Павел Шабарин - Последний инженер Страница 14

— Порой на тысячах, — продолжил Берг, — на тысячах ни в чем не повинных людей. Инженеры первого эшелона думали, что делают человечеству одолжение, большой подарок, меняя его, перестраивая по своему вкусу.

Артур опять нервно сделал большой глоток чая и продолжил:

— Конечно, дело было не только в людях. Хотя само по себе это ужасно. Новые технологии без всякой системы встраивались в программу, замещая и тем самым уничтожая стандартные протоколы, автоматику. Все переписывалось — машины, природа, животные, — все. Я летел в составе второго эшелона. Мы должны были обеспечивать подготовку планеты и последующую высадку. Но когда флот встал на орбиту и мы проснулись, то, что увидели, стало для нас настоящим шоком. От программы не осталось ровным счетом ни черта. Каждый перенес это потрясение по-своему, кто-то тяжело, а кто-то очень тяжело. Хуже всех было Гермгольцу…

— Старшему инженеру второго эшелона, — пояснил Берг.

— Сначала он приказал изолировать всех инженеров первого эшелона и стереть все их исследования. Флот, как ты понимаешь, был огромным и подвергся просто чудовищным изменениям за тысячелетия полета, найти и уничтожить все следы работы первого эшелона оказалось попросту невозможно. Гермгольц медленно сходил с ума, а вместе с ним и большая часть моих коллег. Одна половина считала, что нужно уничтожить все… включая людей, подвергшихся изменениям, вторая говорила, что все еще можно поправить.

— И что случилось потом?

Артур и Берг какое-то время сидели молча. Затем снова заговорил Артур:

— Потом случилась бойня. Гермгольц каким-то образом сумел перебить практически весь первый эшелон. После этого он заявил, что поступит так с каждым, кто пойдет против него.

— Но ты пошел, да? — попыталась угадать Гайка.

— Гермгольц… — тяжело вздохнул Артур, — на моей памяти еще не нарушил ни одного своего слова. А я, как ты видишь, жив.

— Не все тогда оставались на орбите, — пояснил Берг. — Артур должен был следить за спуском капсул на планету с ее поверхности. Пока другие увлекались спорами о судьбе человечества, кое-кто просто делал свое дело.

— Я уже давно был на планете, когда на орбите началась бойня, — вспоминал Артур, — помню, мы тогда только закончили спускать геостанции. Не знаю, что там произошло, и даже боюсь представить. Но когда все кончилось, поступил сигнал от Гермгольца. Он сбрасывал капсулы с людьми. Сбрасывал так, чтобы никого не осталось в живых. Без тормозных двигателей, по неправильной траектории.

— И что ты сделал?

— Свою работу, — коротко сказал Артур. — Ни одна из капсул с людьми так и не разбилась. Все выжили.

— Выжили при посадке, да, — отметил Берг, — но программа была нарушена и сработала не так, как должна была сработать. Вместо идеального мира люди получили пустошь, а вместо городов, возведенных машинами, лишь наполовину функциональные останки этих машин. Мусор.

— А что случилось с Гермгольцем? — спросила Гайка.

— Он погиб, — коротко сказал Артур, — а вместе с ним и весь второй эшелон. Почти весь, — уточнил инженер. — Твоя свалка когда-то давно была тем самым кораблем, на котором они падали с орбиты. Я пытался его спасти, но…

— Он, правда, успел сделать кое-что полезное перед смертью, — вставил свое слово Берг.

Гайка вопросительно посмотрела на него, а затем на Артура.

— Он дал машинам новую задачу, — сказал Артур. — Рассчитать программу заново, с самого начала.

— Восстановить все, что было утрачено, — объяснил Берг, — видишь ли, он сохранил несколько капсул с людьми. Те были «чистыми», нетронутыми. Этого, по его мнению, было достаточно, чтобы начать все заново. Ценой такому начинанию стали миллиарды человеческих жизней.

— На то, чтобы компьютеры смогли решить эту задачу, — продолжил Артур, — ушло примерно…

— Примерно шестьсот лет, — закончил за него Берг, — то есть к нынешнему дню программа должна быть восстановлена.

Глаза Гайки округлились.

— Вы хотите сказать, что все древние станции могут взять и заработать на полную мощность?!

— Да, — ответили одновременно Артур и Берг.

— И почему до сих пор этого не случилось? — поинтересовалась девушка возмущенно.

— Да потому, что до сегодняшней ночи, — ответил Берг, — Артур был единственным инженером, единственным человеком, который вообще знал об этом.

— В смысле? — не поняла Гайка.

— Все другие инженеры на планете, все до одного, кто тут жил и живет, проснулись уже после высадки, — пояснил Артур. — Они не имели ни малейшего понятия, как все произошло и что с этим делать. Люди просто не знали, что программа восстанавливается сама. А я проспал все эти шестьсот лет, чтобы проснуться как раз к завершению процесса.

— Так. — Гайка вновь потерла переносицу. Это уже было для нее слишком. — Просто скажите, что нужно сделать, чтобы все было хорошо.

— А мне нравится твой подход! — ухмыльнулся Артур.

— И, похоже, не только подход… — Берг саркастически поднял бровь.

— Ну? — Гайка поторопила их с ответом.

— Без кодов доступа старшего инженера запустить программу можно только с экстренной консоли на станции «ГЕО-1», — ответил Артур.

— А ее очень сложно найти, верно? — догадалась Гайка.

— Без инженерного оборудования почти невозможно, — сказал, как отрезал, Берг. — Я свое уже шестнадцать лет как пустил на запчасти, а Артур свое… кх-м…

— …потерял, — закончил за товарища Артур.

— Стоп. — Гайка тряхнула головой. — А как насчет старшего инженера третьего эшелона? Ведь вы сказали, эшелонов было три, верно? У него же есть эти ваши коды?

— Да, конечно, — подтвердил Берг. — Его фамилия Штейн, но будь я проклят, если знаю, где он или что с ним произошло. Пойми, прошло шестьсот лет. Я, например, проснулся тридцать лет назад, Артур — полгода назад. А Штейн мог проснуться когда угодно. Может быть, он все еще спит, а может быть, давно умер. Вполне возможно, что его кости уже превратились в пыль. Этого я знать не могу. Знаю только, что найти огромную станцию куда проще, чем одного человека. К тому же это Артур спускал станцию на планету, так что ему будет несложно ее найти.

Артур покачал головой:

— Я спустил на планету больше семи сотен объектов различного назначения. Ты правда думаешь, что я запомнил их все? Я вот был рабом на «Терра-Январь-9», Гайкина мастерская — место падения каркаса «Января». Думаешь, это знание мне хоть как-то помогает? Я до сих пор даже не представляю, в какой именно области планеты нахожусь. «ГЕО-1» может оказаться на расстоянии тысяч километров, а может быть прямо под нами.

— Так что мы будем делать? — задала вопрос Гайка.

— Искать, — просто сказал Берг.

— Искать другие станции и инженерное оборудование, — дополнил его слова Артур.

— Ну, тогда я знаю, с чего мы начнем, — улыбнулась Гайка, — отправимся в гости к дяде Иезекиилю. То есть к мистеру Шоу, мэру Февраля. У него есть и то, и другое.

Два дня люди Джек-Джека провели в полнейшем бездействии. Они опустошали холодильник и погреб, выстраивались в очередь на помывку и играли в карты на свою будущую выручку, которая ждала их в городе. «Шкура неубитой кобылы» делилась на части и переходила из рук в руки до тех пор, пока связь между победителями и их должниками не стала настолько расплывчатой, что пожелай кто собрать эту шкуру обратно, у него получилось бы что угодно, но не лошадь. Радиосвязь со станцией установить так и не удалось, а прорываться к машинам самостоятельно, рискуя жизнями, никто не хотел.

Выродки, а это, без сомнения, были именно они, так и не смогли проникнуть внутрь, но, отличаясь удивительной настойчивостью, не прекращали своих попыток это сделать.

Джек-Джек проводил время в мастерской, собирая себе новый револьвер. Тот, который он отобрал у Дока, был неплох, но все же не мог сравниться с тем, который прихватил с собой Артур. Каждую новую модель он обстреливал на тварях. Спустя какое-то время у них выработался инстинкт разбегаться в разные стороны при звуке открывающегося смотрового окошка двери. Это будет полезно, когда они решат прорываться.

Оборудование в мастерской оказалось очень хорошим, можно сказать, лучшим из того, с чем Джек-Джеку когда-либо приходилось работать. Он серьезно переживал, думая о том, что когда они наконец-то решатся прорвать осаду, придется бросить все это богатство. В мастерской также было полно болванок. Почти все детали Джек-Джек выточил с нуля из легкого и невероятно прочного древнего материала, который Аннушка прятала под верстаком. В качестве калибра для ствола Джек-Джек выбрал сорок четвертый вместо привычного тридцать восьмого, по той причине, что в мастерской имелся солидный запас таких патронов. Последним штрихом была благородная деревянная рукоять с резьбой. Источником драгоценного дерева стал приклад погнутого двуствольного ружья, которое Джек-Джек нашел валяющимся неподалеку. Его искренне удивило то, как поступили с этой недешевой вещью. Из самого ружья он, к слову, сделал себе довольно удобный обрез. Ему подумалось, что лишний ствол не помешает. Из остатков металла — тонкой пластины — Джек-Джек соорудил небольшой топорик, который оказался неплох как для рукопашной, так и для метания. Подобные топорики были излюбленным оружием местных индейцев. С тех пор как Джек-Джек стал жить в городе, ему как раз не хватало чего-то такого, что напоминало бы о первом доме — из тех, которые помнил.