Энн Криспин - Хэн Соло и все ловушки рая Страница 14

   Когда с формальностями было покончено, Тероенза вызвал младшего жреца, или, как их здесь называли, сакредота, и распорядился сводить нового работника на экскурсию по комплексу. Правда, для начала пришлось обождать, когда вернут одежду, на которую нашивали эмблему илезианской колонии: огромный широко распахнутый глаз и рот.

   Натягивая комбинезон, Хэн сообразил, что успел обильно вспотеть. Жара и влажность... любопытный климат. Но за деньги, которые платили жрецы, годик можно и потерпеть. Он основательно потренируется, работа открыла доступ к тренажерам, а значит, вступительные экзамены в Академию пройдут легче.

   И накопятся деньги на достойную взятку, которая обеспечит прием документов и встречу с экзаменаторами. Можно, конечно, и честным путем, но тогда на все про все уйдет больше месяца.

   Сакредот поведал, что его зовут Вератиль, и повел Хэна по коридору мимо просторного амфитеатра и помещения, которое больше всего напоминало регистрационную зону.

   — Наш странноприимный центр,— пояснил жрец, выводя кореллианина на улицу.

   Один хороший вдох, и Хэн немедленно облился горячим потом.

   Душная влажная жара била по лицу не хуже кастета. Воздух был перенасыщен ароматами, в тяжелую смесь тропических цветов и гниющей зелени вплетался один и тот же назойливый запах. Хэн не смог его распознать, хотя определенно уже где-то встречал и не один раз.

   Хэн постоял на невысоком пандусе, привыкая к жаре и разглядывая голубовато-серое небо. Раньше ему не доводилось видеть настолько крупного красно-оранжевого солнца; должно быть, планета располагалась к своей звезде ближе, чем Кореллия — к Корел. Судя по теням, день давно перевалил за середину. Юный пилот посмотрел на хронометр.

   — Сколько здесь длятся сутки?

   — Десять стандартных часов, господин.

   Тогда пора прекратить удивляться здешней погоде. Жаркий и влажный мир, и вращается как заведенный...

   Хэн осмотрелся. Пермакритовое, кое-где потрескавшееся покрытие внезапно обрывалось, уступая местной растительности. Лужи свидетельствовали о недавнем дожде. Красно-коричневая грязь резко контрастировала с пышной, буйной сине-зеленой листвой. С ветвей свисали гирлянды цветов, которые вторгались в джунгли яркими, наглыми пятнами — алым, густо-фиолетовым, едко-желтым.

   — Здесь у нас колония номер один,— пояснил сакредот.— Но мы обустроили еще две. Пару лет назад мы основали вторую, а прошлой зимой — третью колонию. Но они еще маленькие. Вторая находится в ста пятидесяти километрах к северу отсюда, а третья — примерно в семидесяти к югу.

   — А сколько лет номеру первому? — полюбопытствовал кореллианин, чтобы поддержать беседу.

   — Почти пять стандартных лет.

   Напротив странноприимного центра раскинулось летное поле, где одиноко скучал небольшой грузовичок, косо висящий на репульсационной подушке. «Мечта», наверное... Хэн только сейчас сообразил, что никогда не видел корабля снаружи.

   «Илезианская мечта» оказалась неказистой, широкозадой и обтекаемой телегой, хотя выпуклость там, где была оборудована орудийная башня, намекала, что этот кораблик далеко не всегда вел скучную жизнь автомеханического извозчика. Вторая полусфера, размером побольше, вздувалась на месте трюма. Не смотря ни на что, «Илезианская мечта» отличалась своеобразным изяществом и была достаточно невелика, чтобы считаться проворной. Наверняка кореллианской постройки.

   К грузовику тем временем подкатили тяжеловесные роботы-докеры и принялись трудиться над покореженными двигателями. И корабль, и докеры, и все вокруг покрывали пятна все той же красной грязи — несомненный результат эффектной посадки. Хэн не знал, то ли ему краснеть от стыда, то ли раздуваться от самодовольства.

   Вместо этого он ткнул пальцем в очерченные льдом вершины, поднимающиеся над высокими деревьями на северо-востоке от колонии.

   — А это что?

   — Горы Возвышенного духа,— ответил Вератиль.— У их подножия стоит алтарь Обещаний, вокруг которого верующие ежевечерне собираются на Возрадование. Когда будешь возносить молитвы, обязательно подойди туда.

   Когда я... что буду делать?! А носки вам не постирать, нет?

   Хэн вспомнил размер оклада и согласился возносить молитвы без возражений.

   — Занятное получится зрелище,— пробормотал он.— Это как пить дать.

   По левую руку простиралась самая обширная лужа грязи на памяти кореллианина, и в красноватой жиже беспечно нежились сородичи Вератиля; за ними ухаживала прислуга — как дроиды, так и живая. Хэн разглядел парочку родианцев, нескольких гаморреанцев и как минимум одного человека. Остальное ассорти осталось неопознанным.

   — Наши грязевые отмели,— Вератиль обвел широким жестом обитателей красного моря и завистливо вздохнул.— Мой народ наслаждается ваннами.

   — А что вы за народ? — полюбопытствовал Соло.— Вы отсюда родом?

   — Нет, мы, как и наша дальняя родня, хатты, происходим с Нал Хутты. В какой-то мере. А зовемся мы т'ланда Тиль.

   Хэн взял себе на заметку как можно быстрее выучить язык этих самых т'ланда Тиль. Очень полезно знать чей-то язык, когда все вокруг думают, что ты ни слова не понимаешь из того, о чем говорят наниматели...

   Сакредот продолжил экскурсию. Они обогнули здание странноприимного центра, и кореллианин выпучил глаза, увидев открывшееся перед ним пространство. Вот это да! Сколько ж деревьев пошло под топор?!! Из джунглей был выхвачен грубый квадрат километр на километр. Справа к горизонту уходила сизая водная гладь.

   — Озеро? — с надеждой спросил Хэн, указывая туда.

   — Нет, то Зома Гаванча, Западный океан,— проинформировал его Вератиль.

   Чтобы успокоиться, Хэн пересчитал здания позади грязевых отмелей. Получилось девять: пять трехэтажных, четыре всего в один этаж, зато каждое — размером с квартал любого кореллианского города.

   — Паломники там живут?

   — Нет, дормиторий вон там.

   Жрец махнул лапкой на приземистое двухэтажное здание далеко в стороне.

   — Там же мы перерабатываем рилл, андрис и карсу-нум. На самом деле здания уходят глубоко под землю. На несколько уровней. Как ты понимаешь, глиттерстим любит кромешный мрак.

   Андрис, рилл, карсунум... а в придачу еще и глиттерстим! Хэн потянул носом воздух. Ну конечно же! Вот чем тут пахнет. Ребятки забавляются спайсом! А ведь «Илезианская мечта» везла груз глиттерстима высокой очистки, самой дорогостоящей и экзотической разновидности спайса. Остальные препараты гораздо дешевле — хотя любой контрабандист прозакладывал бы душу вместе с кораблем, чтобы заполучить такой фрахт.

   — Несколько раз в месяц мы получаем с Кесселя, Рилота и Нал Хутты сырье,— продолжал Вератиль.— Поначалу корабли-роботы приземлялись в колонии номер один, но вскоре пришлось прекратить эту практику.

   — Что так? — спросил Хэн прежде, чем подумал, а хочет ли он знать ответ.

   — Два корабля не справились со сложными погодными условиями и разбились, к нашему глубочайшему сожалению. Посему мы выстроили орбитальную станцию и решили пользоваться услугами живых пилотов, чтобы перевозить сырье вниз, в колонии. Поначалу у нас их было трое, но сейчас остался всего один, но этот несчастный суллустианин, который на данный момент нас обслуживает... в своем роде болен. Вот почему ты нужен нам, пилот Драйго.

   Приятно, когда ты кому-то нужен, ядовито отметил про себя Хэн.

   — Э-э... Вератиль, а что стряслось с другими парнями?

   — Один разбился, второй просто... исчез. А еще мы потеряли много грузовиков-автоматов, что прискорбно сократило наши прибыли,— загрустил сакредот.— Спайс — доходное предприятие, но космические корабли нынче дороги.

   — Это верно,— без энтузиазма согласился кореллианин.— Аварии никому не идут впрок.

   Теперь ясно, почему пилоты не спешат обивать им порог, добавил он про себя. Уцелевшие наверняка распустили слух, насколько здесь опасно...

   Все познания Соло в различных видах спайса были почерпнуты из разговоров Шрайка с коллегами-контрабандистами.

   Добываемый на Кесселе глиттерстим — самый ценный. Если выставить его на свет, а затем быстро проглотить, он на время подарит почти телепатические способности. Эмпатия, как говорят, повышается стопроцентно. Им пользуются шпионы, им пользуются любовники, им пользуется Империя, допрашивая заключенных. Собственно, глиттерстим потому и был столь редок и столь привлекателен для контрабандистов, что Империя объявила его своей собственностью.

   Рилл везли с Рилота, планеты тви'лекков, где он был абсолютно законен и использовался в медицине. Хотя из него можно было производить галлюциногены, а вот это уже каралось законом.