Роман Глушков - Меч в рукаве Страница 16

Но, на великую беду Хозяина, случилось непоправимое: из-за своей доверчивости он оказался вовлеченным в страшную авантюру, разработанную завистливым и властолюбивым Прометеем. Будучи вероломно обманутым, Хозяин ненароком подставил под удар сам себя.

Цели Прометея были просты и прямолинейны, как удар кузнечного молота: захватить Аннигилирующее Пламя, распылить Юпитера, Аида и Нептуна, а затем встать во главе лишенного руководства воинства вольных небожителей.

На всех фронтах как раз царило затишье, Пламя находилось на профилактике, и завладеть им оказалось достаточно просто. Прометей хитростью выманил у гениального, но доверчивого Хозяина мощное оружие и немедля приступил к осуществлению своего предательского плана.

Но заговор Прометея постигла неудача: похитив Пламя, он забыл про одну существенную деталь – Усилитель, без которого оно являлось совершенно бесполезным устройством. Прометей был схвачен, когда пытался произвести по Юпитеру залп. Повелитель расправился с ним безжалостным даже по понятиям Космоса способом: он вплавил материальную форму Прометея в одну из планет с высокой гравитацией, таким образом лишив его возможности принимать любое из окончательных обличий и обратив в живой камень, открытый всем космическим стихиям. Со временем метеориты искромсали тело неудачливого заговорщика в лохмотья, и на данный момент он наверняка уже мертв.

Хозяин понял, к чему оказался причастен, после потерпевшего фиаско покушения, однако понял до того, как на его захват была брошена орда безумных Сатиров. Зная крутой нрав Юпитера, ему не осталось ничего другого, как только спасаться бегством. Бросив свою жену, Афродиту, с которой к тому времени он уже не поддерживал никаких отношений (любвеобильная Афродита часто выставляла Хозяина посмешищем), Хозяин ринулся в беспредельные пространства Космоса…»

Просвещенный Исполнитель категории новобранец с не полностью декодированным мозгом Мефодий третьи сутки пролеживал диван, приходя в себя после выматывающей процедуры деблокирования. Однако, несмотря на смертельную усталость, он так ни разу и не сомкнул глаз, поскольку не ощущал ни малейшего намека на сон. Два раза в день приходила Пелагея Прокловна, приносила полную сумку продуктов (разумеется, за счет «Небесных Врат», а не своей смехотворной пенсии), подолгу стояла над недвижимым и, казалось, не замечающим ее Мефодием, потом сочувственно вздыхала и удалялась.

Впрочем, лежачий образ жизни тяги к пище отнюдь не уменьшил. Как раз наоборот – Мефодий поглощал ее в гораздо больших, чем до деблокирования, количествах. Сказывался возросший расход энергии усовершенствованным мозгом.

За трое проведенных в раздумьях суток прошлая жизнь – безработного художника Мефодия Ятаганова – ушла куда-то в тень и виднелась оттуда лишь размытыми контурами. Но стоило только Мефодию случайно заострить внимание на каком-либо ее фрагменте из далекого или не очень прошлого, как тот мгновенно представал перед глазами в самых мельчайших подробностях.

Мефодий мог вспомнить абсолютно все, так, по крайней мере, ему казалось. Он бродил по уголкам распахнувшейся перед ним памяти, как библиофил в хранилище антикварных книг, с жадностью хватающий с полок тысячелетние раритеты, пролистывающий их и тут же берущийся за новые, не зная, на чем остановить выбор.

Пялясь в потолок (количество цемента в штукатурке было чуть больше половины от нормы – штукатуры в тот день явно схалтурили), Мефодий в пух и прах разделал Ньютона с его законом всемирного тяготения, вывел рациональный способ нахождения трисекции угла и за пять минут расщелкал великую теорему Ферма. Чуть больше времени ушло на мысленное моделирование четырех вечных двигателей и микширование семи панацей. От рецептов превращения любого элемента периодической системы Менделеева (тоже пережившего в свое время спонтанное деблокирование землекопа, а впоследствии агента) в золото, серебро либо платину и вовсе приходилось отмахиваться, как от назойливого гнуса.

Мефодий помнил наизусть все прочитанные им книги с тех самых пор, когда он только-только стал отличать одну букву от другой. Он мог поминутно расписать любой день своей жизни, объяснить первопричины всех совершенных им поступков и поступков его родственников, друзей и знакомых. Мефодий попытался добраться до границ личной памяти и уперся в яркие, слепящие лучи, глубокий вдох стерильного больничного воздуха и собственный пронзительный вопль, оповестивший всех, что он, Мефодий Петрович Ятаганов, родился на свет.

Разблокированные участки памяти с заложенными самим Хозяином установками содержали в себе столько разнообразия, что поток хлынувшей оттуда информации, не лежи сейчас Мефодий на диване, наверное, просто сбил бы его с ног. Установки эти представляли собой как обыкновенные контроллеры физического самочувствия, так и документальные свидетельства, виденные глазами очевидцев, смотрителей и Исполнителей, происходивших в мировой истории событий. Все это было весьма занимательно, но Мефодий чувствовал себя крайне усталым, а потому решил вернуться к хранящимся в его памяти архивам как-нибудь позже, на свежую голову.

Однажды вечером Мефодию послышалось на кухне какое-то движение. Он обострил слух до максимума и едва не оглох от топота носившихся там тараканьих стай. Мефодий оставил тараканов в покое и вслушался в то, что происходило за стенами квартиры. Сразу же включилась система фильтрации звуков по их характеристикам, а затем в голову хлынул поток затребованных Мефодием данных.

В «пентхаузе» у Тутанхамона стояла гробовая тишина – очевидно, его владелец проводил сейчас досуг вдали от дома. Идиллию нарушал лишь храп оставленного для охраны Тутанхамонова жилища бойца. Пелагея Прокловна раскладывала пасьянс перед очередным посетившим ее как гадалку клиентом. У соседа двумя этажами ниже от тапочки отклеилась подошва. У жильцов тридцать восьмой квартиры закипал на плите чайник. В шестьдесят четвертой канарейка клевала корм из блюдца. В шестнадцатой, семьдесят седьмой, девяносто четвертой, сто сорок второй и двести тридцать первой прикурили сигарету. В сто двадцатой разливали по стаканам и резались в карты. В сто пятьдесят шестой гладили белье. В двести восьмой кошка вылизывала шерсть… А также разговоры, крики, плач, смех, ругань, поцелуи и не только они, журчание воды, щелчки выключателей, лай собак, хлопанье дверей, колыханье штор, работающие телевизоры и магнитофоны, шуршание веников и гудение пылесосов…

Через десять минут Мефодий был в курсе всех творящихся в двухстах тридцати девяти квартирах его многоэтажки дел. Но хоть слуховым сканированием он занимался не ради злого умысла, а ради простого любопытства, все равно было в этом что-то неправильное. Поэтому Мефодий решил прекратить подобные изыскания и стер из мозга все упоминания о них, хотя мозг Исполнителя и рекомендовал предоставить отчет о проведенном исследовании смотрителю-куратору.

К исходу третьих суток хронического бодрствования Мефодий наконец впал в забытье, но привычный сон оно вовсе не напоминало. Сознание Мефодия было отключено, однако в мозг продолжала поступать и анализироваться звуковая информация, а глаза несколько раз за ночь открывались и подобно охранной видеокамере обводили комнату внимательным взглядом. Жаль было только одного – такое приятное дополнение ко сну, как цветные сновидения, отныне было утрачено безвозвратно…

«Чудом Хозяину удалось скрыться. Однако бежал он не с пустыми руками. Понимая, что отныне жизнь его потеряла всякую ценность и Юпитер ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить предателя, Хозяин предпочел подстраховаться. Убегая в неизвестность, он захватил с собой сгубивший Прометея Усилитель, намереваясь припрятать его в укромном месте и этим гарантировав себе то, что его, Хозяина, по крайней мере, не уничтожат сразу при поимке.

В отличие от провалившегося заговора Прометея мероприятие Хозяина можно было считать удавшимся. Ему посчастливилось «проковылять» незамеченным через половину Вселенной и схорониться на окраине ничем не примечательной S-образной галактики в планетарной системе из десяти планет, вращавшихся вокруг одинарной затухающей звезды.

Хозяину больше всего приглянулись вторая, третья и четвертая от Солнца планеты; высокая гравитация следующих плохо подходила для его несовершенного опорно-двигательного аппарата, а излишняя близость к светилу первой «малышки» не импонировала ему тем, что Хозяин не особенно жаловал слепящий свет.

Вторая, третья и четвертая планеты имели сходные характеристики, но вторая и третья имели одно немаловажное преимущество, так что на третьей и решил Хозяин спрятать Усилитель и обустроиться сам.

Планеты с газовой атмосферой редки во Вселенной, потому их ценность по сравнению с остальными несоизмеримо выше. На материальную оболочку небожителей многие газы воздействуют самым благоприятным образом и являются одним из основных источников для подпитки их жизненной энергии. Однако и здесь все напрямую зависит от свойств газов – не всякое их сочетание дает максимальный эффект, а некоторые смеси так и вовсе вредны. Поэтому одним из направлений исследовательской деятельности Хозяина как раз и являлось получение искусственным путем совершенного соединения, равного которому в природе быть не может. И поиск этот увенчался успехом…