Виктор Буркон - Фатум (СИ) Страница 16

Он хорошо знал, что в такой ливень огнестрельное оружие практически бесполезно. Вода намочит порох, затушит фитили, да и просто помешает вести прицельный огонь. Так, в общем-то, и случилось — вначале залпы мушкетёров Лавайе стали нестройными, затем сменились отдельными выстрелами, а после и вовсе стихли. Вражеская артиллерия продолжала стрелять, но точность её огня так снизилась, что с самого начала ливня в фалангу ополченцев не попало ни единого ядра.

Свита герцога Лавайе наблюдала за боем, удобно расположившись в десятке шагов от штабного шатра. С этой точки было прекрасно видно, как стрелки заняли огневые позиции и принялись поливать свинцом солдат барона Д'Аржи. Всё шло просто отлично — с их стороны потерь пока нет, а стоящая на вершине фаланга планомерно уничтожается ядрами и мушкетными пулями. Так продолжалось минут двадцать, пока внезапно не начался ливень. Дождь скрыл сражение от глаз наблюдателей, но всё и так было ясно — теперь мушкеты стали бесполезны и пришло время поменять тактику.

— Кажется, пора перейти к ближнему бою, — произнёс Тулук, озвучив общую для всех присутствующих мысль.

— Прикажите атаковать моим копейщикам, — поддержал советника генерал Д'Изи.

— Надо ударить сразу, пока не пропал эффект от обстрела.

Лавайе не стал спорить и подозвал адъютантов, намереваясь передать войскам соответствующую команду, но тут в разговор неожиданно вмешался Зейден:

— Прошу не торопиться с решением, — остановил он герцога. — Не кажется ли вам, что дождь пошёл как-то внезапно?

Лавайе замер и, повернувшись к магистру капитула, спросил:

— К чему вы клоните Зейден? Выражайтесь яснее!

— Мне кажется, погода изменилась не сама по себе, — пояснил старик. — Ей явно помогли.

— Колдовство? Магия, изменяющая погоду? Разве такое возможно? — удивился герцог.

— Для обыкновенного волшебника, конечно, нет, — ответил Зейден. — Но несколько магов воды, работающих сообща и при наличии хорошего места силы. Думаю, именно это мы сейчас и наблюдаем.

— И что из этого следует? — продолжил Ги Лавайе.

— Судя по всему, среди бойцов барона Д'Аржи есть несколько очень опасных волшебников, а на вершине холма располагается могущественное место силы, многократно увеличившее их колдовские способности, — заявил магистр. — Отдав приказ атаковать, будьте готовы встретиться с мощной магией.

Герцог крепко задумался. Если старик прав, то Д'Аржи заранее всё спланировал. Однако отступить сейчас, не отомстив за смерть Саида? Невозможно!

— Пусть даже эти колдуны и правда там, но у Д'Аржи всего-то тысяча солдат против наших пяти, — вмешался в разговор генерал Д'Изи. — И все они наверняка трясутся от страха после такого обстрела. Стоит надавить посильнее, и они побегут!

— Отступить никогда не поздно, — поддержал его Тулук. — А уйти сейчас, не потеряв ни одного человека? Не будет ли это выглядеть трусостью?

— И, кроме того, разве у нас нет своих магов? Или они только трепаться горазды? — спросил генерал и красноречиво взглянул в сторону Зейдена. — Пришло время показать себя в настоящем деле!

— Дождь худший враг магии огня, — смиренно заметил магистр капитула. — В такую погоду от наших волшебников мало толку.

Но Лавайе уже принял решение. В конце концов, Саид заслуживает того, чтоб за него хотя бы попытались отомстить.

— Стрелкам отступать к лагерю. Копейщикам и мечникам в атаку, а лучники и маги пускай обеспечат поддержку, — твердо приказал герцог.

Начавшийся ливень дал долгожданную передышку солдатам барона Д'Аржи. Вода смыла с их лиц кровавые брызги и остудила головы. Затем, по команде офицеров, ополченцы перестроились, места убитых во время обстрела заняли бойцы из задних рядов, фаланга выровнялась и снова ощетинилась остриями копий.

Довольно долго больше ничего не происходило. Мушкетёры противника отступили, исчезнув за густой пеленой дождя, вражеская артиллерия замолчала, и непривычная тишина повисла над полем боя. Когда же ливень начал стихать, взгляду оруженосца открылись две волны неприятельской пехоты, медленно бредущие вверх по склону.

«Тысячи три никак не меньше! — на глазок прикинул он. — Значит, решили задавить числом!»

И тут в бой вступили лучники, о которых Кен уже успел забыть. Раздался характерный звук спущенной тетивы, и целая туча стрел понеслась навстречу войскам противника. Вслед первой тут же понеслась вторая, потом ещё, и ещё. Конечно, лук сильно уступает мушкету в дальнобойности, но в скорострельности оставляет его далеко позади. Не целясь можно сделать три четыре выстрела в минуту, и именно так сейчас стреляли лучники Д'Аржи. Да и зачем прицеливаться, когда врагов целые тысячи? Стрелы сами найдут свою мишень.

«Отлично! Так их! — радовался Кен, глядя, как валятся наземь солдаты противника. — Ещё немного и они побегут!»

Первые залпы и правда сильно потрепали нападавших, сотни человек сразу же рухнули замертво, однако остальные быстро сориентировались и, подняв свои щиты, закрылись ими от сыплющихся с неба стрел. И вновь шеренги вражеской пехоты медленно поползли вверх по склону.

«Ничего, им понадобится время, чтобы добраться до нас по такой грязище, — прикинул Кен. — Главное не прекращать стрелять!»

Действительно, прошедший ливень сильно размочил почву, и атакующие с трудом переставляли ноги. Они то и дело поскальзывались на мокрой глине, а неутихающий поток стрел, уничтожал их одного за другим. Но даже так врагов было слишком много — на место павшего тут же вставал другой, наступление продолжалось, а расстояние между противоборствующими армиями становилось меньше и меньше. Вот уже вступили в бой лучники Лавайе, идущие во второй волне атакующих войск. Теперь на головы ополченцев Д'Аржи тоже посыпались стрелы.

«Чёрт! Опять становится жарковато!» — подумал оруженосец, закрывшись щитом.

Но самое худшее было ещё впереди: откуда-то из-за спин врагов в солдат Д'Аржи полетели шарообразные сгустки оранжевого пламени.

«Кажется, тот летит прямо сюда!» — прикинул оруженосец и похолодел от ужаса.

Замеченный им шар вправду упал довольно близко, не долетев до фаланги всего десяток шагов. Продолжая двигаться по инерции, он прокатился по земле и врезался в попавшегося на пути ополченца. Несчастный вспыхнул, словно хорошо промасленный факел, и заметался, обжигая стоящих вокруг товарищей. Отчаянно борясь за свою жизнь, он повалился наземь и попытался сбить пламя, катаясь туда-сюда, но тщетно, смерть уже пришла за ним, отмерив напоследок лишь пару минут мучительной агонии.

«Магия огня! Только этого нам недоставало! — глядя на догорающий труп, подумал оруженосец. — Теперь нас спасет разве что чудо!»

И чудо произошло — дождь хлынул с новой силой, ослабив атаки огненных волшебников, а в самую гущу вражеской пехоты ударила молния. Раскаты грома ещё не стихли, а молния сверкнула вновь, затем ещё раз и ещё. Теперь грохот уже не прекращался.

«Это не гроза, — сообразил Кен. — Тоже магия!»

Он оказался прав, происходящее и в самом деле не было природным явлением. Ведь все без исключения молнии имели форму дуги, обеими концами упирающейся в землю. Начинаясь где-то позади фаланги ополченцев, они всегда ударяли в солдат противника, мгновенно убивая десятки наступающих бойцов.

«Наши-то волшебники посильнее ихних будут!» — возликовал Кен.

Однако радость его оказалась преждевременной — враги подошли слишком близко, и ужас, внушаемый магией, лишь подтолкнул их двигаться вперед. Наплевав на всякую осторожность, первая линия нападавших с диким криком бросилась к фаланге ополченцев. Их безумный порыв немедленно подхватили все остальные воины герцога.

«Коли, Руби, Кромсай! Победа или смерь!» — разнесся над полем боя клич дома Лавайе, на миг заглушивший даже раскаты грома.

Наконец две армии сошлись лицом к лицу, и пики с лязгом ударили в щиты. Тонкая линия ополченцев встретила и остановила первую волну солдат Лавайе. К тому моменту Кен находился во втором ряду фаланги, и от ревущей оравы врагов его отделяла лишь щуплая спина стоящего впереди паренька. Повидав на своем веку немало сражений, Кен лучше других понимал — чем дольше протянет этот парнишка, тем больше шансов выжить у него самого.

«Держись! — думал оруженосец. — Держись, а я тебя прикрою!»

Их первым противником стал одноглазый наёмник в пёстро размалёванных доспехах. Он явно не был новичком, и нападал умело, всё время прикрываясь своим щитом.

«Сдохни, чёртов ублюдок! — злился Кен. — Сдохни!»

Стоило начаться схватке, и его страх прошёл, а руки стали действовать как бы сами по себе. Высунувшись из-за спины товарища, он бешено колол копьем, целясь в открытое плечо наёмника или торчавшую над его щитом маковку шлема. Но одноглазый ловко уклонялся, периодически огрызаясь опасными контратаками. Так продолжалось минут пять, пока исход дела не решила случайность: наёмник поскользнулся и, потеряв равновесие, на миг приоткрыл грудь. Эта нелепая ошибка стоила ему жизни.