Андрей Буторин - Дочь небесного духа Страница 16

– Можешь пойти с нами.

– Могу?.. Спасибо, что разрешила! А если я не хочу? Вот не желаю я жить с дикарями – и все тут! Я нормальной жизни хочу, человеческой! Имею я на это право?

– Не мне судить, – скривила губы Надя. – Только ведь я тебя не тащу с нами силком, просто предложила. А оставлять тебя одного, как ты сказал… Так зачем же одного? Беги к своим бандитам, раз ты так этого хочешь.

– Да зачем я бандитам? Они меня прихлопнут и разговаривать не станут.

– А чем же мы четверо для бандитов лучше, чем ты один? Почему ты думаешь, что они нас всех не прихлопнут, а домой повезут? Ну ладно я – тут у них еще могут быть какие-то… интересы.

А вы-то им зачем? Если еще тебя с Нанасом можно в качестве рабов использовать, то уж Гор точно ни на что не годится…

– Ну и черт-то с ним, с Гором! – вновь забрызгал слюной Селиванов, приняв, видимо, Надины рассуждения за признак того, что она начала колебаться. – Ему так и так пропадать, да и пожил уже старик!.. Нам главное Нанаса уговорить, для чего я с тобой первой разговор и завел… Ты-то ведь сможешь к нему подъехать по-свойски, по-семейному: мол, так и так, дорогой, умирать не хочется, и если ты меня любишь, то…

– А ну замолчи! – притопнула Надя. – И кончай дурковать, хватит! Ни к кому я подъезжать не стану, и Алексея за человека не считать не позволю!

– Какого еще Алексея?.. – заморгал Селиванов.

– Горичева, вот какого. Ты даже имени старика не знаешь, куда тебе о жизни его беспокоиться!.. В общем так. Поговорили, хватит. Теперь ты меня послушай. Мне уже, после всего, тебя с собой звать не хочется, но я, в отличие от некоторых, человеческие жизни ценю, поэтому в последний раз предлагаю тебе идти с нами в саамский сыйт. То, что мы туда дойдем, – не обещаю, но никаких других вариантов я рассматривать больше не собираюсь. Если ты против этого – беги, догоняй бандитов, мешать мы тебе не станем, это я тоже могу тебе обещать.

– Понятно… – с видимым трудом, словно губы перестали его слушаться, произнес парень, и Надя отчетливо увидела, как побледнело его лицо. – Ты против моего предложения. Но и я против твоего – тоже. Тогда послушай, что я еще скажу. До конца – так до конца.

– Я не хочу… – начала девушка, но Селиванов, почти грубо, схватил ее за предплечье:

– Ты обещала! До конца!.. Это еще не все!

Надя резко выдернула из его ладони руку.

– Ну, что еще? Говори скорей, а то уплывут без тебя!

– Послушай… Я не хотел этого говорить… Ты сама видишь, я пытался, чтобы все получилось по-хорошему… В общем, без тебя мне уходить смысла нету. Даже если меня не убьют бандиты и я смогу добраться домой, меня расстреляет Ярчук.

– За что?! – ахнула Надя.

– За то, что вернулся без тебя. У меня есть приказ – доставить тебя в Полярные Зори живую и невредимую во что бы то ни стало. Думаешь, Ярчук просто так дал вам машину и отпустил меня с вами? Все только ради тебя. Вообще-то, это с самого начала была его идея – на случай, если ты заартачишься и непременно решишь сюда ехать. Для надежности, для подстраховки.

– Ты совсем заврался, парень! Машину у Ярчука я сама выпросила. Да и то после того лишь, как мотоцикл сломался.

– А почему он сломался, ты знаешь? – ухмыльнулся Селиванов. – Кто его к поездке готовил?

– Ты… – выдохнула Надя, начиная что-то понимать.

– И насчет «УАЗика» первый я идею подбросил, ты ее лишь только подхватила и «дожала». Как мы с Олегом Борисовичем и рассчитывали.

– Ты… Да ты же самый настоящий подлец!

– Это еще почему? Твое желание было исполнено? Было. Теперь исполни и ты мое… – Басовитый голос парня стал по настоящему жалобным, почти умоляющим: – Я и в самом деле прошу тебя, Надя! Не бери грех на душу, меня Ярчук правда обещал грохнуть, если я без тебя вернусь… И он это сделает, ты его знаешь. Поехали домой, а?.. Скажи своему… скажи Нанасу, пусть они с Гором уходят к своим дикарям, а ты, мол, к цивилизованной жизни привыкла и с ними не хочешь…

– Это глупо! – фыркнула Надя. – Даже если бы я такое сказала, Нанас пошел бы со мной. Но говорить я ему это ни за что не стану. И сама ни за что и никогда его не брошу. А тебе, если ты так боишься Ярчука, еще раз повторю, хоть и обещала этого не делать: идем с нами! Это мое последнее слово, разговор окончен.

– Ну что ж, – вновь стремительно побледнев, сухо бросил Селиванов. Теперь он не вызывал ни малейшей жалости, да и не пытался больше этого делать. – В таком случае, ты сама подписала приговор своему мужу.

– Ты что несешь?.. – опять не сразу поняла смысл сказанного Надя. А когда до нее стало что-то доходить, не отреагировала немедленно, не сделала то, что единственное и нужно было делать в этом случае, а начала растерянно лепетать: – Ты хочешь… убить Нанаса? Но он ведь только что спас тебе жизнь!

– Именно поэтому я и стал предлагать тебе другие пути! Умолял тебя, упрашивал!.. Ведь я делал это только для того, чтобы твой муженек остался жив! Ты думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, мне хочется его убивать? Но ты сама толкаешь меня на это!

В руке Селиванова непонятно откуда появился пистолет.

– Последний раз… без дураков, последний!.. Иди и скажи ему, что ты уходишь со мной. Обзови его, наплети, что не любишь и никогда не любила, придумай что-нибудь, чтобы он плюнул на тебя и ушел!.. Если он дорог тебе, если хочешь, чтобы он остался жив, – сделай это. Ну!..

Только теперь Надя решилась на то, что нужно было сделать полуминутой ранее – она потянулась к висевшему за спиной автомату. На что она рассчитывала сейчас – непонятно, вероятно, это было скорее инстинктивное, нежели обдуманное действие. И едва она раскрылась, Селиванов резко и сильно, без размаха, ткнул ее кончиками сжатых в «копье» пальцев в подреберье.

Из легких девушки разом вышел весь воздух. Боль была такой адской, что рвущийся наружу вопль, казалось, должен был разодрать горло. Вот только никакого вопля не получилось – Надя попросту не могла сделать для этого вдох. В глазах заалели круги. Лишь уткнувшись лицом в мокрый мох, она поняла, что уже не стоит на ногах. Позже она удивлялась, как умудрилась не потерять сознание, – вероятно, лишь страх за жизнь любимого, страх еще более сильный, чем эта дикая боль, заставил ее разум не поддаться спасительному избавлению. И Надя, почти ничего не видя перед собой, кроме продолжающих вспыхивать и вращаться алых кругов, поползла вперед, цепляясь ногтями за камни. Она хотела закричать, предупредить Нанаса, но по-прежнему не могла набрать в горящие легкие воздух. А потому оставалось лишь одно – ползти. В надежде, что любимый увидит ее в таком состоянии и поймет, что ему тоже угрожает опасность, что среди них оказался предатель.

– Нанас! Нанас! – сквозь звенящий шум – такой, будто в уши, закупорив их, набилось сонмище комаров, – услышала девушка. – Беги скорей сюда! Наде плохо.

Она едва не расслабилась с облегчением: «Ну, вот, Андрей все-таки одумался!», но тут же помутившийся рассудок, получив, видимо, помощь из глубин подсознания, взорвавшись, запротестовал: «Нет! Нет!!! Нанас, не слушай его, это ловушка! Он хочет тебя убить!!!»

Наде казалось, что она кричит это вслух, но голос по-прежнему не слушался ее, и единственное, что вышло из этой тщетной попытки, – то, что она глухо закашлялась и наконец-то, хоть и не в полную силу, а лишь короткими судорожными толчками сумела впихнуть в легкие воздух.

В глазах все еще плавали круги – уже не только красные, но и более темных, в основном зеленоватых оттенков, но зрение, тем не менее, слегка прояснилось, и девушка, сумев наполовину выползти из-за камня, разглядела бегущих к ней Нанаса и Сейда.

– Н-нет!.. – только и смогла, почти беззвучно, просипеть Надя, и снова закашлялась.

Нанас ее, конечно, не услышал. Между мужем и поджидающим его с пистолетом в убранной за спину руке Селивановым оставалось шагов десять – пятнадцать. Предатель не спешил, решил, видимо, действовать наверняка и выстрелить в упор, исключив малейшую вероятность промаха. Но Сейд бегал куда быстрее людей, поэтому уже обогнал своего бывшего хозяина и как раз поравнялся с Селивановым.

Сейд! – будто вспышкой озарило Надино сознание. И она, забыв про боль, про раздирающий легкие кашель, мысленно завопила, обращаясь к умному псу:

«Сейд! У Селиванова пистолет! Он хочет убить Нанаса!!!»

Сейд, тормозя всеми лапами по влажному мху, проехал по инерции еще пару метров и круто развернулся на месте. Это произошло уже позади Селиванова, но тот, словно имея на затылке дополнительную пару глаз, что-то почувствовал, дернул головой, но не стал оборачиваться, а выбросил из-за спины руку с пистолетом и выстрелил в Нанаса, который был уже совсем рядом. Но этого времени – секунды полторы, самое большее двух – хватило и Сейду, чтобы прыгнуть. И даже чтобы коснуться спины предателя передними лапами. Но это касание пришлось всего на долю мгновения раньше, чем Селиванов нажал на спусковой крючок, и если оно как-то и повлияло на траекторию полета пули, то все-таки не настолько, чтобы та прошла мимо цели. Нанас и его убийца рухнули наземь почти одновременно. Только саам остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в мох и окрашивая его вокруг головы алым, а Селиванов, нещадно терзаемый Сейдом, катался по земле, оглашая окрестности истошными, мало напоминающими человеческие воплями.