Антон Медведев - Хранители вечности Страница 15

— Ну так сделал бы, — усмехнулся собеседник. — Днем раньше, днем позже… Мой тебе совет: на суде ни с чем не спорь, соглашайся со всем, что тебе предъявят. Говори, что во всем раскаялся и твердо встал на путь исправления. Тогда отделаешься примерно пятью годами. Может, по молодости вообще дадут не больше трешника. А будешь спорить, загремишь на всю катушку.

— И все равно это неправильно, — не согласился Кевин. — Так нельзя.

— Мое дело предупредить, — зевнул сосед.

Правосудие на Илионе оказалось на редкость скорым. Уже вечером пришел адвокат, но все попытки Кевина убедить его в своей невиновности ни к чему не привели. Удивительно, но адвокат советовал ему то же, что и соседи по камере, — полностью признать свою вину. По словам адвоката, это был единственный способ смягчить наказание.

Утром, около десяти часов по местному времени, за Кевином пришли конвоиры. На него снова надели наручники, вывели во внутренний дворик тюрьмы и усадили в большой тюремный глайдер. Всю дорогу Кевин провел в маленьком зарешеченном закутке, грязном и провонявшем мочой. Четвертьчаса спустя его уже вводили в зал суда… Судьей оказалась пожилая женщина, Кевин воспринял это как хороший знак. Ведь если ей все объяснить, то она поймет, что он невиновен.

Увы, надежды Кевина разлетелись в пух и прах. В коридоре уже ждали новые обвиняемые, у судьи просто не было времени вникать во все детали. А скорее всего, не было и желания. Бегло просмотрев переданный ей протокол, судья, даже не глядя на Кевина, спросила, признает ли он себя виновным.

— Нет, ваша честь, — твердо ответил Кевин. — Не признаю.

Пожалуй, только после этих слов судья по-настоящему на него взглянула, в ее взгляде Кевин уловил раздражение.

— Ваша вина полностью доказана, — строго сказала женщина. — Нежелание признать ее расценивается как отягчающее обстоятельство — это вам известно?

— Мне об этом говорили, — согласился Кевин. — Но я действительно невиновен. У меня не было фальшивых денег, мне их подсунул полицейский.

— Обвиняя полицейского в подлоге, вы оскорбляете всю правоохранительную систему Илионы, — заявила судья и что-то написала в протоколе заседания суда. Потом передала его помощнику. — Восемь лет. Следующий…

— Постойте! Вы не имеет права! — закричал Кевин, но его уже не слышали. Два охранника взяли его под руки и вывели из зала, на смену ему уже входил другой бедолага. Весь судебный процесс, на взгляд Кевина, занял минуты три.

Нельзя сказать, что Кевин был ошеломлен — он был попросту раздавлен. Все происходящее казалось ему дурным сном, такого просто не могло быть.

Из здания суда его отвезли на пересылку — так называли это место конвоиры. Бумаги по делу Кевина перекочевали в руки к новому надзирателю, самого его втолкнули в камеру.

Здесь было не так людно, как в камере следственного изолятора, у Кевина оказалось всего два соседа. Один, мужчина лет пятидесяти, получил четыре года за кражу с территории космодрома. Второй, жилистый парень лет двадцати пяти, избил в ночном баре какого-то чиновника, в итоге получил девять лет за покушение на жизнь государственного служащего. Историю Кевина сокамерники встретили сочувственным смехом.

— Да, парень, не повезло тебе, — покачал головой пожилой мужчина. — Ладно, мы хоть за дело сидим, но ты… Схлопотать просто так восемь лет — это надо постараться.

— С судьей спорил? — не столько спросил, сколько констатировал сидевший напротив Кевина парень.

— Спорил, — признался Кевин. — Да и как не спорить, если я не виноват?

— Ну и дурак, — усмехнулся парень. — Запомни на будущее, дубина: на Илионе с властями спорить нельзя. Здесь это возведено в принцип.

— Мне сказали, что я могу в трехдневный срок подать апелляцию, — вспомнил Кевин. — На чье имя ее писать?

— Апелляцию? — Парень переглянулся со своим соседом, они оба захохотали.

— Нет, ты, конечно, можешь ее подать, дело хозяйское, — отсмеявшись, сказал он. — Но я тебе зуб даю, что в итоге тебе накинут еще года четыре, здесь такое практикуется сплошь и рядом. Если ты и вправду идиот, то пиши, я тебе даже помогу. Но лучше — мой тебе совет — забудь об этой ерунде. Будет только хуже.

Кевин уже имел возможность убедиться в том, как вершится правосудие на Илионе. А потому, после долгих мучительных размышлений, все же счел правильным последовать совету сокамерников.

В камере он провел три дня, за это время соседи Кевина успели смениться — здесь долго не задерживались. Наконец настала очередь и самого Кевина.

Дорога от Илионы до Геммы заняла четверо суток. Все это время Кевин провел в маленькой одноместной камере, таких на корабле были сотни. Три на полтора метра, два метра в высоту. Металлические нары — никаких матрасов, под потолком лампочка в бронированном фонаре. В дальнем конце камеры не менее аскетичный туалет, до половины прикрытый металлической переборкой, рядом с нарами маленький стальной стол и умывальник. Больше в камере ничего не было.

Всю дорогу Кевин мучительно размышлял о своем новом положении. Да, он и раньше постоянно рисковал попасть в тюрьму. Но ведь не попадал, хотя не один год ходил по лезвию. Выбирался из самых сложных ситуаций, и вдруг такой поворот судьбы…

Мысли о судьбе, о ее несправедливости снова и снова приводили Кевина к думам об отце Леониде. Определенно, этот Человек обладал какой-то магической силой. За время недолгого знакомства с ним Кевин успел столкнуться с целым рядом чудес, начиная от доставшегося ему волшебным образом миллиона и заканчивая монеткой, никак не желавшей падать орлом вверх. Отец Леонид предложил поиграть в его игры, он согласился. Но о каких играх шла речь? Что имел в виду старик? И если он привез его на Илиону, значит, в этом был какой-то смысл?

Кевину очень хотелось в это верить. Может, старик знал о том, что произойдет, и все это — этот звездолет, эта камера, срок в восемь лет — просто часть чего-то большего? Чего-то такого, о чем Кевин пока не имеет никакого представления? Ну не может быть, чтобы отец Леонид его бросил…

Несколько раз за время пути Кевин вспоминал о Силе. Старик говорил, что Сила здесь, рядом, надо только уметь ее почувствовать. Подружись с ней, и тебе станут доступны любые чудеса. Но как это сделать на практике? Ему в нынешних обстоятельствах чудеса совсем бы не помешали.

Наверное, в любой другой ситуации Кевин никогда бы не стал заниматься подобными глупостями. Но здесь, в тесной камере тюремного звездолета, мысли о Силе помогали отвлечься от грустной действительности. Чувствуя себя довольно глупо, Кевин попытался поговорить с Силой — тихонько, чтобы его никто не услышал. Он просил Силу открыться ему, говорил о том, что хочет с ней подружиться. Что будет ей верным другом и никогда не обманет. Просил как-нибудь проявить себя, дать знать о своем присутствии. Обещал, что будет держать их дружбу в тайне.

Увы, Сила осталась глуха к его просьбам. Осознав всю глупость своего поведения, Кевин отвернулся к металлической стене и попытался заснуть…

О том, что звездолет готовится к посадке, он догадался по изменившемуся звуку двигателей. Посадка заняла около получаса, затем Кевин ощутил толчок — опоры корабля коснулись земли. Двигатели работали еще несколько минут, потом смолкли, стало непривычно тихо. Почему-то заложило уши, Кевин не сразу понял, что происходит выравнивание давления в соответствии с условиями местной атмосферы. При полете на пассажирском лайнере эту процедуру проводят очень медленно, пассажиры ничего не замечают. Здесь о комфорте пассажиров не заботились. Кевин несколько раз натужно сглотнул. В ушах пискнуло, давление выровнялось.

Затем началась выгрузка. Два суровых охранника надели на Кевина наручники, вывели из камеры и втолкнули в шеренгу таких же заключенных. Сделано это было достаточно грубо, однако Кевин не протестовал — понимал, что будет только хуже.

Увидеть пейзаж новой для него планеты ему так и не удалось, по переходной галерее заключенных перевели в здание местной тюрьмы. Всех собрали в огромном зале. На взгляд Кевина, здесь находилось порядка пяти сотен заключенных. Затем в дальнем конце зала открылась дверь, заключенным велели заходить по одному. Кевин стал ждать своей очереди, все это тянулось крайне медленно. Прошло не меньше часа, прежде чем он наконец-то переступил порог двери.

— Имя, фамилия, возраст, место рождения? — спросил сидевший за экраном терминала сотрудник тюрьмы, офицер в чине капитана.

— Кевин Санчес, девятнадцать лет, Земля.

— Идентифицируйтесь…

Кевин послушно подошел к глазку идентификатора — очевидно, в прибор уже были внесены личные данные прибывших заключенных. Заглянул в глазок, прибор тихо пискнул: Из расположенного рядом странного аппарата, напоминающего большой металлический шкаф, в приемный лоток выпал узкий пластиковый ремешок. Один из охранников взял его и надел Кевину на шею, на ремешке загорелся зеленый огонек индикатора. Охранник слегка затянул ремешок, проверил, не туго ли. Кевин молча терпел.