Ильяс Найманов - История кукловода Страница 17

Отряд провожал Лукаш, группа выстроилась перед ним полукругом. Закурили. Такая была традиция, покурить перед выходом, там дальше до следующего привала лучше не курить, Зона конечно далеко не самое чистое место на планете и воздух не всегда несет в себе свежесть и здоровье. Нередко он несет радиоактивную пыль и кислотные пары, но запах сигаретного дыма уже приучил определенных мутантов обозначать место их обеда. Лукаш внимательно разглядывал членов группы, задержавшись более чем положено на Танцоре он спросил:

— Ты чего такой серый, Танцор? Нездоровится?

— Никак нет. Наверно акклиматизация после Копачей, — пошутил Танцор.

— Ка-ка климатизация? — в свою очередь пошутил Лукаш. Группа хмыкнула. — Ладно, господа бездельники, тунеядцы, ротозеи и прочие уклоняющиеся от налогов элементы, слушай задание. Пройти по следам колонны до конечного пункта, в бой не встревать, если колонна ушла на ЧАЭС, занимаете позицию, до нейтрала ждете нас. К монолитовцам не лезть! Если колонна еще жива… возвращаетесь. Если кончила их Зона, делаете зарисовки и назад. Ведущий Транзит. Вопросы?

Вопросов не было. Пожелав удачи, Лукаш ушел. Танцор бегло познакомился с товарищами. Транзита он знал, здоровенный детина, сто девяносто с лишним ростом, весом за центнер, русый, оружие Винторез. Второй — Кран, чуть выше Транзита, но сухой, длинный и долговязый со стальным, жилистым рукопожатием, голубоглазый брюнет, СВДН3. Третий — Поляк, среднего роста, умеренного телосложения с цепким, пытливым взглядом, по всему видно — сталкер поисковик, АК-103. Четвертый — Шурин, особая статья, роста чуть выше среднего, обветренное и словно высеченное из камня загорелое, покрытое глубокими морщинами лицо, хотя в Зоне негде загореть. Леденистые словно прозрачные серые глаза. Танцор видел такие в баре Сто рентген на Ростке. Глаза людей вернувшихся из глубокой Зоны, видевших и чувствовавших НЕЧТО и, не смотря ни на что оставшихся в своем уме… СВДН3. В молчании докурили сигареты, проходя мимо блок — поста, где дежурила дневная смена, одетая теперь в бронекостюмы «Страж Свободы», один за одним побросали бычки в урну.

— Дистанция три метра. Шурин в голове, Поляк за мной, Танцор, Кран замыкающий, — скомандовал Транзит.

Группа вытянулась в цепочку. Расчищенное от грозовых туч утреннее небо, просвечивалось солнечными лучами, уже переходящими из красноватых и оранжевых в светло — желтый цвет, красиво подчеркивающих кратковременную ледяную голубизну. Несколько слепых псов вытянув морды в направлении уходящих людей, напряженно прислушивались к чему-то, понятному только им. Темные листвой, стоящие на отдалении друг от друга высокие сосны и ели, молча взирали на бредущих в отбрасываемой ими тени сталкеров. Пахло хвоей, сыростью, немного хорошей доброй плесенью лесной подстилки, свежим, чистым и умытым утром. Несколько птичьих каруселей кучкой стоявших между двумя соснами ночью разобрали на клочки какого-то сдуру влетевшего в них мутанта. Кора деревьев была обрызгана уже свернувшейся кровью, впрочем практически смытой дождем. Между каруселями призывно подрагивал, переваливаясь с боку на бок под действием изменяющихся гравитационных полей артефакт «выверт». Увидев артефакт, Танцор знаками показал идущему за ним Крану на находку. Тот лишь поморщился, но пройдя несколько шагов видимо счел нужным пояснить:

— Наши подберут. Все что в радиусе километра от базы — все наше. — Немного подумав, он добавил — общаг.

Постепенно группа выходила из зоны влияния Армейских складов. Танцор в очередной раз удивился как в одной Зоне может находиться столько разных подзон, как будто со своим климатом и температурой. Или это настолько резкие практически внезапные изменения общей погоды Зоны? Ветер ранее почти не проявлявший себя вдруг стал резким, колючим. Он раздражительным шутником начал сбрасывать с мокрых деревьев воду и неприятно бросать ее в лица и за шиворот идущим людям, пришлось напялить капюшон. Трава, вдруг обросла мелкими острыми шипами, неприятно скребущим по высоким голенищам ботинок, демаскируя идущих. Небо вновь обложило тучами, но не спокойными, как это было когда смотришь на небо с Армейских складов, а рвущимися под порывами ветра, ждущих своего часа чтобы опрокинуть на идущих внизу людей грохот молний и холодный хлесткий дождь. Ведущий группу Шурин несколько раз менял курс, ориентируясь только по внешним приметам. Пару раз они проходили, судя по отравляющему и удушающему запаху разложения, какой-то чуть ли не скотомогильник. Что именно лежало во внезапно открывающихся озерцах наполненных темной не просвечивающейся водой, диаметром чуть более пяти — десяти метров, поросших по краю мелкой красной травой, среди которой блестели бусинки «волчьих слез», так и осталось загадкой. Несколько раз ведущий группы останавливал всех жестом поднятой руки, подняв кулак вверх. В такие моменты Танцор замирал и превращался в слух. Что именно заставляло ведущего застывать на месте, он не видел, поскольку тот находился почти в десятке метров от него. Один раз он услышал какое-то сдавленное то ли кваканье, то ли странное бормотание, от которой у него похолодело в животе, и вся колонна, повинуясь знакам Шурина медленно, на полусогнутых не отворачивая направленных в сторону источника звука оружия отходила назад на пятьдесят метров, после чего также тихо и осторожно сменила направление. Зона.

Но вот они достигли рванной гусеничной колеи. Перепутать ее с чем либо было невозможно. Длинный след, содранного зеленого дерна, обнажил каштанового цвета землю, подобно шкуре слепого пса или снорка, под которой виднелись покрытые лимфой и запекающейся кровью мышцы. След тянулся от самого Ростка, практически прямой и ровный как стрела. Прошедшие здесь пару дней назад танки нисколько не заботились об объезде аномалий, их дорогостоящий обвес полностью подавлял воздействие аномальных полей, единственное где гусеничные машины делали крюк это на местах химических аномалий. Видимо шасси танков не выполнялось с расчетом на концентрированные кислоты, формулы которых даже разгаданные и расшифрованные, до сих пор невозможно было создать ни в каких лабораториях.

Группа медленно шла вдоль колеи по Дикой Территории, впереди еще не скоро, но появятся Пустые Земли, за которыми стоит громада жуткого и непроходимого Рыжего Леса. Аномалии, восставшие после прохода машин очертили границы своего воздействия разбросанным мусором, который закинули на них во время движения крутящиеся гусеницы танков. Километры за километрами группа прошла практически в полном молчании. Наконец, далеко за полдень они встали на привал недалеко от танковой колеи. Кран с Шурином несколько раз обошли поляну, покрытую невысокой травой с цветущими сиреневыми цветами.

-Хорошее место, — наконец сказал Шурин и, отложив оружие, как есть завалился на спину, сорвав травинку и с наслаждением засунув ее в рот.

Действительно, этот клочок земли, с практически не изменившейся растительностью, нормальной травой и несколькими невысокими, но тоже вполне обыкновенными елками был один из немногих клочков земли, которых сталкеры называют палестинками. На такие поляны избегает заходить чумное зверье, такие места оберегают нашедшие их сталкеры, не разводят без особой надобности костры, не оставляют на ней мусора. Одно плохо, как бы ни была надежна и устойчива палестинка от лихого люда она не спасает, да и выбросы нет, нет да и накрывают ее заселяя чуждыми Большой земле растениями и мутантами. Существует предположение, что палестинка пропадает после того как на ней произойдет убийство одного человека другим. Уж слишком последовательно находили в местах исчезнувших палестинок всего одного-двух убитых из оружия, а остальных растерзанных мутантами или вдруг, без всякого выброса возродившимися аномалиями. Зона словно мстила людям, не способным оценить ее дар здесь на территории смерти, склонившимся перед жаждой наживы или ненависти. Кто знает, может быть рано или поздно здесь появится человек, под ногами которого будут расцветать, вот таким вот буйным синим цветом, как эта поляна чистые клочки земли. Однако палестинки, как скромные девушки находятся вновь и вновь, на ранее гиблых и непроходимых местах, блистая своей чистотой и непорочностью.

Транзит глянув на Шурина, безмятежно смотрящего в хмурое небо Зоны, прилег рядом, с блаженным стоном вытянув гудевшие от ходьбы ноги. Поляк и Кран, скинули рюкзаки и присели, наслаждаясь покоем. Только Танцор все никак не мог найти себе место, привыкший к дисциплине Долга.

— А постовых что ставить не будем? — с беспокойством спросил Танцор, оглядывая редколесье окружающее их.

— Нет, Танцор, не будем, — лениво ответил Транзит. — Вот она, нашли мы ее наконец. Третья палестинка за этот год.

Танцор с беспокойством прошелся от края до края поляны, имевшую форму неправильного овала длиною около тридцати метров.