Ярослав Коваль - Сквозь бездну Страница 15

Обувь была подхвачена кем-то из бойцов и по цепочке передана в руки Аканшу, а тот вручил мне.

— Как же парень без обувки? — усмехнулся я.

— Ему-то зачем? Он земли и пальцем не касается, разве что на привалах. А на привале ему другие выдадут.

— Ладно, сейчас пропустим этого, — я кивнул на последнего грузового ящера, — и присяду переобуться. — Мой зам кивнул двум бойцам, которые, прижавшись к стене, пропустили мимо транспорт и остались рядом. — Да брось. Разве я не показал, что умею драться?

— Безопасность командующего — прежде всего.

Я с трудом смог пристроиться так, чтоб стянуть пострадавшие сапоги. Новая обувь слегка жала, но не настолько, впрочем, чтоб отказаться от возможности ходить с сухими ногами. Перемотав подмокшую портянку, я натянул возчицкую обувь с металлическими подковками на пятках — видимо, чтоб удобнее было упираться о шкуру ящера и об упряжь. Обувь таким образом получалась чуть тяжелее, чем моя прежняя. Но это ничего. Справлюсь.

Движение я ощутил раньше, чем заметил, и всё, вдолбленное мне собратьями-охотниками, всплыло в памяти в один миг. Скальные стены «гармошки», помнится, считались столь же опасными, как и открытое пространство. Здесь, видимо, та же самая фигня.

— Не двигайся, — кратко бросил я Аканшу, плавно перенося вес тела на ноги. Мой зам послушно замер.

Тварь, вытекавшая из неразличимой в обычных условиях расщелины столь же непринуждённо, как могла бы это сделать порция газа, подобралась для броска. Дальше счёт шёл уже на доли секунды, и, кидаясь к ней с мечом гардой вперёд (развернуть не оставалось времени), я пожалел о «когтях». На них во много раз удобнее было бы ловить демона подобного типа.

Шедшие мимо бойцы не сразу сообразили, что происходит, не сразу отхлынули прочь. Мы с демоном завертелись на крохотном пятачке худо-бедно свободного пространства. Существо напоминало ската — такие же крылья и хвост, и гляделки широко расставлены. Образ нарушала разве что широкая пасть и пара крохотных щупалец по её сторонам. Старый знакомец по нижнему демоническому миру, только там они были крупнее.

Я «угостил» существо гардой — ему не понравилось, и, затрепетав всем телом, оно с камня кинулось мне прямо в лицо. Мига мне хватило, чтоб развернуть оружие клинком и полоснуть два раза — снизу и, увернувшись в сторону, сверху. Боец, бросившийся меня спасать, благоразумно увернулся от моего меча.

— Все назад!

— Мага! — гаркнул Аканш, уже успевший вскочить и выдернуть своё оружие. Но не полез. Понимает, что сможет только помешать.

Я закрутил мечом финт «ромашка» — уходя от удара, скат неосторожно развернулся, потерял равновесие и шлёпнулся на камень. Мигом подобрался, но меч был быстрее — одно из крыльев агонически свернулось, отсечённое вдоль. Скат зашипел, как скороварка, кинулся мне в лицо без какой-либо подготовки. Тонкие, словно частокол булавок, зубы появились, как мне показалось, у самых глаз.

Я опрокинулся раньше, чем сообразил, что это необходимо. Увернулся от падающей на меня пасти лишь за мгновение до нашей встречи, ударил назад локтем — какой в этом смысл, не понял и сам. Мне потребовалось меньше секунды, чтоб вновь оказаться на ногах. Скат уже никуда не пытался прыгнуть — он слабо дёргался, придавленный камнем. Боец, уронивший этот камень, — здоровенный широкоплечий десятник с буйной шевелюрой, неряшливо торчащей из-под шлема, но зато без намёка на бороду или усы — тяжело дышал, стоя в шаге от меня. У него до сих пор ещё нервно подрагивали плечи.

— Спасибо.

— Рад стараться, командир!

— Продолжаем движение!

— Слушаю, командир!

— Вот видишь, Аканш, — я заговорил лишь тогда, когда убедился, что сказанное моему заму будет в основном услышано только им. — А ты хотел ребят наказать. Видишь, никто не виноват. Как и в том случае.

— Вижу, командир, — зам втягивал воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Поэтому можно было подумать — он в крайней степени ярости. Но выговаривал слова спокойно. — Второй раз подряд.

— На этот раз сильно сомневаюсь, что тварь была разумная. Я такие знаю. Просто животные.

— В этом мире?

— Нет, в другом. Нижний мир, пятая или шестая ступень, мы так и не разобрались тогда.

— Это ни о чём не говорит, командир. В другом мире это может быть другая разновидность, иначе развитая. К тому же твари достаточно быть лишь отчасти разумной. Цель — командующий, отличительные знаки оттиснуты в памяти магическим способом. И большего не надо.

— Ты — цель. Оба раза. Совпадение или нет?

— Только маг-аналитик смог бы ответить. Если существа разумны или же специально натасканы, то в нашем случае их могли ввести в заблуждение мои знаки и отсутствие их у командира. Если уж тварей готовят для атаки, то именно для атаки на командира. В этом случае демоны просто не могут определить, кто из нас кто. И хорошо, что так.

— Кхм… Я бы сказал, что ты намного опытнее меня в командовании, так что ты важнее, чем я.

— Командира надо доставить в целости и сохранности к замку. Для выполнения основной задачи. Вот что по-настоящему важно.

— Мы можем повесить опознавательный знак на кого-нибудь из солдат и проверить.

— Едва ли дозорные ориентируются только на знаки. Но и на то, кто распоряжается.

— Они на это способны?

— Если твари натасканы должным образом, то тут нет ничего невозможного. Не так уж и сложно определить того, кто отдаёт приказы, по эмпатическому оттенку, окружающему его. Такое отличие определяет простейший маго-эмпатический анализатор, в виде артефакта, либо же долгодействующего заклинания. В случае, если мы имеем дело с магически обработанными дозорными, которые так или иначе следят за нами, это вероятнее. Если же имеет место быть совпадение, значит, совпадение, и гадать бессмысленно.

— Но ты всё же считаешь, что следят…

— Либо следят, либо отдельные дозоры, патрулирующие катакомбы просто на всякий случай или по каким-то иным причинам, определяют нас как возможную угрозу. Либо совпадение. Но для нас тут нет разницы.

— Нет разницы?

— Да, командир. Нам разумнее исходить из наихудшего варианта и предпринять максимальные меры предосторожности. Они таковы, что не могут нам подпортить дело и в случае, если нападение на командира было простой случайностью.

— Если исходить из того, что о нашем местонахождении здесь знают и целенаправленно выслеживают, то что нам следует делать?

Аканш задумался.

— В такой ситуации нам первоначально надлежит изменить направление движения, пойти там, где нас ждать не будут. Но в этом случае придётся отказаться от обоза.

— Хм… Даже не знаю. Насколько, ты считаешь, ситуация того требует?

— Мне кажется, пока оснований для этого нет. Если случится ещё одно подобное «совпадение» — что ж, вот тогда придётся поступить именно так.

— В третий раз может оказаться поздно.

— Для подобных опасений, с моей точки зрения, пока нет оснований. Отряд сохранён почти в полном составе, места пустынные, уйти мы сможем. Вражеское подразделение близко не подпустим, врасплох себя застать не дадим. Пока же разумно, как я считаю, продолжать путь в ускоренном темпе. Эрмах выбрал хороший маршрут. Но решать, конечно, командиру.

— Ладно. Ты убедил меня. Так и сделаем. У воды же, как понимаю, наш след могут потерять.

— Могут, верно, командир.

— А знак сейчас передадим кому-нибудь другому, и это тоже проверим.

— Кому передать? — Аканш стащил с плеча бронзовую накладку, нашитую на лоскут красной ткани.

Стащил с таким видом, с каким, наверное, можно разве что самого себя холостить ржавым серпом. Теперь, пожив в Империи, я немного понимал его. Трудным был такой вот жест как бы добровольного отказа от своего положения.

Но в то же время не подчиниться приказу было для местного обитателя столь же немыслимо, как добыть себе звезду с небес.

— Так, значит, отдадим Химеру, пусть он поносит?

— Химер не распоряжается. Так уж можно и на рядового вешать, — Аканша слегка передёрнуло, но я сделал вид, что не видел.

— Ладно, тогда на Миргула. А Миргул свой пусть снимет.

— Да, командир!

Ящеров нельзя было останавливать, их привели в место пошире и повыше, и бойцы не могли задерживаться возле нас. Поэтому все офицеры со мной во главе как-то в одночасье оказались в арьергарде. Штука, допустимая разве что перед началом боя, когда войска уже развернулись фронтом друг к другу, и тыл — самое безопасное место. Временно, конечно.

А здесь такое даже на несколько минут — недопустимо. На лице Аканша отражалось не просто беспокойство — мука. Это тоже можно было понять. Если долгое обучение и вся последующая жизнь говорят, что можно лишь так, и не иначе, то в ситуации, когда правильное поведение практически невозможно, напряжение духа оборачивается чисто физическим дискомфортом. Переносить его с достоинством ещё надо уметь. А зачем подобное умение имперцу? Его жизнь, как набор фишек для игры, всегда занимает определённую позицию и имеет конечное, хоть и большое, число комбинаций.