Илья Бердников - Проходимец по контракту Страница 14

— Не, мне тоже надо идти, — возразил ему Санек. — Я — штурман и на местности лучше сориентируюсь.

Данилыч поскреб затылок.

— Лады, пойдешь — пойдешь на полку спать! Горошенке со Шмулем только объясни сначала доходчиво, что от них в топографии требуется, ну карту пусть нарисуют. А я постараюсь поближе к вершинке подобраться: все ж меньше по открытой местности идти, деревьями прикроются…

Глава 7

— Парня в горы бери — рискни…

Автопоезд замер у обочины. Сидеть в ожидании без дела, без информации напрягало. Мы с Данилычем и торчали в креслах, постепенно накаляясь. Всматривались в покрытые вроде редким, но сейчас, когда мы пытались высмотреть посланных к вершинке Шмуля и Горошенко, таким густым леском горы. Санек на спальнике за нашими спинами по первой пытался изливать душу в сетованиях, что его, специалиста, не пустили в гору для обзора возможного маршрута, но после того, как Данилыч прикрикнул на него, успокоился и подозрительно затих. Заглянув за спинку своего кресла, я увидел, что он крепко спит, обнимая коробку с автоматом, словно ребенок с новой игрушкой, которую не успел распечатать. Я и сам бы поспал, но приходилось ждать, пока появятся наши солдафоны.

— Чего-то они не торопятся, — пробурчал Данилыч примерно через два часа ожидания. — Нет, я понимаю, что это горы и пока туда, пока обратно… Ты никаких знаков не замечал?

— Нет.

Я время от времени поглядывал в бинокль на склон и на вершину горы, но, действительно, никакого шевеления пока не замечал. Данилыч спрашивал меня не в первый раз, как будто если бы я что-то узрел, то не поделился бы с ним такой информацией. Конечно, я ему сказал это после первых вопросов, и он даже согласился, но через пять минут снова обратился ко мне, словно от меня это зависело: «Ничего не видно?» Видимо, таким образом Данилыч сбрасывал напряжение, и незачем было лишать его этой отдушины.

— Дай-ка бинокль, — уже в третий раз попросил он меня и в третий раз разочарованно протянул обратно: — Никого не видать! Отдыхают в теньке они, что ли…

— Данилыч, — многозначительно начал я, — а ты в горах был когда-нибудь?

— Бывало.

— А по каким?

— Слушай, Леха, чего ты ко мне привязался? — Данилыч опустил стекло и потащил из кармана пачку сигарет. Подумал, сунул обратно.

— Вот что кабину прованивать не нужно — это точно… Сколько тысяч метров?

— Что?

— Горы, Данилыч, горы…

Данилыч помялся, потом помял вытащенную вновь пачку.

— А хрен их знает, — наконец протянул он. — Здоровые горы. Я с кумом ездил, в Карпаты… Так там очень даже…

Мое дело явно не выгорало. Похвастаться кроме Карпат я мог только Крымом, но преимущества мне это не давало никак.

— Там перевал был, так я на него еле фуру вытянул, — начал оживляться Данилыч. — Так тянул на непонятно чем: двигатель — фуфло, подвеска…

Я тоже оживился:

— Данилыч, я не про поездки говорю, а про лазанье, пешком, без транспорта!

— А на кой мне туда без транспорта переть? Я, брат, про горы только слушать люблю, как о них Высоцкий поет.

— Ну а я самостоятельно покорял вершинки.

— Ага, — теперь уже Данилыч начал изгаляться. — На Эверест без кислорода лазил?

— Чтобы ощутить нехватку кислорода, и пятисот метров хватит, — принялся защищать свой статус горного туриста я. — Если с непривычки и не останавливаясь. Одышка возьмет только так. А я поболее лазил…

— Ну?

— Я к чему веду: Шмулю и Горошенке не раз придется остановиться и передохнуть до той вершинки или снизить темп, который они вначале набрали.

— Да они потренированней тебя будут, дитя города, — ехидно заметил Данилыч. — И фору тебе ой какую дадут! Ты что думаешь, сюда задохликов каких-то посылают? От них ведь сохранность груза зависит, а груз иной раз такой ценный, что едешь и потом покрываешься при мысли, что сзади тебя болтается. Вот потому зачастую и не знает экипаж, что везет… Был как-то раз случай: везли ребята платину. — Данилыч выудил из бардачка пакетик вяленого инжира, аккуратно разорвал упаковку, протянул мне: — Знаешь, все курить хочу бросить, да-а… а заменить чем-то надо…

— Спасибо, я люблю сухофрукты. Так что с ребятами?

— Они с какой-то структурой контракт заключили — то ли с криминальной, то ли с государственной…

— А разница?

Мы с Данилычем переглянулись и рассмеялись.

— Верно, почти никакой. Так вот, везли они платину с Земли на какую-то технологию менять. И прознали каким-то образом…

— Слушай, Данилыч: ну сориентируемся мы на местности, ну дознаемся, где Проезд…

— Дай договорить! Вот они и решили…

— А сколько мы под Проездом ждать будем?

Данилыч уставился на меня.

— Зачем ждать, Проходимец у нас есть. Сразу и чухнем с этой Псевдо-Геи!

— А чего тогда на Земле ждали? Чего торопились, когда Проезд открылся?

— Так это только на Земле! В других местах открыто постоянно, ну, кроме запечатанных Инспекторами. Помнишь, Санек говорил, что и на Земле раньше по-другому было?

— Угу, — я не унимался. — Данилыч, а не знаешь, по какому принципу Проходимцев определяют?

— В смысле? — поднял брови Данилыч.

— Ну как работают эти аппараты, что под пропускные сканеры замаскированы? Они там токи какие-то головного мозга улавливают или еще чего?

— Так откуда ж мне знать? — устало удивился Данилыч. — Я эти штуки не проектировал и в сборке не участвовал! Мое дело — баранку крутить и, при случае, двигатель починить, колесо поменять… ну, во всякого бандюка попасть, из кабины стреляя… Ты-то сам что, не знаешь и не догадываешься? Ты же Проходимец, должен знать, чем ты таким особым от остальных отличаешься!

Я промолчал. Данилыч тоже притих, то ли размышляя о чем-то, то ли просто пытаясь расслабиться.

— Данилыч…

— Ну что?

— Кто такие Инспекторы?

Тихо скрипнула рация.

Мы с Данилычем уставились на нее, словно в кабине оказалась гремучая змея.

Рация пискнула уверенней.

— Какого… — начал было Данилыч. — Договорились же радиомолчание соблюдать! Только в крайнем случае…

Словно обидевшись на его слова, оставленная только на прием рация разразилась целой какофонией звуков и шипения, среди которых ничего нельзя было разобрать.

— Это что еще значит? — Данилыч ветел головой, словно пытаясь то одним, то другим ухом разобрать что-то членораздельное среди каши звуков. — Откуда такая передача?

— Мне кажется, — заметил я, непроизвольно передергивая плечами от особенно громкого радиовопля, похожего на искаженный женский крик, — это не наши.

— Ты прав, — согласился Данилыч, шаря глазами по сторонам кабины. — Больше похоже на радиоэхо… Может, кто-то эфир глушит? А это что?

Я мазнул взглядом по направлению его указательного пальца.

— Птицы…

— В бинокль глянь!

Я навел бинокль на темное вытянутое облачко, плывущее вдоль склона, и разглядел группу необычных созданий, похожих на футбольные мячи с хвостами, движущихся подобно стайке рыбок — синхронно и плавно.

— Мне кажется, — пробормотал я, не отрываясь от окуляров, — это они источник радиосигнала. Вон, смотри: все вместе нырнули вниз, и шум усилился…

— Если здоровые твари жрут этих, то понятно, почему так на радиосигнал кидаются… Хотя…

— Неужели наши частоты так схожи? Смотри, чего-то заметались!

Стая рассыпалась в стороны, «мячики» заметались над склоном возле гребня.

— Слышишь, — приоткрыл дверцу Данилыч, — стреляют! Ребята каким-то образом вляпались!

Рация взорвалась криком, трудно было разобрать кто это, но слова прорезались сквозь мешанину шума:

— Данилыч, возвращайтесь! Поворачивайте на боковую, там, похоже, Проезд! — Автоматная очередь на секунду перекрыла другие звуки. — Я попробую спуститься со склона с той стороны, берегитесь мелких тварей, повторяю: мелкие опасны!

— Что со вторым?! — заорал Данилыч, схватив микрофон рации, но ответа не услышал.

— Чего случилось-то? — высунулся сзади проснувшийся Санек.

— Бери дробовик, — рявкнул Данилыч, трогая автопоезд с места и выкручивая баранку. — Вторая обойма на полке — Леха, пусти его! Их лучше дробью…

Я поменялся с Саньком местами, припал к лючку, края которого хранили следы Саниного попадания дробью. Данилыч после пары манипуляций развернул автопоезд и погнал его на немалой скорости к повороту.

— Главное, — прокричал я, — чтобы на этот шум здоровые не примчались! Они машину раскурочат в два счета!

— Может, наоборот — лучше, если припрутся: мелких разгонят! — Данилыч, притормаживая, провел многотонную фуру в поворот, только, похоже, краем прицепа задев придорожную скалу — удар и скрежет сзади об этом засвидетельствовали.