Роман Глушков - 08.2.Кальтер: Свинцовый закат Страница 14

– У тебя есть вера, Мракобес? – поинтересовался майор в ответ на мой вопрос. И, не дожидаясь, пока я что-либо отвечу, продолжил: – А у меня есть. Настоящая, с большой буквы. И я убежден, что когда доберусь до нужного места, мое единственное на сегодняшний день желание будет исполнено. В точности так, как обещает мне моя Вера. Она ведет меня к цели, а не этот фетиш жалких неудачников – Монолит. Потому что моя Вера – живая, а он мертв, как любая другая каменная глыба. Камни не исполняют желаний, Мракобес. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. Именно за этим я иду в Припять. Хочу убедиться, насколько сильна моя Вера и поможет ли она мне в конце концов обрести покой. Других желаний, сталкер, у меня нет…

Глава 5

Если раньше я, бывало, лишь недоговаривал Воронину всей правды, умалчивая о наших с Бульбой неуставных делишках, то сегодня мне пришлось соврать генералу прямо в глаза. Однако меня беспокоил не сам этот факт, а то, что, выдав командующему заведомо ложную информацию, я не ощутил при этом никаких угрызений совести. Изложенная мной легенда состояла в следующем: подавшийся на вольные хлеба майор заключил с учеными контракт на поиск в Припяти некой подземной лаборатории и по старой памяти приглашает меня с собой в качестве проводника. Предполагалось, что Воронин не станет возражать против такого внепланового разведрейда, ведь я действовал в интересах не только Кальтера, но и «Долга».

Генерал долго буравил меня испытующим взглядом, и я уже начал побаиваться, что он раскусил мою ложь и сейчас разобьет ее неопровержимыми уликами, собранными каким-нибудь подслушавшим нас с майором соглядатаем. Но командующий лишь сдержанно кивнул, не сказал ни да, ни нет и попросил зайти к нему на рассвете, сразу после общего подъема. Наверняка Воронин все же почувствовал мою неискренность, но не стал делать на основе своей догадки категорические выводы, отложив решение вопроса до утра. У меня сразу отлегло от сердца. Прямых доказательств того, что я вру, у генерала не имелось, а за ночь им уж точно будет неоткуда взяться. Ежели только он не приручил тайком мутанта-контролера, который прочтет для него мои мысли. Но тогда возникнет вопрос, кто из нас двоих больше нарушает устав «Долга»: я, скрывший от командира истинные планы нашего союзника Кальтера, или Воронин, якшающийся с мутантами, вместо того чтобы бескомпромиссно их изничтожать.

Ответ Кальтера на мой последний вопрос не прояснил ситуацию и лишь еще больше усугубил мои сомнения. Во что на самом деле верил этот человек, я мог выяснить лишь в Припяти. Вот только поход туда без предоплаты в виде Полынного Слитка выглядел несусветной глупостью. А глупости и Мракобес во все времена были понятиями несовместимыми. Однако короткая и туманная речь майора насчет веры – или, как он подчеркивал, Веры – все-таки запала мне в память. И теперь, возвратившись в казарму и улегшись на койку, я невольно задумался, а во что же верит Леня Мракобес после того, как умер брат Бульбы Витя.

С его смертью наша затея с поиском панацеи утратила конкретный смысл и превратилась в банальную утопическую идею, какими на протяжении столетий забивали себе головы все искатели универсального лекарства. Идти по их стопам мне не хотелось. Меня страшило, что в случае неудачи я оглянусь назад и увижу, какую чудовищную прорву времени потратил впустую. И ладно бы только времени! Его потерю я бы мог себе простить, вернись мы с Бульбой из Зоны несолоно хлебавши, зато живыми и здоровыми. К сожалению, этому уже никогда не бывать.

Подвергшаяся чудесному исцелению изувеченная рука Кальтера почти вернула мне веру в то, что, несмотря на поражения и утраты, я еще не сошел с верного пути. Нужно было лишь отринуть сомнения, довериться майору и сопроводить его в Припять. Потому что если я откажусь, количество моих сомнений вовсе не уменьшится. Все они останутся на месте, разве что начнут грызть меня с другого боку, вопрошая, почему я струсил и отрекся от своих убеждений буквально в шаге от заветной цели.

Сомнения на правой чаше весов, сомнения на левой… Две одинаковые глыбы взвалены на них, однако их баланс не идеален. И все потому, что на одной из чаш вдобавок примостилась вера. Невесомая как перышко, она тем не менее влияла на взвешивание, медленно и уверенно выводя его результат в свою пользу. Не сказать, что он меня устраивал, но в любом случае такой итог импонировал мне больше, чем туманная неопределенность…

В эту ночь мой тревожный сон вновь посетила синеглазая девочка в серебристом комбинезоне и, как обычно, напомнила мне о своем дяде Косте. За год нашего знакомства она так и не подыскала другой, более приятной темы для разговоров.

«Только твоего нытья мне не хватало! – раздраженно заметил я синеглазке, хотя кто-кто, а она точно была не виновата в моем скверном настроении. – Ну чего тебе еще от меня надо? Я ведь уже сто раз поклялся, что помогу твоему дяде, а ты опять за свое! Как только он меня попросит, так сразу помогу, обещаю. И ты пообещай, что после этого прекратишь меня третировать. Должна же, в конце концов, и у призраков быть совесть!.. А теперь отвяжись, дай поспать!»

Девочка постояла еще немного и ушла. Честно говоря, она ни разу меня особо не доставала и всегда уходила до того, как я начинал на нее по-настоящему сердиться. Из всех виденных мной призраков Зоны этот был единственным, который не вызывал у меня отвращения и о котором я никому не рассказывал. Просто не хотел, чтобы мое ночное наваждение стало у приятелей поводом для шуток. Глупость, конечно, но мне казалось, что призрачную девочку это сильно обидит. А чем отличается обиженное привидение от привидения миролюбивого, я прекрасно помнил по читанным мной в школе готическим романам…

Утро следующего дня началось не с моего визита к Воронину, а с завывания сирены и выстрелов, раздавшихся в предрассветных сумерках за стенами базы. Выскочив из казармы вместе с товарищами, я, согласно тревожному расписанию, вскарабкался на крышу одного из цехов и занял свою боевую позицию. Справа и слева от меня, а также на крышах соседних зданий рассредоточились прочие поднятые по тревоге долговцы. Все мои братья по клану, кто находился сейчас на территории завода «Росток», приготовились оборонять его от вторжения неизвестных сил, двигающихся сюда предположительно из Темной Долины. Это они обстреляли шквальным неприцельным огнем заводские стены, превращенные нами в оборонительные сооружения сразу, как только «Долг» закрепился на этом стратегически выгодном рубеже.

Вместе с нами на позиции выбежали и ночевавшие в Баре сталкеры-одиночки. Их пригнало сюда в первую очередь любопытство, а не желание помочь нам держать оборону. Если начнется заваруха – а после столь громкой прелюдии такое весьма вероятно, – большинство вольных бродяг слиняют из Бара, дабы не встревать в невыгодный им конфликт. Оно и понятно: тому, кто пришел в Зону лишь подзаработать, здешние территориально-политические разборки до фонаря.

Я поискал глазами Кальтера – вряд ли он будет отсиживаться в подвале и не захочет удостовериться, что же стряслось. Но обнаружить майора на ближайших крышах не удалось. Впрочем, это еще не значило, что его здесь не было. Возможно, он предпочел не маячить на виду, а занять наблюдательную позицию внутри какого-нибудь здания и следить за развитием ситуации из окна. Прибывшие из штаба на передний край обороны Воронин и Петренко также не стали подниматься на крышу, оставшись под прикрытием заводских стен.

Внезапно разразившаяся канонада не продлилась и полминуты, утихнув еще до того, как над Баром взревела сирена. Сила этого обстрела не позволяла счесть его чьим-то наглым хулиганством или провокацией. Из затянувшего подступы к заводу тумана по нам вела огонь группа численностью не меньше взвода. Сколько стрелков затаилось поблизости на самом деле, мы понятия не имели, но ожидаемая за обстрелом атака не состоялась. Это могло косвенно указывать на недостаточное для штурма количество сил, собранных неведомым врагом у стен нашей цитадели.

Мы напряженно всматривались в рассветный туман, гадая, кто осмелился устроить нам сегодня столь дерзкую побудку. Генерал не отдавал пока приказа открыть ответный огонь, хотя многие из нас, в том числе я, были не против отвесить врагу встречный поклон, пусть даже нам пришлось бы стрелять вслепую.

Впрочем, разгадка брошенного «Долгу» вызова не заставила себя ждать. Не успели еще последние подтянувшиеся из Бара сталкеры взобраться на крыши, как в воцарившейся после канонады тишине раздался усиленный громкоговорителем грозный голос:

– Генерал Воронин и те, кто до сих пор продолжает ему подчиняться! Я знаю, что все вы уже навострили уши, поэтому слушайте! С вами говорит командир особого ударного отряда «Буян» полковник Борис Черепанов, также известный вам как Череп! Я и сорок моих боевых товарищей пришли сюда не за тем, чтобы объявлять вам войну. Но если потребуется, каждый из нас готов вступить с вами в схватку и отправить на тот свет столько долговцев, сколько успеет, прежде чем сам падет смертью храбрых! Не надейтесь: эти стены вам не помогут! Ни для кого не секрет, что один наш боец стоит как минимум трех ваших, поэтому можете представить себе, какая здесь разразится бойня! Или же ничего подобного не будет, если вы выдадите мне тех, кто вчера вероломно убил моего младшего брата! Я говорю о Мракобесе и его приятеле из вольных бродяг, который, я думаю, тоже прячется сейчас у вас на базе! Итак, что вы на это скажете?