Сергей Плотников - Потерянная Страница 16

Зрелище не самое приятное для и так натянутых до предела нервов: чем больше я отходил от перегрузки, тем сильнее мне казалось, что наша конструкция притягивает взгляды из окружающей непроглядной и беззвучной тьмы и её никак нельзя не заметить, хотя умом и понимал, что на самом деле это просто цифровая иллюзия: терминал просто помнил, где что находится, и давал возможность ориентироваться. Но всё равно хотелось убраться отсюда как можно скорее.

Двигаться оказалось неожиданно трудно: всего три шага – а я дважды чуть не упал, и только потому, что тяготения как такового не было. И точно улетел бы в космос, если бы умные алгоритмы брони не запрещали оторвать одну ногу от решётки платформы, пока другая свободна.

– Егор, ты как? – Только дойдя до сына по внезапно ставшей такой неудобной площадке и положив руку ему на плечо, я осознал, что проделал двигательный подвиг зря: окликнуть ребёнка можно было и со своего места.

– Знаешь, пап, хорошо, – довольно бодрым голосом сообщил сын. – Сначала было далеко, затем мы упёрлись, и словно резина под руками прогибалась. А потом вдруг всё получилось.

– Я рад, – осторожно ответил я.

Надеюсь, это не бред или глюки? А то будет совсем плохо. Это торможение псионикой с самого начала, как идея, мне не нравилось, но дети меня переубедили: чем позже обнаружат, тем лучше. И вот теперь…

– Они нашли вход.

– Что? – Я повернулся к дочери, машинально отметив, что шатает меня уже гораздо меньше.

– Они нашли вход. Пак и Флоя, – отрешённым голосом повторила Лисса. – Сдвигают крышку люка у отвала для шлака.

– Значит, датчики и сеть уже вскрыли, – обрадовался Егор. – А люди?

– Никого.

– Тогда пошли.

– О’кей. – Дочка разжала руки и крутанулась на пятке.

Её брат точно так же спокойно и буднично сделал шаг в сторону. Я чётко видел это только потому, что бронекостюмы обменивались телеметрией по кабелям: бойцам полицейского спецназа жизненно важно знать, кто из боевой группы где находится. Но стоит отойти от платформы, кабели разъединятся и…

– А я?!

Честно, я собирался сказать: «А вы ничего не забыли?» или что-то в этом роде, имея в виду, кстати, не себя, а нагруженный на одноразовый посадочный модуль инструмент, но «вопль души» вырвался сам собой. А в следующее мгновение я почувствовал, что лечу… Точнее, как бы это сказать, меня летят. Последнее, что я увидел перед тем, как натянувшийся дата-кабель отцепился от неткани скафандра, это две детские фигурки в такой же, как у меня, броне, невысоко воспарившие над поверхностью небесного камня. И без всяких внешних эффектов понёсшиеся к краю низменности. Кабель отсоединился – и пала тьма.

Внимание! Получен кодированный оптический сигнал. Распознан одноразовый код внешнего управления с ограниченным интервалом срока действия…

Идентификация пройдена!

Внимание! Беспроводной интерфейс связи активирован.

Внимание! Синхронизация данных… получена актуальная конфигурация. Применение:

Активные сенсорные системы… Активация выполнена.

Загрузка актуальных данных………… Выполнено.

Я прозрел и почувствовал твердь под ногами одновременно. И честно сказать, моим первым желанием стало протереть глаза. Тьмы космоса над головой больше не было! Со всех сторон пространство ограничивали серые каменные стены, в одной из которых темнело отверстие тоннеля, а в другой закрывала выход крышка люка размером с гаражные ворота. В объёме частично рукотворной пещеры расползалась потревоженная пыль – от места моего приземления, из-под конечностей мехнов, из-под ног Флои и больше всего от створки, видимо, её только что резко закрыли. А вот дети обнаружились висящими невысоко над полом вместе с причудливо зависшими вокруг кофрами с инструментом и расходными материалами.

Позиционирование… Выполнено.

Местонахождение: накопительная треш-камера астероидной добывающей базы (типовой проект 7/Бис-БАД254.474).

– …Мы почувствовали, что ты закончила, тётя Флоя, и собираешься послать за нами Ена. Так было быстрее. – Вася говорила таким спокойным и обыденным тоном, что я, читая водопад системных сообщений, даже не сразу понял, о чём она. – …Потому что мы много с тобой общались и научились понимать. Не так хорошо, как папу, разумеется, но достаточно.

Обновление статуса местонахождения: неизвестное помещение-1/бывшая накопительная треш-камера (настоящий функционал неизвестен) астероидной базы (нелицензированное изменение конфигурации типового проекта).

Последнее системное сообщение подействовало как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо. Бригада дебила, решившего, что лучше нет способа разбудить прикорнувшего в тенёчке инженера, и подарившего это дивное воспоминание, как эталон для сравнения, до конца подряда на объекте принимала исключительно холодный душ – технический водонагреватель «почему-то» взял и сломался. Н-да… Я помотал головой, разгоняя остатки одури, доставшейся мне как постэффект перегрузки, и огляделся, осмысливая произошедшее. Мехна обнаружила и обезвредила датчики, установленные на нашей стороне небесного тела, потом нашла вход в технический тоннель астробазы. Дети это почувствовали: Флоя, в отличие от меня, до сих пор опасающегося выставлять напоказ эмоции, не закрывалась от псионики. Решение, принятое и быстро реализованное Гором и Лиссой, было, как минимум, спорным: по плану мы должны были дождаться Ена или Пака с отмашкой либо кодового сигнала маломощным лазером. Но всё вышло даже лучше. Наверное. В любом случае для разбора полётов пока не время и не место, это раз, и два – прямо сейчас у нас есть гораздо более важная проблема.

Добывающие шахты, как ни странно это звучит для меня-землянина, строятся по типовым проектам. Проекты разрабатывают производители типовых комплектов шахтёрского оборудования, владельцам даже не нужно особо «понимать в геологии», чтобы воспользоваться приобретённым, техника почти всё сделает сама. Разумеется, ресурсы обычно распределены неравномерно, и оттого, собственно, выработка может иметь весьма вариабельную конфигурацию, но есть так называемые основные помещения, которые имеют строго определённую функцию и понятным образом связаны с остальными. Треш-накопитель – одно из таких: зона накопления отходов в виде пыли и мелкодисперсных частиц, что-то вроде контейнера для пылесоса. Даже не токсичная и химически безопасная пыль в невесомости может стать огромной проблемой, особенно если её много, поэтому шахты продувают разреженным газом до заполнения камеры, а потом чистят за один раз (для экономии). Пыль улетает в космос, преодолев сверхслабое притяжение небесного камня. Всем хорошо, а особенно диверсантам: готовый чёрный ход. И вот этот чёрный ход меня сейчас очень напрягал.

От оборудования, обеспечивающего реабсорбцию циркуляционного газа, не осталось и следа, но это вполне объяснимо – увезли использовать в другом месте после окончания собственно ресурсодобычи. Даже датчики сняли: давления, объёма и визуального контроля, вместе с ретранслятором, что плохо (мы отсюда хотели проникнуть в их сеть), но тоже более-менее укладывается в образ учитывающих всё до копейки независимых трудяг. И содержимое помещения мне не нравилось категорически: какие-то сильно повреждённые элементы несущих конструкций (или механизмов?), скреплённые без всякого смысла в нештатных местах, фигурные обрезки неопластика, неткань лоскутами и свёртками разного размера… И на всём этом наслоения пыли без всяких следов.

Помойка. Или всё-таки склад? Хотя первое совершенно не укладывается у меня в голове: закрытая, как ни крути, экосистема базы требует везти сюда, тратя дорогое топливо и ресурс двигателей, практически всё, а неопластики, неткани и металл отлично могут быть использованы повторно. Запас к переработке? Тогда откуда столько уже успевшей улечься пыли, способной при микрогравитации оседать месяцами, и где следы? Даже от маневровых двигателей они остались бы…

– В упаковке – биогенная органика. – Пока я крутил головой и думал, дроиды не то самостоятельно, не то по команде опекунши начали проверять то ли мусор, то ли всё-таки запас хранимых материалов на полу. Сейчас отделённые закрытыми гермоворотами от возможного искусственного спутника или спутников, оглядывающих астероид сверху и подающих сигнал тревоги только в случае обнаружения опасности, роботы задействовали все свои возможности, и результат не заставил себя ждать. Озвучила его мехна: – Это человеческие останки.

Вид зала внезапно изменился для меня до неузнаваемости, не поменявшись при этом ни на йоту: сварные конструкции, куски мусора? Или повторяющие один и тот же несложный пространственный символ памятники и ритуальные предметы, грубовато сделанные вручную и в разных пропорциях, как кресты на могилах христиан? Кладбище. Стоп, кладбище?!