Владимир Чистяков - М.С. Страница 15

И девочка совершенно не представляет, как действовать дальше. Она не слышала, что говорил в камере император, но догадывалась, что наследничек, как говориться, доигрался.

Встав, она сразу же чуть не упала. Всё-таки она очень слаба. Но подхватили те две женщины.

— Можно на воздух? — попросила Марина, чувствуя, что начинает задыхаться.

Впервые за несколько месяцев видит солнце. Деревья. Траву. А цветы у входа уже завяли. Только желтые хризантемы ещё цветут. Наперекор всему.

— Помогите мне сесть. — сказала она увидев стоявшую неподалеку скамейку. Когда её усадили, спросила.

— Сколько у меня времени?

— Три часа. Потом вам назначена аудиенция у его величества.

— Обождите меня где-нибудь в стороне.

Откинувшись на спинку скамейки, Марина закрыла глаза. Кроме всего прочего, она ещё и страшно устала. Всё самое плохое в жизни, видимо, кончилось. Или ещё нет? Да нет, всё-таки кончилось. Её, по крайней мере, не убили. Хотя и собирались.

Что будет теперь? Неизвестно. Что императору может потребоваться от неё? Она не знает. Но почему-то вспомнился разговор отца с кем-то из министров. Речь шла о Тиме. И сказано следующее: ''Я в первую очередь генерал, он — дипломат. При прочих равных условиях он меня, да и всех вас, на любых переговорах вокруг пальца обведёт. Это — старая седая и хитрющая лисица''. Саргон значительно старше Тима. Но и Тим не первый год правит империей. Из многих внешнеполитических кризисов последних десятилетий удавалось выпутываться во многом благодаря дипломатическим способностям Тима. (Другое дело, что кризисы, зачастую, мирренский император создавал столь же мастерски, как и распутывал). А кризисы разрешались к выгоде его империи почти всегда. Исключениями бывали только те случаи, когда грэды уж слишком сильно начинали бряцать оружием. Тут Тим мог и отступить. Слишком уж много у грэдов танков. И не слишком охота смотреть, каковы они в деле. Но несколько лет назад никто не захотел уступать…

О многих дипломатических передрягах последних лет Марина прекрасно знает. Всегда очень интересовалась политикой. Вот и помог интерес этот. А положение всегда позволяло читать и имперские, и мирренские газеты. Ибо язык и тех и других понятен. А когда постоянно видишь как одно и тоже событие в одних газетах оценивают так, в других — диаметрально противоположно, да ещё и отец c Сордаром и Кэрдин по прозвищу Бестия вполне могут выдать оценочку не похожую ни на первую, ни на вторую…. Но ведь Марина общалась ещё и с Эридой Херт, и в устах первого из соправителей, отца Эриды, любое событие тоже частенько выглядело совсем не так, как с точки зрения императора. В общем, о Марине можно сказать, что у неё более чем критический склад ума. Склонность верить только фактам, выводы из фактов всегда делает самой. Несмотря на юный возраст, Марина, уже преизрядный скептик. Да пожалуй, и циник. Слишком рано поняла девочка, что значит происхождение. Рано заметила вопиющие противоречия между теми образами отца и других людей, какими они были в жизни. И теми, как их описывала пресса. Очень рано для неё стало ясно, насколько сложно устроен этот мир. Но Марина очень скрытна. Уже давно поняла, что почему-то выглядит в глазах многих людей глупенькой. Научилась этим пользоваться. Ибо куда умнее сверстниц. Причём абсолютно всех. У неё всегда было очень мало чувств. Наверное, во многом благодаря этому, она смогла выдержать всё то, что происходило с ней в последние месяцы. Она не эмоциональна, и ко всему на свете относится примерно так, что от определённого человека можно получить только нечто определённое и ничего другого. Под дождём нельзя остаться сухим, а под солнцем — промокнуть. Так и люди.

Почти сразу поняла, что Тим младший- сумасшедший. Внутренне до какой-то степени оказалась готова ко всем тем ужасам, что пришлось пережить из-за него и его прихвостней. Но почти любой посторонний, узнав о произошедшим с ней наверняка считал, что она пережила страшную психологическую травму. А на уверенности других тоже можно играть. Только неясно, стоит ли так играть при разговоре с Тимом старшим.

Наверное, главным в жизни пятнадцатилетней принцессы являлась мысль о справедливости. Именно поэтому она ненавидит Тима. Она ведь в Грэдской империи никто. Ничего о важных государственных делах не знает. Тим прекрасно знал, что ей ничего не известно. Она просто очень умный ребёнок. И ничем не заслужила того, что вытворяли с ней, и как обращались. Для неё это было, прежде всего, несправедливым по отношению к ней. Её никто не считал доброй, и, как ей казалось, она немного добра видела и от других людей. Но это вполне справедливо, раз она такая. Но она никому не делала и явного зла. А над ней творили откровенное зло. Она не считает себя ни злой, ни доброй, но полагает, что на добро надо отвечать добром. Но и на зло надо тоже ответить злом. Она так считает. Но совершенно не представляет, как теперь действовать. Тим младший, безусловно, её вот-вот бы убил. Это знает чётко. Но старший… Чего хочет старший? Этого пока не понятно.

Сейчас она чувствует себя в первую очередь, очень усталой и больной. Но теперь снова можно спокойно размышлять. И все душевные и физические силы больше не надо вкладывать в ту ненависть, на которой она держалась несколько последних месяцев. Да, именно ненависть не дала умереть под пытками. Не сойти с ума от издевательств. Но сейчас следовало действовать как-то иначе. А как? Она ещё не решила.

Для себя, уже решила, что в камере допустила ошибку перед Старшим Тимом. Да, ненависть тогда застилала глаза. Но он явно разглядел перед собой бойца. А надо было бы казаться затравленной жертвой. Но теперь этого не вернёшь. Да, её вид ещё вполне способен вызвать жалость. Но она всегда очень боялась выглядеть именно жалкой. И всегда стремилась держаться лучше, чем следовало бы. Это стремление не зависит от неё, а сидит в крови. Крови Еггта.

Её жизнь, и дальнейшая судьба сейчас полностью во власти Старшего Тима. Она знает, но ни умолять, ни просить его, ни о чём не собирается. Марина очень горда. В её языке просто нет слова унижаться. Против Тима она в настоящий момент не сможет предпринять ничего. Но и старому хитрецу вряд удастся похвастаться тем, что заставил Еггта плясать под свою дудку.

Но раз смерть в очередной раз с ней разминулась. То значит, всё-таки не зря она столь отчаянно цеплялась за жизнь. Значит, что-то ещё светит, кроме пули в затылок. Она уже знает, каково это, когда к твоей голове приставлен пистолет. И ты ждёшь выстрела, и знаешь, что с ним кончится всё, что было у тебя в этой жизни. Она это уже знает, и знает, что ей не сегодня- завтра придётся умереть. Но ведь вышло по-иному. А раз так — мы ещё повоюем.

Она полулежит, откинувшись на спинку скамейки и неторопливо вдыхает ещё тёплый осенний воздух. Она почти забыла, как это быть на свежем воздухе. Теперь вспоминает об этом. Со стороны могла бы показаться очень умиротворённой. Но нет больше мира в душе. Разгорается там огонь и сильный огонь. Навеки ушло из души спокойствие. Навеки там поселилась тревога. И ненависть. А ум и гордость там есть и так. А боль и унижение вполне можно пережить. Ибо раз очень сильная воля. Прославленная воля Еггта по матери. Об этом говорили и раньше. Она не думала, что этому качеству будет устроена столь жестокая проверка. Марина выдержала. Она твёрдо уверенна. Чётко знает теперь, что сильнее очень и очень многих людей. Намного сильнее.

А раз так — мы ещё повоюем!

Тим беседует с Кроттетом, в присутствии одного из секретарей императора.

— Каковы результаты проверки?

— Более чем занимательны. Оказывается, около двух месяцев назад она пыталась бежать. Стащила у кого-то из них пистолет. И выбралась в коридор. При попытке задержания застрелила троих охранников и двоих тяжело ранила. А бывший наследник после этого довольно мило развлекался: её в течение нескольких дней выводили на расстрел. И расстреливали. Холостыми. Остальное всё вам и так известно.

— И что же мне теперь с ней делать?

— Вас интересует моё мнение?

— Да.

— Исходя из общегосударственных интересов, дальнейшее продолжение данной жизни не является целесообразным.

Министр замолчал. Император смотрит весьма вопросительно. Кроттет обычно не столь краток. А столь странные фразы — не слишком хороший признак.

— Допустим, но не желателен вариант её использования в качестве разменной монеты на планируемых переговорах.

Сказал не бесцветно, а бесцветнейше. Высказал свое мнение, и желает, что бы император его принял.

— Почему ты предлагаешь ликвидацию? Объект не представляет никакой угрозы.

— Проблему всегда стоит решать максимально простым способом. Этот как раз и является таковым.

— Я больше склоняюсь ко второму варианту. Не поверишь, но мне её просто жалко. Я не настолько жесток, чтобы приказать убить пятнадцатилетнюю девчонку только за то, что она оказалась не в том месте и не в то время.