Вадим Денисов - Генетический взрыв Страница 17

А самое же увлекательное в этом бреду было то, что базой разведки сил вторжения или, во втором варианте, местом дислокации лагерей подготовки земных бойцов-космодесантников была выбрана Луна – вот тут слушателям стало действительно интересно!

– Ответь мне, умный человек, а нет ли каких-нибудь других пришельцев, – живо поинтересовалась у докладчика бабушка Сирануш, реальная царица армянской группировки в нашей общине. – Уж больно название неблагозвучное.

Негадов пожал печами, немного подумал и сообщил залу, что столь ярких и приметных инопланетных рас не припомнит, слишком уж общие предположения выдавали уфологи. Старушка махнула рукой, соглашаясь с предложенным, таким образом термин и обрел популярность. Рептилоиды и энергетики как-то не впечатляли… Другое дело – гугонцы!

Вскоре термин уточнился, и теперь мы так и называем инопланетян – Черные гугонцы. Ни Янтарный Гугон, ни Нибиру так и не появились на небосклоне, а вот чужая база на Луне, судя по всему, оказалась страшной реальностью.

И это уже совсем не прикольно.

Джип на средней скорости въехал в черное жерло первого парного туннеля по законной левой полосе и словно провалился в пасть чудовища. Въезд в Мамайский туннель – по-своему красивое бетонное сооружение с горизонтальными декоративными полосами и крылатыми арками, больше напоминающее модерновый железнодорожный вокзал, чем начало банальной, в общем-то, автодороги внутри горы.

В нормальном рабочем состоянии любой современный стратегический туннель всегда ярко освещен: при любых условиях путь вам укажут цепочки огоньков на потолке; горят, а порой и мигают стрелками нижние подсветки, особые стрелки и прочие знаки; мерцают габариты проезжающих машин. Очень серьезная постройка, сооружение рассчитано на девятибалльную сейсмонагрузку. В туннелях были установлены элементы автоматизированной системы управления дорожным движением, табло и знаки переменной информации, система видеонаблюдения, скоростного контроля и даже автоматические дорожные метеостанции. Работали системы пожаротушения, водоснабжения, электроснабжения и вентиляции.

Сейчас, естественно, ничего не пашет, транспорта нет, электроэнергии – тоже, тьма непролазная. Только маленькие прямоугольные светоотражатели-катафоты, впаянные в бетон полос по краям возле отбойников, бесконечными тающими цепочками тянулись вдаль, словно заманивая путника в Логово Тьмы.

И тревожная тишина гигантского склепа – мозг странным образом фильтровал шипение колес, отражавшееся от арочных стен… Как только «Диско» прошел каменное обрамление устья – вход какой-то намекающе-анальный, – как вокруг зашуршало, зашелестело. В пустой бетонной трубе шум двигателя единственной двигавшейся внутри трубы машины порождал причудливые резонансы, эхом пролетал по тюбингам, легкой вибрацией возвращаясь на чуть приокрытые стекла джипа. Почти сразу же головные «ксенонки» высветили впереди два замерших силуэта легковых машин, принудительно отжатых тяжелой техникой вплотную к отбойникам возле стен туннеля. Дальше было чисто, можно поддать газку. Но я не хотел гнать, береженого бог бережет и думка стережет.

Как сквозь Вселенную… Слабый звуковой фон, тревога, мелькание теней, неясные линии, разбегающиеся от центра в стороны, призрачное движение машины в пустоте. И никакого движения больше. Живы были только до кинематографического гротеска технологичные пугающие блоки вентиляторов под потолком – словно адские двигатели на пилонах, внутри которых под действием воздушного потока внутри трубы медленно проворачивались тяжелые черные лопасти.

Котяра спал рядом, сопя и подхрапывая, как человек, лишь изредка трогал мягкой лапой мою левую руку. Один раз Сервелат открыл глаза, глянул и снова забылся. Этому все нипочем, темнота не воспринималась хищником как тревожащая опасность.

Подъезжаем. Пора выключать фары. Вдали, почти у самого выезда из туннеля, на фоне светлой марки устья виднелся еще один силуэт, тоже «брошенка», на этот раз размером поменьше. Еще медленней давай, Гарик… Присмотрелся – кабриолет, в таких модных бибиках самые бриллиантовые сочинцы отправлялись на вечерний выезд, когда пробки рассасывались. Теперь это самая бестолковая машина, даром не нужна. Потому и бросили.

Сразу за обрезом Мамайского туннеля с шипением заработала бортовая рация.

Я от неожиданности выругался, затем решительно остановил машину; в ответ тут же недовольно вякнул разбуженный кот, а с заднего дивана упал автомат. Раньше возил укорот на сиденье рядом, но сервал, похоже, место застолбил. Пришлось перекладывать назад. Верхнее крепление сделано неудачно, мой косяк. Неудобно снимать автомат с креплений, нужно либо руки иметь покороче, либо рост поменьше. В общем, экипаж всполошился, в пустом эфире любой сигнал вызывает такую реакцию.

Сервелат мявкул еще раз, я зло цыкнул, делая громкость побольше. Чей-то взволнованный до предела голос очень неразборчиво попсиховал несколько секунд и отключился, мои неоднократные ответные вызовы ни к чему не привели. Через полминуты тишины трансивер ожил снова. Ничего не разобрать! На этот раз слова, выкрикнутые в эфир взахлеб, пошли раздельно, через усиливающееся в паузах шипение, и один раз я явственно расслышал фразу «У них автоматы!».

Неожиданно помехи пропали, осталось только слабое шипение несущей частоты. И вдруг я услышал отчетливый безнадежный вздох, а спустя несколько секунд – громкий щелчок. Сердце неприятно кольнуло холодом. Так, по обычаю, в ситуациях, когда нормальная связь с вышкой уже невозможна, прощаются с Землей пилоты падающих лайнеров…

Что это было? Чего хотел от меня неизвестный оператор? Может быть, это была отчаянная попытка передать кому-то очень важные сведения, может, просто последний SOS, без надежды на помощь. А я, ответственный за порядок на этой территории, при всем желании ничем не мог им помочь. Куда мчаться, что толку от моей готовности?

Случилась еще одна трагедия: кто-то кого-то зажмурил. Вот не обманывала меня чуйка, дело тут не в черных, на районе начались очередные людские разборки, попытки передела. Неожиданное нападение группы беспредельщиков, занимающихся предварительной радиоигрой, как это было, скорее всего, и в «Пенатах». Бродят они где-то поблизости, скоты… Таких, как Доценко, обходят за три версты, выбирают наиболее слабых.

Сволочей, нападающих на общины, я готов уничтожать лично, без всякой жалости, в аорту вгрызаться буду. В свое время эмчеэсовцы мне предложили: становись, мол, Гарик, Смотрящим на Сочи и вваливай круглосуточно, раз проявился, – инициатива наказуема. Тогда я сперва удивился: Офигеть! Смотрящим, меня! Во где отжиг запылает! Нормальная кадровая работа? Приехал на отечественные юга бывший енисейский браток и нынешний золотоискатель в заслуженный трудовой отпуск, а стал мэром Сочи. Как можно было до такого додуматься? Но так уж вышло, что встал на территорию.

С тех пор выжигаю нечисть напалмом – что инопланетную, что нашу, родную. Так что перед вами не фраерок, случайно на трон присевший, а официальный представитель Администрации Адлерского и Центрального района Залетин, человек с мандатом.

Повторю еще раз: до сей поры в Центральном Сочи крепких, организованных общин не наблюдалось. Так что же получается? Кто-то таки поднялся на ноги, обзавелся радиосвязью, и… Вот тебе и «и»!

Будь у меня силы и средства, я бы вывез отсюда всех толковых людей, силой. Но возможностей для такой акции нет. В итоге свежую общину сразу запеленговали. Известная тактика, докладывали. Бандосы выходят на связь, несколько дней умело входят в доверие, хороших психологов в профессиональных бандах хватает. Работают, пока расслабившийся оператор, по согласованию со старшиной, не выдаст место дислокации группы. Добровольно, из самых хороших побуждений. Они же не знали, что в Дагомысе сидит Сашка, а южней – мои земли… Люди понадеялись на порядочность других и поплатились.

Мы уже находили разгромленные таким образом группы – четыре случая; скорее всего, общину «Пенат» можно считать пятой, хотя там имеются нюансы.

Их купили эфиром.

Радиосвязь – одна из по-настоящему прочных нитей, соединяющих осколки нынешнего общества в нечто единое, цивилизационное. Поэтому надо общаться. Всем со всеми. Постоянно. Договариваться, слушать, вникать, спорить, при необходимости хоть терки тереть, хоть базары заводить.

С кем-то мирно и почти интеллигентно, с кем-то совсем по другим понятиям.

…Шваль криминальная, конечно, повылазила…

Я неплохо знаю эту паскудную, в большей части, публику, сам в тех сферах бывал, накуролесил по молодости, чудом соскочив. Мало хорошего в том, что в детстве тебя воспитали выпускники ГУЛага. Но это было, никуда не деться, других реальных воспитателей в наших дворах не наблюдалось. Любой приенисейский мальчишка моих лет с рождения повидал зэчья, реального, внятного, упертого.