Андрей Ерпылев - Песчаная война Страница 17

– Вы что-то хотите сказать? – пришел представитель «третьей власти» на помощь толстяку.

– Э-э-э… Я только хотел предложить, мистер, – голос «человека-гамбургера» оказался неожиданно высоким, а выговор тягучим и невнятным, – одну вещь…

«Техасец», – безошибочно определил журналист: ему доводилось общаться с представителями родины нескольких недавних президентов.

– Я из Далласа, мистер, а у нас там не очень уважают все эти новомодные штучки-дрючки…

– У вас есть спутниковый телефон?

– Я не уверен, мистер. – Глазки свинообразного господина снова забегали по сторонам. – Но сын перед отъездом всучил мне какую-то штуковину и сказал, что я смогу с ним связаться в любую минуту… Я еще не хотел брать, потому что она весит добрых полтора фунта, а инструкция к ней – толщиной с Библию.

– Где эта штуковина?

– У меня в номере. В чемодане.

– Так чего же вы сидите?..

– Я с этой моделью не знаком, – поджав губы, Айзек вернул действительно тяжеленную, очень похожую на полузабытые уже огромные мобильники начала девяностых, трубку с толстой антенной. – У меня «Айсат».

«Какая, на хрен, разница, – раздраженно подумал Погранов. – «Айсат», «Моторолла»… Принцип действия один и тот же. Врет, поди, что не умеет пользоваться…»

Телефон был весьма устаревшей модели – таких «монстров» журналист помнил по своей прежней работе собкором в нью-йоркской редакции некогда известного, а ныне почившего в бозе телеканала. Сынок нефтяника – а техасец назвался Сэмом Делани, владельцем нефтяного бизнеса – явно отдал папаше свою старую игрушку, а сам обзавелся новой, поизящнее. Но за неимением гербовой…

– Дайте-ка сюда, – протянул он руку, и техасец, чуть помедлив, расстался с угловатым «пеналом».

«Разве могут эти русские дикари что-либо понимать в передовой американской технике? – ясно читалось в его крошечных глазках. – Сломает еще не ровен час дорогую вещь!..»

Но репортер уже уверенно нажимал нужные клавиши на пульте.

– Молитесь, господа, чтобы спутник не ушел в тень, – весело сообщил он товарищам по несчастью, лица которых озарились надеждой.

– Вы уверены, что говорили именно с представителем американского командования?..

Все сидели как на иголках уже больше двух часов. Горящий танкер наконец остановился, но дыма от этого не стало меньше.

– Я уже устал вам повторять, – голос Айзека действительно звучал устало. – Меня заверили, что за нами будет выслан вертолет военно-морских сил США, а все виновные в том, что мы сейчас торчим здесь, – наказаны. Поверьте мне на слово – такие высокие чины, как полковник Мэрдок, не обманывают.

Словно подтверждая его слова, откуда-то донесся басовитый гул, в который чуть погодя вплелся характерный посвист винтов.

Мгновение – и вся компания уже была снаружи. Звуки их не обманули. Чуть в стороне на посадку заходил тяжелый транспортный «Сикорски», как пояснил остальным немного разбиравшийся в технике Джон Бойтон – самый молчаливый американец из всех – новый, девяносто второй.

Из корпусов выходили, выбегали или выглядывали люди. Пусть на геликоптере были опознавательные знаки US NAVY[2], но некоторым хотелось верить, что нынешние властители планеты, в полном согласии с многочисленными голливудскими фильмами, попытаются спасти если не мир, то хотя бы попавших в беду людей, без различия рас и национальностей.

Из застывшего вертолета, пригибаясь под лениво вращающимися лопастями, торопливо выпрыгнули четверо солдат с винтовками наперевес. Похоже, бравые морпехи, или кто они были, чувствовали себя не в своей тарелке на чужой территории и готовы были открыть стрельбу по любой подозрительной фигуре.

– Мы здесь! – громко выкрикнул Айзек, когда над территорией отеля прозвучал усиленный мегафоном голос, призывавший граждан Америки откликнуться.

Урсула деловито извлекла откуда-то из чемодана небольшой звездно-полосатый флажок, подняла его над головой, и так, почти как под знаменем, вся компания направилась к летательному аппарату.

Остальным обитателям отеля осталось лишь с завистью наблюдать за счастливцами, имеющими право на пролет в этом чуде заморской техники.

Впрочем, многие узнали репортера и врача и теперь с плохо скрываемым злорадством ждали, как примазавшихся к чужому могуществу людей завернут назад.

– Документы! – рослый негр, явно бывший старшим в четверке морпехов – маловразумительные знаки различия, едва видные на песочном камуфляже, ничего не говорили ни репортеру, ни врачу, – требовательно протянул руку к Погранову.

– Эти трое – с нами, офицер, – Урсула при виде вертолета мгновенно пришла в себя и теперь с оттенком покровительства представила троицу с иным гражданством. – Видите ли…

– У меня приказ не брать на борт никого, кроме граждан Соединенных Штатов! – отрезал негр, но женщина наклонилась к нему поближе, что-то зашептала, и в конце концов свирепый цербер сдался.

– Ну, раз так, – пробурчал он, косясь на «этих русских». – Пусть летят. Места на всех хватит. Но ответственность на вас, мэм.

– Офицер!

– Давайте быстрее. Обстановка беспокойная. Сами видите. – Негр кивнул в сторону горящего танкера. – Придется некоторое время идти над сушей и лишь затем повернуть к эскадре.

Кто-то из толпы попытался шагнуть к геликоптеру, но прозвучала команда, и три винтовки предостерегающе уставились на людей.

Трое русских оказались почти без вещей, большая часть багажа осталась в их номерах, однако стоит ли жалеть о наживном, когда на кон поставлено спасение?

Двигатели взревели, а в следующий миг земля ушла вниз, и счастливцы в последний раз посмотрели на многочисленные корпуса, уступами сходящие к морю, на голубые фигурные линзы бассейнов и на все уменьшающиеся фигурки людей, остающихся на злополучном курорте. Отсюда, с высоты, они казались насекомыми. И отношение к себе вызывали соответствующее.

Каждому свое…

Салон вертолета – не лучшее место для разговоров. Гул двигателей глушит большинство звуков, приходится кричать, а затем напрягать слух, чтобы разобрать ответ, однако Погранов все-таки был репортером, и его в первую очередь интересовало творящееся в мире, от которого он был отрезан последние дни.

– Офицер! Кто с кем воюет? Мы же сидели без связи и новостей! Ничего не знаем.

– Иран с Израилем, – пояснил негр, затем подумал: можно ли выкладывать такую важную информацию русскому, но все-таки снизошел до него и добавил: – Израильтяне разбомбили атомные объекты мусульман. Радиоактивные осадки выпали почти на всех прилегающих территориях. А там, понимаешь, сплошь арабы… В общем, вместо того чтобы разобраться и осудить главного виновника, они дружно выступили против Тель-Авива.

– И Египет?

– Египет не поймешь. Он то ли воюет, то ли нет… По крайней мере, наши самолеты пока не сбивают, а вот израильтянам пришлось несладко… Так что сейчас тут везде жарковато. Да и в других местах тоже неспокойно. Арабы везде устраивают теракты. Даже у нас было несколько взрывов.

– Понятно, – кивнул Григорий Яковлевич. – НАТО еще не вмешалось? Надо же навести порядок!

Ответа на этот раз он не дождался. Негр просто отвернулся от назойливого пассажира и принялся высматривать что-то на пробегающей внизу земле.

Остальные солдаты то посматривали наружу, то сидели в глубокой задумчивости. Вступать в разговоры с пассажирами им явно не хотелось. Репортер отметил среди рядовых молодую, весьма симпатичную мулатку, кроме лица, мало чем отличающуюся от остальных солдат в камуфляже и бронежилетах, делающих все фигуры одинаковыми, но последняя даже не снизошла до ответного взгляда.

Ерунда. Некогда о красотках размышлять. Прежде – дело. Основное понятно, а подробности частью можно будет узнать потом, частью – домыслить самостоятельно. Одних личных впечатлений хватит не то что на цикл передач, но и на толстую книгу. Главное – умело поднести материал, а в подобных делах Погранов был настоящим профессионалом.

В отеле заниматься всем этим было недосуг. Однако теперь непосредственная опасность миновала, и Григорий Яковлевич переключился на работу, вспоминая виденное за последние дни, привычно выделяя эффектные эпизоды и отсеивая ненужное, наподобие некоторых эксцессов при эвакуации части отдыхающих. Как там говаривал усатый диктатор? Лес рубят – щепки летят?

Война и политика не любят полутонов, и в глазах обывателя должны представать в черно-белой краске. Разве что разбавленной красным, по цвету льющейся крови. Роли заранее расписаны, ярлыки развешаны, остается лишь подогнать под них факты, которые хоть и упрямы, но всегда допускают нужную на данный момент трактовку.

Зато каков эффект! Наш человек побывал в самом эпицентре конфликта, и только чудо да вмешательство могучей державы, оплота демократии, спасли ему жизнь! Соответственно, показать мужество и доброжелательность морских пехотинцев, их готовность к самопожертвованию, заботу о чужих людях. Не забыть капнуть дерьма на отечественные власти, бросившие сограждан в беде… Да что там капнуть! Лопату этого добра на них! Заслужили!..