Андрей Белянин - Дочь Белого Волка Страница 15

— Мерзавцы! — Я расправил плечи и с размаху вбил кулаком ближнему здоровяку два гнилых зуба в горло. — Подлецы! Сволочи! Дегенераты! И вообще, мой кунг-фу круче вашего!

Ещё трое обалдевших от неожиданности грабителей разлетелись по углам. Двоих я без стеснения выбросил за борт, потом на меня попёрли уже с топорами, и я отбивался дубовым веслом. А когда оно об кого-то сломалось, то…

…Небо перевернулось, мир взорвался красным и сиреневым, крупные звёзды рассыпались мелкими алмазными искрами, а потом синие губы богини Хель раздвинулись в поцелуе и поглотили меня целиком от головы до пят.

Это было больно. Это было приятно. Не знаю, чего больше, я пока не решил. Может быть, и того и другого. Терять сознание всегда интересно и поучительно. Видишь новые миры, в основном из разноцветных кусков тумана, слышишь неземные звуки, сливаешься с вечностью…

Но вскоре меня разбудила чернокудрая дампир с декольте, чарующей улыбкой и глубокими глазами. Она зачем-то больно ткнула меня мизинцем в грудь и, страшно заикаясь, спросила:

— Очухался, рыбья м-морда?

Я искренне удивился, ведь до этого у нас вроде бы складывались какие-никакие, но отношения, мы даже один раз…

— Эй, п-парни! Поднимите этого сл-лизняка, я буду его д-допрашивать, жестоко и страшно, д-да?

Такая Дана нравилась мне всё меньше и меньше, а когда ускользающее сознание передумало и зачем-то решило вернуться, то красавица-дампир первым делом превратилась в толстого низкорослого викинга. Метр с кепкой в прыжке, рогатый шлем на два размера больше объёма головы, неровная борода (где-то вырванными, где-то выжженными кусками) плюс ко всему жуткое безвкусие в одежде.

Нет, я понимаю, у пирата нет времени на посещение кутюрье, но розовая рубашка в винных пятнах, кольчуга с глубоким вырезом, без рукавов, полосатые жёлто-зелёные штаны и разноцветные тапки? Именно тапки, а не сапоги или какая другая средневековая обувь…

— Вставай, с-сухопутная крыса! Т-трепещи перед капитаном К-крюком из рода К-кабана!

— Может, тогда уж Хрюком? — уточнил я, осторожно оглядываясь по сторонам.

— К-крюком! — перекрывая смех команды, рявкнул коротышка, тыча мне в грудь протезом левой руки в виде давно не чищенного стального крюка. — Ещё р-раз улыбнёшься, и я тебя вздёрну на к-кол!

— На что?!

— На к-кол!

— Уберите диарейного и избавьте меня от больных фантазий этого извращенца, — громко попросил я, демонстративно отворачиваясь к борту.

Тощий пират, хлюпая разбитым носом (моя работа!), что-то зашептал ему на ухо. Недобритый коротышка поправил сползающий на глаза шлем и присел рядом со мной на корточки.

— Ты чего, п-прикалываешься, да? Думаешь, т-ты тут такой храбрый и у-умный? Бобёр хочет п-перерезать тебе глотку и сбросить вниз п-по частям, в-всё равно нам за т-тебя заплатили. Но не б-бойся, старина Крюк р-решил иначе — мы отвезём тебя домой и отпустим на все ч-четыре стороны. Как тебе т-такая мыслишка, а?

Я скривился от его неароматного дыхания, с трудом удерживаясь от соблазна боднуть заику лбом в переносицу. Его мотивы и побуждения были видны невооружённым глазом. Викинги доставят меня к замку Кость, предложат обмен, заберут на борт всё, что смогут поднять, а потом швырнут вниз мою голову. Если эта скотина говорит о заказчике с таким придыханием в голосе, то уж явно не станет рисковать, отпуская меня на свободу. Что не помешает ему слупить ещё и выкуп за жизнь славного лорда Белхорста. Какими бы комичными ни казались мне летающие пираты, мечи и секиры у них были настоящие, привыкшие к крови, и с этим тоже нельзя было не считаться.

— Что с-скажешь, благородный лорд? Д-два раза предлагать н-не стану, морской ёж мне в-в ягодицу!

— Мой замок обширен, но небогат. В Закордонье никогда не бывает много золота, — пробормотал я.

Крюк (или Хрюк) довольно осклабился — раз начался торг, значит, договорённость достигнута. Дальнейшее касалось только меня и его.

— Стало б-быть, по рукам?

Я криво улыбнулся, намекая на связанные запястья. Впрочем, мелкорослый капитан не был законченным идиотом, чётко дав понять, что развязывать меня не намерен.

— П-потерпи, друг мой, мы ведь н-не хотим, чтобы в тебе взыграла горячая к-кровь и ты опять начал м-махать кулаками. Моим п-парням это может н-не понравиться, и они скинут т-тебя за борт! Т-ты же этого не хочешь, верно? Тогда д-давай перейдём к д-делу. С-сколько за тебя готовы з-заплатить твои богатенькие родственнички?

— У меня нет богатых родственников, — не стал врать я, на данный момент правда была выгоднее. — Есть дочь и брат моей жены. Но он псих, он вам не понравится, да и вы не в его вкусе…

Капитан на какое-то время замолчал. То ли не поверил, то ли искал в бороде насекомых, то ли оба варианта вместе, потому что он кого-то вычесал, отправив щелчком ногтя на палубу и погрозив мне кривым крюком:

— Ш-шутник, а?

Коротышка вырвал из-за пояса мой кинжал и приложил к моей шее. Не самые приятные ощущения…

— Б-будешь так улыбаться, мерзавец, я тебе в-вторую улыбку на горле в-вырежу! Хочу б-бочонок золота! Имперской ч-чеканки, а не какую-нибудь баронскую д-дрянь!

— У меня его нет.

— М-молчать! Пусть твоя дочурка и её дядя п-продадут весь замок до кирпичика, н-но сегодня же п-принесут мне мои деньги! Это говорю т-тебе я, капитан К-крюк! Морской скат м-мне в геморроидальный узел!

— Было бы интересно посмотреть, — вежливо согласился я, но этот грубиян лишь ударил меня кулачком в скулу, убрал кинжал за пояс и кинулся раздавать команды, брызгая слюной направо-налево.

По палубе драккара забегали босые ноги викингов, под хлещущими ударами бичей драконы развернули судно налево, и мы, подгоняемые попутным ветерком, быстро пошли к голубеющему в полуденном мареве замку Кость. Получается, я имел примерно с полчаса на размышления. В принципе вполне достаточно, учитывая примитив ситуации.

Мне не было страшно. Ну, почти не было. Если вас через день пытаются убить на протяжении, дай бог памяти, лет двадцати, то волей-неволей вы к этому привыкаете. Угроза смерти в Средневековье никогда не была столь уж устрашающей. К страху смерти вырабатывается стойкий иммунитет от полной безысходности и стадного чувства — всё равно мы все умрём, так чего уж нервничать…

Люди беззаботно всходили на эшафот, кто с песнями, кто с плясками, а последним желанием, как правило, был стакан вина или поцелуй красивой женщины. Последние встречались редко, обычно их спешили сжечь как ведьм. Впрочем, хорошее вино встречалось ещё реже. Виноград в наших краях растёт плохо, а за привозной алкоголь купцы дерут втридорога, упирая на то, что наши дороги слишком опасны. Тоже верно: кровожадные твари из-за Граней порой наводят шороху, но мы с ними боремся. И довольно неплохо, кстати…