Толмач - Эльхан Аскеров Страница 14

– Ствола тебе не выдавали?

– В оружейке лежит. Получаю только по команде, – удрученно пожал парень плечами.

– Ну, может, так оно и лучше, – чуть подумав, махнул майор рукой. – Все наше получишь. Будет, как и положено в команде, сплошная унификация. Пошли, – скомандовал он, выходя из палатки.

Егор успел только схватить с тумбочки армейский швейцарский нож. Уж очень удобная в дороге штука. Майор привел парня на другую сторону базы, где он прежде не бывал, и, заведя в длинный контейнер, в котором по морю перевозят всякий груз, щелкнул выключателем. Оглядевшись, Егор удивленно присвистнул, не удержавшись.

– Хренасе, пещера Али-Бабы, – проворчал он, разглядывая оружие и экипировку.

– Это ты верно сказал, – рассмеялся майор и, окинув парня внимательным взглядом, принялся выкладывать на стол все нужное для выхода в поле.

Очень скоро перед Егором выросла целая куча нужного барахла, включая бронежилет и оружие с боеприпасами.

– Переодевайся, – скомандовал майор. – Обувь проверяй особенно тщательно. В нашем деле ноги даже поважнее рук будут. Так что, если что не так, сразу говори. Сменю.

Кивнув, Егор быстро разделся до исподнего и принялся одеваться в выданную форму. Зашнуровав ботинки, он пару раз притопнул ногами и, подпрыгнув, одобрительно кивнул:

– Все как родное. У вас, товарищ майор, глаз-алмаз.

– Опыт, его не пропьешь, – усмехнулся Секач в ответ. – Но я ведь сказал. На ты и по позывному.

– Так мы ж вроде еще не в поле, – удивился Егор.

– Привыкай. Позывные не просто так придумали, – наставительно отозвался Секач.

Закончив с экипировкой, он приступил к короткому инструктажу по пользованию оружием. И если «калаш» для парня был почти родным, то спецназовский «Грач» пришлось изучать отдельно. Выпросив у майора пару гранат в запас, Егор отправился следом за офицером в расположение группы его бойцов. Выход был назначен на раннее утро, так что расходиться и светить особой экипировкой было бы глупо.

Утром, едва начало светать, два пикапа без номеров и знаков отличия выкатились из ворот базы и понеслись в сторону границы государства. Спустя четыре часа бойцы загнали машины под какие-то скалы, и Секач скомандовал выход. Еще два часа группа рысью бежала по барханам, обходя холмы и держась подальше от любых троп. Рядом с Егором постоянно держались двое спецназовцев, но парень старался бежать наравне с группой, чем после заслужил похвалу майора.

Разговор с нужным человеком продлился минут сорок. Егор, старательно записав все им сказанное, перевел несколько уточняющих вопросов, и вскоре группа бежала обратно. На базу они вернулись уже в полной темноте. Майор, оставив его ночевать в своем расположении, утром заставил парня переодеться в свое и повел в сторону санчасти, где лечился их штатный переводчик. Вдвоем они разложили все сказанное агентом едва не на буквы, и Секач, убедившись, что Егор перевел все правильно, одобрительно проворчал:

– Ну, Змей, лечись не спеша. Толмач тебя подменит спокойно.

В ответ Змей только подмигнул Егору, поощрительно усмехнувшись. За этот выход парня и вправду поощрили, внеся в личное дело все нужные записи и добавив личную благодарность генерала. Сам же Егор мечтал еще раз побывать на таком выходе. И как говорится, бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Спустя месяц Секач уже сам нашел парня и, отозвав в сторонку, предложил повторить забег. Как оказалось, осколок, который оставил группу без переводчика, повредил Змею сустав, так что для долгих переходов он пока не годился.

Сразу согласившись, Егор снова отправился экипироваться. А следующим утром на рассвете все те же два пикапа снова выехали в пустыню. Так повторялось еще три раза. На шестой раз, когда Секач позвал его на выход, парень вдруг ощутил какое-то смутное беспокойство, но не придал ему значения. На этот раз встреча была назначена в каком-то ауле, на базаре. Почему именно так, Егор не понял, а задавать вопросы не решился. Не ему с его гуманитарным образованием влезать в подобные сложности.

Их разговор с нужным человеком уже подходил к концу, когда над базаром раздался чей-то дикий крик и раздались выстрелы. Толпа ринулась в разные стороны, и бойцы оказались разделены. Помня, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, Егор принялся пробиваться к выходу с базара, чтобы отправиться к точке сбора. Действовал он согласно инструкции. Но, уже почти выбравшись, вдруг увидел двух боевиков, бездумно паливших в толпу, а следом за ними из духана выбрался самый настоящий шахид.

Глядя на его идиотски-радостную улыбку и безумные, вытаращенные глаза, парень ощутил, как по спине пробегает ледяная волна. Так страшно ему еще никогда не было. А самое паршивое, что тут даже стрелять было бесполезно. Автоматы они оставили в машинах, а для пистолета расстояние было слишком велико. Откуда вообще взялось это чучело и с чего вдруг боевики решили устроить теракт именно на этом крошечном базарчике, Егор не понял. Как не понял и того, почему обкуренного подонка никто не попытался пристрелить.

Ведь по рядам то и дело прохаживались какие-то бойцы из сил местной обороны, вооруженные автоматическим оружием. И вместо того, чтобы положить подонка прямо в дверях духана, они первыми бросились в разные стороны. Последнее, что успел заметить Егор, это растерянное лицо Секача, мелькнувшее метрах в тридцати от того места, где стоял он сам. Укрыться от боевиков тут было просто негде, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, парень просто замер, лихорадочно ища выход из положения. Дальше раздался хриплый вопль, за которым последовал взрыв.

* * *

Вздрогнув, Егор резко проснулся и, тяжело дыша, уселся в постели, пытаясь справиться с собственным организмом. Руки тряслись, а лицо было покрыто крупными каплями пота. Утеревшись одеялом, парень кое-как отдышался и, привалившись плечом к стене, еле слышно проворчал:

– Твою ж мать, так и заикой стать не долго. Господи, да за что же мне все это? Ведь никогда никому ничего плохого не делал! Жил, как умел, да как получалось. А теперь что?

Этот сон-воспоминание выбил его из колеи крепко, и если прежде Егор воспринимал окружающую действительность как нечто удивительно реалистичное, происходящее рядом, но его самого касающееся только краем, то теперь он вдруг осознал, что это реально. По-настоящему. И возврата к прошлому не будет. Совсем. Никогда. И теперь ему придется жить именно в этом времени и в этих реалиях.

Заткнув себе рот углом одеяла, парень глухо завыл, заливаясь слезами. Так страшно ему еще никогда не было. Ужас просто сковал его, лишив разом всех чувств. Остались только страх и дикая тоска. От такого