Андрей Ливадный - Автономный режим Страница 17

По сети «Танаиса» уже прошел доклад о полной идентификации всех прибывших кораблей, но Дитрих не торопился отменять боевой режим.

Некоторое время он пристально изучал конвойный носитель Земного Альянса.

– Мобильной группе – проверить. – Командир «Танаиса» мысленно указал цель.

Два штурмовых модуля патрульной группы, двигаясь под прикрытием звена «Стилетто», мгновенно отреагировали на команду, начали сближение с конвойным носителем.

Точечными вспышками отработали системы насильственной стыковки, внутрь корабля устремились кибернетические механизмы.

– Дежурной смене мнемоников – контроль сервов!

Пространство перед мысленным взором разделилось на оперативные окна. Дитрих наблюдал за ситуацией глазами машин.

Пустые отсеки.

Палубы, хранящие следы отгремевшего более тысячи лет назад боя. Ничего примечательного, за исключением нескольких поврежденных аэрокосмических истребителей, навек застывших в захватах технических конвейеров.

– Чисто. – Спустя некоторое время пришел доклад. – Активных сигнатур не зафиксировано. Проверка на наличие жизненных форм – результат отрицательный.

Неспокойно на душе.

Что-то гложет, будто острый коготок скребет предчувствием скорой беды.

«Может, просто старею? Теряю грань между бдительностью и паранойей?»

– Конвою двигаться в сектор разгрузки. Дежурной смене сохранять боевой режим до завершения докировочных операций. Прибывшие корабли подвергнуть тотальному досмотру, результат доложить.

Никто из офицеров «Танаиса» не выказал и тени недовольства. Мнемоники тонко ощущают друг друга в рамках сети, и неосознанное чувство тревоги, так и не отпустившее разум командира, передавалось им в полной мере.

Спустя два часа напряженной работы полный досмотр завершился, технические носители отстыковались от доставленных кораблей и группой ушли к верфи, где им предстояло забрать новенькие, построенные за истекший месяц транспортные суда.

– Отбой боевому режиму. Всем – спасибо.

Дитрих отключился от сети, устало помассировал виски.

Чувство тревоги так и не отпустило…

По вечерам[15] личный состав «Танаиса», за исключением дежурной смены, собирался в секторе отдыха экипажа. Парк, выращенный под куполом суспензорной защиты, представлял собой яркий образчик современных биотехнологий. Тысячелетие активного освоения космоса, колонизация сотен миров, да и, что греха таить, – опыт боевого терраформирования времен Галактической войны, позволили создать устойчивые экосистемы, состоящие из тщательно подобранных, генетически модифицированных представителей флоры и фауны различных планет, прекрасно проявивших себя не только в первичных поселениях, но и на борту космических станций.

Для мнемоников, большую часть времени отдающих киберпространству, ежедневное соприкосновение с природой давало возможность полноценной психологической разгрузки. Командир «Танаиса» не избегал неформального общения с подчиненными – каждый вечер, после смены вахт, он приходил сюда, чтобы поужинать.

Сегодня день выдался особенно трудным. Непонятное, так и не осознанное до конца напряжение стало глуше, но не исчезло.

Дитрих по укоренившейся привычке направился в центральную часть парка, зашел в кафе, где его внимание привлекла группа пилотов, среди которых он сразу же выделил двух молодых галактлейтенантов, прибывших на «Танаис» с последним пополнением.

– Не возражаете? – Он жестом отклонил попытку уставного приветствия, сел в удобное кресло, мысленно сформулировал заказ, передал его ближайшему серву.

Разговор, прерванный появлением командира, угас сам собой.

– И что замолчали? – Дитрих подмигнул двум старшим офицерам – Пахомову, командиру отдельной роты космодесанта, и Хорватову, возглавлявшему эскадрилью «Стилетто». – Не меня обсуждали, часом?

– Нет, – ответил Илья Тернов, пилот из состава аэрокосмической группы. – Просто делились впечатлениями.

Дитрих дождался, пока кибермеханизм сервирует для него столовый прибор.

– Ты сегодня в первый раз принимал конвой? – обратился он к молодому галактлейтенанту.

– Точно, впервые, – кивнул Илья.

– Чувствовалось напряжение?

– Временами. Смотришь на корабли, вроде бы все нормально, активных сигнатур нет, а ознобом по спине все равно продирает, словно оттуда кто-то смотрит, выжидает момент, когда бы вырваться. – Илья абсолютно точно описал ощущение, насторожившее командира «Танаиса». – С чего вдруг такая нервозность, непонятно, – добавил галактлейтенант. – Мысль[16] на гашетке в буквальном смысле ноет…

Дитрих внимательно выслушал его, подумал: «Значит, не я один ощутил опасность». Но с прибывшими кораблями чувство никак не связано. Тотальная проверка не выявила источника угрозы, однако тревога не исчезла, сознание не выдернуло занозу, а лишь загнало ее вглубь.

– Илья, а ты общаешься с отцом? – стараясь скрыть от подчиненных скверное расположение духа, поинтересовался Дитрих.

Тернов удивился вопросу.

– Видимся редко, – скупо признался он. – В последние годы вообще не встречались.

– Я какое-то время служил с Дугласом в одной эскадрилье, – пояснил командир «Танаиса». – Потом меня назначили командовать фрегатом «Апостол», и мы как-то потеряли друг друга из вида. Где он сейчас?

Илья достал из нагрудного кармана летной формы крохотный чип, сжал его между пальцами, и в воздухе возникло объемное изображение: крепкий мужчина лет сорока пяти стоял на фоне какой-то неимоверно древней, но тщательно отреставрированной машины. Его глаза улыбались, лицо выглядело загорелым. Задний план стереоснимка был смазан, расплывчат, лишь над отрезком дорожного полотна по правую руку виднелся древний указатель, установленный у развязки скоростных автомобильных магистралей: «Мегаполис Европа – 150 километров».

– Ральф теперь живет на Земле? – удивился Дитрих.

Илья кивнул:

– Он ушел из Флота.

– Да, слышал. – Дитрих рассматривал стереоснимок, словно пытался найти в нем какую-то скрытую информацию. – Дуглас всегда был честен и прям. Никогда не скрывал своего мнения. Он считал, что система Конфедерации стала неповоротливой, плохо и неадекватно реагирует на внешние угрозы.

– Его отставка оказалась для меня полной неожиданностью, – признался Илья. – Я в ту пору учился на пятом курсе. Самый напряженный отрезок мнемонической подготовки. Он прилетал на Элио, но меня отпустили всего на час. Толком даже поговорить не удалось. Через год он прислал этот снимок.

– Ну а в рамках сети общаетесь?

– Нет, – вздохнул Илья. – Отец несколько раз присылал сообщения, только отвечать мне было некуда. С Землей открытого Интерстаровского канала до сих пор нет, хотя блокада Солнечной системы давно снята. Как-то все непонятно. Мне по завершении учебы даже отпуска не дали, отправили сюда, на «Танаис».

– Не унывай. – Дитрих ободряюще подмигнул Илье. – Год прослужишь, дам тебе отпуск. Отцу привет от меня передашь при встрече?

– Передам. – Илья нахмурился. Разговор явно тяготил его. – За поддержку спасибо, но вряд ли мне разрешат посещение Земли.

– Ну, ты наперед не загадывай. Для боевого мнемоника есть лишь одно обязательное условие – всегда оставаться на связи, где бы ты ни оказался. Да и на Земле все меняется к лучшему: я слышал, там полным ходом развивается туристический бизнес, так что станцию ГЧ обязательно подключат. Запомни, Илья, бывших мнемоников не бывает. Подумай над этим. Просто так из Обитаемых Миров на Землю никто не эмигрирует. Может, и не было никакой отставки?

Тернов удивленно промолчал. Такая трактовка событий ему и в голову не приходила. А ведь командир, возможно, прав!

– Дитрих, можно тебя на минуту? – Галакткапитан Хорватов взглядом указал на двери кафе.

– Ну, пошли, прогуляемся. – Командира «Танаиса» ничуть не смутила прозвучавшая фамильярность. Среди мнемоников обращение по званию не прижилось: при действиях в рамках сети, особенно в боевой обстановке, это отнимало драгоценные доли секунд, а они зачастую решали многое.

На улице искусственно созданный ветерок лениво шелестел листвой деревьев.

– В чем проблема, Радек?

– Не проблема, просьба. – Хорватов разжал ладонь, и над ней появилось миниатюрное голографическое изображение, смоделированное кибстеком.[17]

Дитрих сразу понял, о чем пойдет речь.

Единственным космическим объектом, периодически приближающимся к системе «Танаис», была комета Мальцева, названная по фамилии обнаружившего ее пилота.

Темное, ничем не примечательное небесное тело не представляло интереса либо угрозы. Сцементированные льдом астероиды образовывали крупное ядро, за которым тянулся шлейф мелких обломков, газа и пыли. Траектория эллиптической орбиты, по которой двигалась комета, огибала звезду, расположенную в пяти световых годах от «Танаиса», затем уходила во мрак пространства. Комета тщетно стремилась вырваться в межгалактическую пустоту – под воздействием сил гравитации ее скорость падала, и она постепенно поворачивала назад, вновь устремляясь к звезде.