то невнятно бормотать, сидя посреди комнаты.

Наверное, я должен был испытывать чувство радости или удовлетворения от этого зрелища… но внутри что-то неприятно защемило.

Я развернулся и вышел из комнаты.

У входа столпилась целая толпа. Кажется, что проснулось всё поместье. Слуги, служанки, одни в форме, другие или в трусах, или в ночнушке. Они все пытались заглянуть через дверь. Некоторые, например, пухлая и злая служанка Натали и вовсе плакали.

Я протиснулся между ними, пока не выбрался в коридор.

Внутри было странное чувство, которому я не мог найти названия. Обида? Нет, скорее… злость… или боль… или всё вместе. Глядя на то, как Марианетта радуется возвращению сына, меня внезапно посетила мысль, о которой я никогда не задумывался.

А ведь меня никогда и никто так встречать не будет. Я всегда буду один. Просто убийца, просто солдат, который сгинет где-нибудь в жопе, и никто и никогда не вспомнит его имени.

Я знаю, что это бред, но я чувствовал обиду. И убегал я подальше от них, чтобы поскорее скрыться от этого зрелища, которое не вызывало во мне ничего, кроме неприятных мыслей. Наверное, грязный ушлёпок Тень смог бы своим ехидным словом пояснить, что со мной происходит, но он пропал.

— Где главный охраны⁈ — рявкнул я, взглядом пробегая по столпившимся людям.

Мужчина в одних трусах с утятами, которого звали Герадий, выскочил передо мной. Он был начальником охраны поместья ещё до меня. Человек с военным прошлым и соответствующей выучкой. Он был грамотным солдатом, который знал своё дело, а именно, как оборонять этот дом.

— Сейчас подними охрану, усиль вдвое, чтобы ни одна тварь не проскочила, — распорядился я. Негласно меня считали главным, если что-то касалось военного дела, и вся охрана подчинялась исключительно мне. — Пусть экипируются по полной и подготовят всё к обороне на всякий случай. Есть наши люди на пропускном пункте у диких земель?

— Да, мой друг,