Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII - Александр Николаевич Федоров Страница 14

И вот мысли Линда стали всё больше путаться. Он нёс какую-то околёсицу, и сам понимал это. Все его мысли сейчас были заняты лишь одним… Он и сам не заметил, как оказался сидящим рядом с Динди на кровати. Он прильнул к ней, вдыхая запах её немытого тела — такой манящий в эту минуту… Мягкая податливость женского тела, которую он ощущал, сводила с ума. Никогда ещё Линд не был так близок с девушкой, и теперь он в полной мере осознал, насколько это приятно.

Прошло всего несколько минут — и вот уже он шарил руками по её телу, с особенным наслаждением сминая упругую горячую грудь. Динди не делала никаких попыток прекратить это. Она смотрела на Линда с явным интересом, словно он предложил ей какую-то очень занимательную игру. И по выражению её лица было видно, что ей эта игра очень нравится.

Линд, похоже, полностью утратил контроль над собой, и спасти его мог бы сейчас лишь чей-то внезапный визит. Но никто не пришёл — Брум в этот момент лежал больной в постели, слуги не беспокоили молодого барина без нужды, а отец и вовсе никогда не навещал сына, даже если бывал дома. А потому распалившуюся парочку влекло ко всё новым то ли вершинам, то ли глубинам — в зависимости от того, с чьей точки зрения взглянуть на происходящее…

Когда Линд более-менее пришёл в себя, всё уже было кончено. Они лежали с Динди, полностью обнажённые, и она уютно прильнула к нему, всё так же улыбаясь, разве что на сей раз в её улыбке было ещё и что-то томное.

— Что же мы натворили… — едва лишь осмыслив случившееся, прошептал Линд.

Надо сказать, это «мы» было довольно несправедливым, и любой другой здесь вряд ли отыскал бы вину Динди. И это как раз пугало больше всего, ведь выходило так, что он просто воспользовался умственной отсталостью девушки… И наползающий страх моментально убил всю романтику.

— Давай одевайся поскорее, — едва ли не сталкивая Динди с кровати, проворчал Линд и сам принялся натягивать одежду. Сейчас ему было так страшно, что он даже не глядел на её ладное юное тело.

Что же делать дальше? Как быть? А что, если Динди проболтается?.. А что, если… Линд похолодел, а одеревеневшие пальцы никак не могли справиться со шнурком на рубашке. А что, если Динди забеременеет?..

— Никому ничего не говори! — буркнул юноша.

Динди как ни в чём не бывало продолжала одеваться, так что было даже не ясно — услыхала ли она.

— Слышишь? Никому не говори! — грубо ухватив её за руку, настойчиво повторил Линд.

Динди взглянула на него и, криво ухмыльнувшись, дёрнула плечиком. Этот жест в равной степени мог означать как согласие, так и что-то другое, но Линд по опыту знал, что большего от неё не добиться. Оставалось лишь надеяться на её природную неразговорчивость. Впрочем, Брум умел понимать сестру, даже когда та молчала. Он быстро заподозрит неладное…

— Иди к себе, Динди, — голос был сиплым — горло пересохло ещё раньше, а теперь его совсем перехватило от страха. — И никому ничего не говори. Веди себя как обычно, особенно в присутствии Брума. Ничего особенного не случилось, ты поняла?

— Да, — совершенно неожиданно девушка ответила хриплым сдавленным голосом.

Она поглядела прямо в глаза Линду, и взгляд её был каким-то… почти нормальным. Похоже, она действительно понимала, что сейчас произошло. Впрочем, она же была не совершенной идиоткой, в конце концов!.. Вновь улыбнувшись, девушка вышла.

***

Два дня Линд не находил себе места. Он избегал отца (что, впрочем, было совсем несложно), избегал сеньора Хэддаса, и уж подавно он избегал Динди и Брума. Он ни разу не навестил друга, и вообще почти не выходил из комнаты, ссылаясь на недомогание.

И всё это время он думал, как ему поступить дальше. Первое и главное, что он осознавал — это не должно больше повториться. Динди — не пара ему, и он не может обречь себя на подобную спутницу жизни, что бы там ни фантазировал себе Брум. А значит — дальше было два пути развития событий.

Первый и самый страшный — Динди понесёт ребёнка. Что делать в этом случае — Линд решительно не представлял. Ему придётся вновь бежать из поместья, и на этот раз так, чтобы никто — ни отец, ни Брум не могли его отыскать. Потому что растить этого ребёнка вместе с Динди — невыносимо. Может быть, он родится совершенно нормальным, но… Нет, это невозможно себе даже представить!..

Второй путь — продолжать жить, как ни в чём не бывало, надеясь, что Динди сохранит их маленький секрет. Впрочем, Линд прекрасно осознавал, что положиться в этом на полоумную девушку в полной мере будет нельзя. Кто знает, что она выкинет! Не говоря уж о том, что между нею и Брумом существует какая-то фантастическая связь, так что он вполне может понять что-то и без её слов.

Впрочем, был ещё и третий путь — самому признаться в произошедшем. При всей очевидной неприемлемости данного варианта у него были и некоторые неочевидные преимущества. Главное — он избавился бы от этого ужасного ожидания разоблачения, которое за эти два дня вымучило его больше всего. Вздрагивать всякий раз, когда под дверью раздавались шаги, представлять в сотый раз, как Динди ляпнет что-нибудь в неподходящий момент — это было просто невыносимо.

А ещё — он ведь решил стать взрослым, стать мужчиной. Он почти год пытался убедить всех, включая и себя самого, что теперь он полностью готов сам отвечать за свои поступки. И сейчас он видел шанс доказать это. Ну что сделает отец? Вполне возможно, как и в случае с побегом, обратит это в очередной урок жизни. Может, посмеётся. В конце концов, дело молодое! Чего ещё ждать от семнадцатилетнего парня?

А сеньор Хэддас и Брум… Линд не боялся ни того, ни другого, но взамен этого ощущал, быть может, куда более неприятное чувство — стыд. Отцу он посмотрел бы в глаза, пусть и опасаясь возмездия с его стороны. А вот им взглянуть в глаза сейчас он не смог бы.

И на исходе второго мучительного дня Линд наконец принял решение. Он должен сознаться. И не кому-нибудь, а Бруму. Разумеется, после он скажет и остальным, но первым должен быть Брум.

Приятель всё ещё лежал