Алексей Бессонов - Ветер и сталь Страница 17

— Понял… начинаю снижение.

Главное — не промахнуться, — сказал я себе. В пятистах километрах от финиша я начал гасить скорость. Тормозная система заставила меня понервничать, но вот наконец в днище раскрылись клюзы посадочных моторов… с гулким «ух-х» отстрелились огромные опоры шасси. Слева мелькнули очертания «Тандерберда», самостоятельно добравшегося до маяка. Тормозные двигатели взревели в последний раз, я сосредоточился на штурвале… Все!

Я содрал с головы шлем и откинулся на высокую спинку. Доставая правой сигареты, левой рукой нащупал сенсор левого носового шлюза. Закурил.

В коридоре раздались негромкие шаги. Я моментально выдернул из петель на бедре «эйхлер» и развернулся вместе с креслом. В рубку вошел Детеринг.

— На колени! — рявкнул он, снимая с себя шлем.

Я недоуменно сполз с кресла и опустился на колени.

— Не так! На одно!

Все еще ничего не понимая, я выполнил его распоряжение и принял позу древнего рыцаря. Детеринг вынул меч и плашмя ударил меня по правому плечу.

— Капитан! — провозгласил он.

Я поднял голову и заплетающимся от изумления языком произнес уставную фразу:

— Верность и честь!

Детеринг вернул клинок в ножны и потрепал меня по голове.

— Я там немного завозился… хотел взять «языка», но не удалось. А вот и наши.

В рубку вошли Доридоттир и Рокар. Россианин снял с головы рогатый шлем и проскрипел:

— Там жуткий холод, джентльмены. И метель.

Рокар, облаченный в легкий скафандр, молча хлопнул Детеринга по плечу, пожал мне руку и только после этого раскрыл рот:

— Имперский патруль будет через восемнадцать часов. Росский — через двадцать.

— Отлично, — Детеринг ухмыльнулся и ткнул Рока-ра кулаком в грудь, — в метрополии знают?

— Теперь да. Мы вышли через Килборн-7, — ответил Рокар, — я говорил лично с Нетвицким.

Доридоттир согласно кивнул и повернулся ко мне.

— Твоя девчонка у меня в катере, мы сели в километре от «TR-160». Смотри не заморозь ее. Она у тебя молодец. Ну что ж, я пошел в штурманскую. К бою, джентльмены.

Мы покинули корабль через левый шлюз. Едва я ступил на трап, в лицо ударил ветер пополам со снегом, до того колючий и ледяной, что я едва не ослеп. Я захлопнул забрало и огляделся. До нашего катера было километра два. Что ж, неплохо я сел.

Увязая по колено в снегу, мы пошли (точнее, побрели) вдоль нависающей над нами колоссальной стены корабельного борта. Термосистема моего бронекостюма заработала на полную мощность. Снежные заряды лупили прямо в лицо, но благодаря сублазерной технике я отчетливо разглядел силуэт росской машины в стороне от «Тандерберда».

Мы плелись ужасающе долго. Или, по крайней мере, мне так показалось. Когда наконец я очутился в уютном нутре катера, ноги мои уже почти подгибались. Полуторачасовой подъем на скальную гряду, эти полные адского напряжения минуты пилотирования гигантского корабля да плюс прочие кошмары последних двадцати четырех часов разом навалились на меня, и я, едва оказавшись в просторной, отделанной коврами рубке, почти без сил рухнул в кресло.

Детеринг, однако, спешил. По-моему, он вообще не знал, что такое усталость. Несколькими снайперски точными рывками штурвала он перебросил «Тандерберд» вплотную к росскому катеру и буркнул, полуобернувшись ко мне:

— Живее, капитан.

Надо сказать, в ту минуту мне было глубоко плевать на то, что я (не прошло и семи лет!) произведен в очередной офицерский чин. Мысль была одна: там Тин. И все. Больше я ни о чем не думал.

Я распахнул створ атмосферного люка, и в уши мне ударил гулкий рев — то стонали на предстартовой нагнетатели планетарных моторов линкора. Титанический бронированный дракон представлял собой величественное зрелище. Небольшое расстояние от левого борта не позволяло, конечно, видеть его целиком — лишь спирально змеящиеся потоки пока еще сонного зеленого пламени, изрыгаемые огромными дюзами на брюхе «Индепендента», призрачной рекой уходили вдаль, обозначая его горизонтальный габарит. Готовый к прыжку гигант стоял без единого огня, словно внюхиваясь в темное небо — там, за низкой пеленой облаков, за белесой дымкой атмосферы, раскинулась необъятными звездными узорами его родная стихия.

Снег был наполовину растаявшим — в радиусе нескольких километров от линкора температура была явно плюсовая, — и, шлепая ботфортами по лужам, я бросился к остроносой росской машине.

Тин сама открыла люк и бросилась мне навстречу. Обхватила меня руками, прижалась щекой к окровавленному наплечнику.

— Боги, ты весь в крови… ты цел?

— Все в порядке, — прохрипел я. — Идем скорее, у нас нет времени.

Крови на мне действительно было в избытке. Это я понял, внимательно осмотрев себя в рубке катера. Ничего страшного. У меня есть запасная мимикрирующая куртка и штаны, а наплечник, шлем и перчатки легко отмоются…

Детеринг гнал катер вверх на предельной скорости. Гравитаторы работали в амортизационном режиме, гася перегрузку — иначе не очень-то бы мы пошевелились. Миновав пределы атмосферы, Танк положил катер на курс к серо-голубому диску Лассига и пришпорил двигатели. Я понял его замысел: зависнуть на геоцентрической орбите дальнего спутника, на самой границе видимости с планеты — Лассиг всегда обращен к Рогнару одной стороной. Засечь нас в подобной позиции будет дьявольски сложно.

Я сидел в кресле инженера, всматриваясь в экраны бортовых средств ближнего обнаружения. Пока что они были пусты. «Индепендент» ушел, и никто его не преследовал. По всей вероятности, такой ас, как Детлеф Рокар, способен на многое — и я был уверен, что линкор уходит за пределы системы практически на субсветовой скорости. Через несколько часов, выбравшись за пределы сильных гравитационных полей, он ляжет в гипер-световой разгон курсом на точку рандеву патрулей и будет уже недосягаем для противника. Его можно еще достать сейчас, в пределах пары-тройки часов, еспи кто-то решится на шизофренический разгон в пределах системы. Легкий корабль типа рейдера на это способен. Правда, в восьмидесяти процентах случаев такие вещи заканчиваются быстрой и, наверное, безболезненной смертью — но мало ли идиотов?

«Пока все идет весьма гладко, — подумал я, — «Кэ-мел» уже где-то поджидает на параллельном курсе, они на ходу перебросят людей и рванут…»

Детеринг исторг фонтан ругательств, и рубку наполнил хриплый голос Доридоттира:

— Дет, повторяю: к вам идет корварский легкий крейсер. «Кэмел» уничтожен. ЛК[1] горит, но еще способен стрелять и маневрировать. У нас повреждена линейная башня дальней связи. Настроить аварийные каналы не можем, сам понимаешь. Уходим самостоятельно. Повреждений нет, только ДС[2].

— Я слышу, — прорычал Детеринг. — Откуда он взялся?

— Видимо, шел к Рогнару. Танк, уходи. Через пять-десять минут он тебя увидит.

— Черта с два, — вкрадчиво проронил Детеринг. — Сколько времени ты еще будешь на связи?

— Меньше двух часов, дальше я без ДС тебя не достану. Я работаю через релейную систему ближнего боя, другой связи под рукой нет.

— Все, — шеф хрипло хохотнул, — я вколочу его в Рогнар, не волнуйся. По самые яйца вколочу. Хо-хо! К бою! Королев, ко мне!

Я поспешно занял место второго пилота.

— Что случилось, Саша? — встревоженно спросила Тин, сидевшая в кресле борт-штурмана.

— Пристегни ремень, — вздохнул я.

Катер свалился с курса, в головокружительном кульбите совершил боевой разворот и вылетел из-за Лассига, как черт из табакерки.

Легкий крейсер корварского производства был уже виден и без радара. Он действительно горел: из кормовых отсеков веретенообразного корабля тянулся тонкий серебристый шлейф. Видимо, Рокар на ходу слегка достал его ракетой. Если бы он мог ударить бортовыми или, еще лучше, главным калибром, мы бы уже не встретились.

— Главный к бою! — сухо приказал Детеринг.

— Есть главный.

— Ракетные батареи к бою!

— Есть батареи.

Крейсер спешил изо всех сил и явно не желал с нами связываться — экипажу наверняка было не до того. Правда, огромные крылатые черепа на атмосферных килях не оставляли сомнений в нашей служебной принадлежности.

Детеринг хищно прищурился и положил «TR-160» в крутой вираж, одновременно выжав из двигателей все, на что они были способны. Крейсер как-то лениво выплюнул жидкую серию ракет, но Танк был к этому готов. Звезды на экранах завертелись в неистовой сарабанде, ракеты прошли мимо и утонули в пламени наших дюз.

Двигатели продолжали реветь. ЛК остался у нас за кормой, «Тандерберд», повинуясь твердой руке Дете-ринга, развернулся на 180° и понесся на крейсер, который уже начал готовиться к сходу в атмосферу. Еще пара минут — и он лег на пологую траекторию, нырнул вниз…

На экранах полыхала величественная картина дневной стороны огромной планеты. Мы приближались.