Андрей Быстров - Эффект проникновения Страница 14

– Очень хорошо, Джим, – протянул Брент страдальчески. – И кого из троих ты определяешь мне в подопечные?

– Наибольшее подозрение вызывает, конечно, Тейлор, особенно эта его поездка в Гаррисберг, о которой толком ничего не известно… Но под него и без тебя копают. Так что выбирай из двоих.

– Выбираю Хилла, работы меньше… Только не верю я в их виновность, Джим. Кто угодно, но не они.

– Почему?

– Да потому, что не вижу мотивов. – Брент опустил ноги со стола и взял сигарету. – С какой стати кому-то из них продаваться иностранным разведкам или еще какой-то нечистой силе? Биографии всех троих безупречны, зацепить их не на чем… Деньги, просто деньги? Но они обеспечены, если не сказать – богаты. Ты бы стал рисковать головой ради лишнего нуля после единички, который в принципе тебе ни к чему?

– Я – нет. – Конуэй покачал головой. – Но есть личности, которые…

– Есть, есть… Только те личности банки грабят, а не работают на правительство США. Разве ты не изучал их психологические портреты?

– Изучал… Но факты, Стив! Они упрямее психологии. Я согласен с тобой, деньги, шантаж в нашем случае маловероятны. Тут должна быть очень сильная мотивация, очень. Вот какая?.. Может, диверсант никому и не продался, а действовал по неким личным причинам?

– А тебе не приходило в голову, – Брент иронично прищурился, – что все же никакой диверсии не было и хваленый «Скрутинайзер» грохнулся сам собой? Такое случается, Джим. Вспомни «Челленджер».

– Я приму эту версию к сведению, – Конуэй скупо улыбнулся, – но после того, как на мой стол лягут доклады, неопровержимо доказывающие невиновность всех троих.

– Убедил! – Брент шутовски поднял руки вверх. – Теперь сделай милость, убирайся, а? Я не спал двое суток.

– И надеюсь, больше двух часов спать и не будешь, – напутствовал Конуэй на прощание.

Проводив начальника группы «Д» Агентства национальной безопасности, Брент прошаркал обратно в кабинет, выключил осточертевший компьютер, налил свежего кофе. В последние сорок восемь часов он действительно спал только урывками, но избавиться от Конуэя стремился отнюдь не поэтому. Стивену Бренту (или Игорю Борисовичу Дубровину, как его звали когда-то в России) необходимо было остаться одному и подумать.

Внедрение Дубровина в группу «Д», святая святых АНБ США, считалось одной из крупнейших удач российской военной разведки, а произошло это едва ли не случайно. Нелегал Дубровин работал под именем Стивена Брента в Англии, в одном из полузакрытых правительственных учреждений, к деятельности которого внимательно присматривались американцы. Сведения о Бренте – в числе прочих сотрудников учреждения – передавались в ЦРУ, но на том бы все и кончилось, не вмешайся тогда судьба, провидение или случай. Бренту повезло – он оказал крупную услугу некоему американскому эмиссару. Тот не остался в долгу, предложив перспективному англичанину перебраться за океан и занять пост в известной аналитической структуре. Дальнейшее уже зависело от самого Брента и закулисной поддержки не только его высокого покровителя, но и пресловутой руки Москвы. Не прошло и двух лет, как блестяще проявивший себя, абсолютно лояльный Стивен Брент работал в АНБ, а затем получил приглашение войти в состав группы «Д».

Сейчас перед Брентом стояла трудная задача. Он разделял мнение Конуэя о том, что в истории со спутником наиболее подозрителен именно Тейлор. Да, можно допустить, что он приложил здесь руку, но важен мотив. Основных вариантов было два. Первый – Тейлор действовал по заданию какой-то российской спецслужбы, никак не связанной с Брентом и не осведомленной о его существовании. Второй – он получил задание спецслужбы иной страны или имел собственные побуждения. Брент считал, что это необходимо выяснить, несмотря на немыслимую сложность такого расследования. Если Тейлор сотрудничает с Москвой, нужно помочь ему, вывести из-под удара. Если нет – добыть (скрыв от коллег из АНБ!) доказательства его преступления, пригрозить разоблачением и заставить работать на Россию. Жаль, что нельзя попросту запросить Москву – «наш ли человек Тейлор?» Каждая спецслужба тщательно оберегает свои внутренние секреты. Вероятно, вопрос о Тейлоре в конце концов выяснится, но время будет безвозвратно упущено.

Кофе совсем остыл, пока Брент размышлял над своей проблемой. Вплотную заниматься Тейлором мешает непосредственное поручение Конуэя, Хилл… Но можно и совмещать.

Поднявшись с жесткого стула, Брент добрел до аптечки. У него есть два часа на сон, подарок Конуэя… Но если сон заменить таблетками стимуляторов, эти два часа не пропадут зря. Мистер Брент начинает раскопки, пока с доступных сведений.

9

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ – МОСКВА

Сентябрь 1998 года

Самолет заходил на посадку, и его раскачивало, как яхту в шторм. На столике под иллюминатором валялись карты – Кремнев играл в изобретенную им только что игру с дочерью своей двоюродной сестры, Ирой Матвеевой. Потаенный смысл создания причудливого коктейля из блек-джека, бриджа и русского дурака заключался в том, чтобы отвлечь и занять девушку, которая побаивалась самолетов, в особенности взлетов и посадок.

Сделав очередной ход, Кремнев выжидательно посмотрел на Иру и невольно залюбовался ею. Ире лишь недавно исполнилось пятнадцать лет, но выглядела она на все восемнадцать – высокая, статная золотоволосая красавица. Кремнев любил ее, как любил бы собственную дочь, которой у него не было… Эта девушка и ее мать, двоюродная сестра Кремнева, – вот и все по-настоящему близкие люди в его жизни… Да еще, пожалуй. Юра Шатилов. Но Шатилова он не видел восемь лет, с тех пор как переехал из ставшей чужой и холодной Москвы в Санкт-Петербург. Какой будет их долгожданная встреча?

– Саша! – Голос девушки вернул Кремнева к игре – Ты ходить собираешься?

– А… Да. Вот, получите. – Кремнев бросил на стол пикового туза.

– Ой, мама… – Ира выдала свою фирменную смешную гримасу. – Тут подумать надо…

– Не думать надо, а сдаваться, – наставительно сказал Кремнев.

– Фиг вам, Александр Андреич…

Ира называла Кремнева то Сашей, то дядей Сашей, то по имени-отчеству, хотя возрасту Кремнева больше соответствовало последнее – ему перевалило за тридцать восемь. Впрочем, он не препятствовал любому обращению.

Самолет накренился и плавно пошел вниз. Ира тихонько охнула, торопливо сглотнула, чтобы не закладывало уши. Кремнев ободряюще потрепал ее по плечу. Он делал вид, что изучает карты, но мысли его были далеко, ведь он возвращался в Москву… В город, где взорвалась его жизнь десять лет назад, в июле восемьдесят восьмого.

10

МОСКВА

14 июля 1988 года

– Товарищ капитан! Александр Андреевич!

Кремнев обернулся, чтобы посмотреть, кто его зовет. У кромки тротуара стоял коричневый «фольксваген». Одна из последних моделей, машинально отметил двадцативосьмилетний капитан КГБ, стало быть, выпушена недавно. А вот выглядит изрядно потрепанной, видимо, нещадно эксплуатировалась.

Профессиональный взгляд капитана цепко схватил номерной знак автомобиля – цифры мгновенно отпечатались в памяти. За рулем «фольксвагена» сидел безмятежный молодой человек, сложением напоминающий пресловутый славянский шкаф, рядом громоздился аналогичный персонаж. Задняя дверца была приоткрыта, из-за нее и окликнули капитана Кремнева.

Секунду помедлив, Кремнев подошел к машине. Его сощуренные от яркого солнца глаза встретились с глазами человека лет сорока – идеально выбритого и подчеркнуто тщательно одетого обладателя волевого подбородка и римского носа. Перед внутренним взором Кремнева вереницей промчались воображаемые портреты известных ему хотя бы по фотографиям людей. Нет… Этого человека он точно не встречал раньше.

– Садитесь в машину, Александр Андреевич, – вежливо пригласил незнакомец и подвинулся, освобождая место.

– Если бы я садился в каждую машину… – начал Кремнев, но его перебили:

– Садитесь, садитесь! Для вас есть новости от Елены Викторовны.

В первый момент Кремнев не сообразил, о ком идет речь. Да, Еленой Викторовной звали его жену, но какое отношение она может иметь к этим чужим людям в «фольксвагене»? И лишь потом обожгла страшная догадка, настолько ослепительная и правдоподобная, что Кремнев на миг отключился от реальности и пришел в себя только на заднем сиденье машины плечом к плечу с обходительным незнакомцем.

– Лена? Что с ней?! Она…

– Ваша жена у нас, – подтвердил интеллигентный голос над ухом капитана. – Хотите послушать пленку?

Не дожидаясь ответа Кремнева, незнакомец сделал знак соседу водителя. Тот вложил кассету в магнитофон и щелкнул клавишей воспроизведения. Почти сразу в салон ворвалась заходящаяся скороговорка, недолгий монолог женщины на грани отчаяния. Или – уже за гранью?