Иар Эльтеррус - Иная терра Страница 17

— Да, Стас. Дала. Сегодня, когда вы все же ответили на мой звонок.

— Что вы имеете ввиду? — насторожился юноша.

В его глазах мелькнул страх, инженер заметил быстрый взгляд на окно и дверь — волчонок прикидывал пути к отступлению, если его подозрения подтвердятся. Мужчина тяжело вздохнул.

— Давайте сразу же расставим точки над «i», — заговорил он, глядя прямо в глаза собеседнику. — Когда я сказал вам по телефону, что я просто хочу поговорить, я имел ввиду только «просто поговорить». Я понимаю ваши опасения, и потому прямым текстом скажу — меня не интересует ваше тело и все, что с этим связано. Я не… гм, гомосексуалист и тем более не педофил. Я просто хочу вам помочь. И единственная благодарность, которой я хотел бы ожидать за свою вам помощь — это чтобы помощь оказалась не напрасной и вы выросли бы настоящим человеком, достойным и добрым, и так же, как я, не желающим оставлять в беде хотя бы тех, кому вы в силах помочь.

Стас жарко покраснел. Вениамин Андреевич словно бы прочел его мысли и его опасения — юноша достаточно много знал о случаях, когда взрослые и более-менее обеспеченные люди тем или иным способом заманивали к себе молодых парней и девчонок из трущоб, за которых некому было заступиться, и использовали в качестве игрушек для секса.

А инженер тем временем продолжал:

— Я понимаю, мои слова — это только слова. Но вам решать, верить мне или нет. Доказать свою искренность я могу только делом, а для этого необходимо, чтобы вы сперва мне поверили. Потому я предлагаю вам следующее: сейчас вы примете душ, поедите и ляжете спать, я расстелю вам кресло, оно раскладное. Когда вы проснетесь, меня не будет — к сожалению, мне через три часа нужно идти на работу. Решите уйти — просто попросите кого-нибудь из соседей закрыть за вами входную дверь, комната захлопывается без ключа. Решите остаться — дождитесь меня, я вернусь около десяти вечера, и мы с вами обсудим, как жить дальше. Если выберете второй вариант, вам придется соблюсти два условия: первое — вы навсегда откажетесь от наркотиков. Второе — вы пойдете учиться. У вас будет достаточно времени на размышления. Вас устраивают подобные условия?

— Эм… угу. Вполне, — ошалело хлопая глазами, ответил Стас.

Услышанное не укладывалось в голове. Ему предлагают жить здесь? Остаться в этой комнате, бросить наркотики, пойти учиться, и, что самое главное, на самом деле выбраться из трущоб? И это все происходит на самом деле, не во сне и не в подаренном джампом кайфе?

Вениамин поднялся со стула, поставил свою чашку.

— В таком случае идите в душ, — он подошел к шкафу, достал с полки полотенце и длинную светло-серую рубашку, поношенную, но чистую. — Вот, возьмите. Одежды вашего размера у меня нет, к сожалению, но это все стираное. Душ — вторая дверь слева по коридору. Соседей я предупрежу, что вы мой дальний родственник, они не будут задавать лишних вопросов. Идите, я пока постелю постель и приготовлю поесть.

Все еще пребывая в шокированном состоянии, Стас взял протянутые вещи и направился в душ.

Отмывшись и поев, юноша совершенно по-детски свернулся калачиком на разложенном кресле-кровати, и мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений. Он уже не видел, как Вениамин Андреевич придвинул стул к изголовью его постели, и два часа сидел, почти не двигаясь, вглядывался в лицо неожиданного гостя. Старый инженер пытался понять, почему этот мальчишка-бандит вдруг стал так дорог ему. Почему больше всего на свете он сейчас боялся придти домой и обнаружить комнату пустой. Он не опасался кражи, и даже не думал, что Стас может просто вынести из комнаты все мало-мальски ценное — он боялся только, что тот уйдет. Откажется от помощи.

Стас проснулся от непривычного ощущения — что-то теплое и пушистое касалось его щеки, слегка дрожа и издавая какое-то ласковое рычание. Открыв глаза, он наткнулся взглядом на серо-черно-желто-коричневую, пеструю шерсть.

— Мррмяу, — черепаховая кошка открыла сонные, ленивые глаза, и, прищурившись, посмотрела на юношу. — Мррмяу?

«Ты не опасный?» — словно бы спрашивала она.

И Стас рассмеялся. Не хищно и зло, как привык в трущобных кампаниях, не горько, как иногда смеялся собственным мыслям, а живо и радостно, как смеялись его ровесники, растущие в нормальных, любящих семьях.

Полчаса провалявшись в кровати и почесывая за ушами снисходительно мурлычущую кошку, он все-таки встал, взял полотенце и вышел из комнаты. Кошка осталась лежать на кресле, всем своим видом демонстрируя нежелание покидать теплое, уютное местечко.

Выйдя в коридор, Стас нос к носу столкнулся с миловидной девушкой лет восемнадцати.

— Ой! Привет, а ты племянник Вениамина Андреевича? — прощебетала она раньше, чем парень успел ретироваться обратно за дверь.

— Эээ… ага.

— А я его соседка, Настя. Тебя как зовут?

— Стас…

— Милое имя. Слушай, а ты кошку не видел? Пеструю такую, пушистую. Опять куда-то делась…

— Она к Вениамину Андреевичу в комнату забежала. Наверное, когда он уходил, — неожиданно для себя улыбнулся Стас. — Сейчас принесу, подожди…те, — поправился он в последнюю минуту.

— Ой, спасибо! А я уже боялась, что она опять удрала на лестницу. Да и давай на ты, я не настолько тебя старше, — кокетливо рассмеялась Настя.

— Эм… да, хорошо, конечно, — чувствуя, что неудержимо краснеет, он метнулся в комнату.

Кошка обнаружилась все на той же подушке и явно была не очень довольна тем, что ее потревожили. Скорее даже, очень не довольна. К счастью, у Насти оказался карандаш-антисептик. К сожалению, ей надо было уходить на занятия, но ведь вечером она обязательно вернется…

Поднявшись на свой этаж, Вениамин Андреевич замер у двери, крепко сжимая в руке ключи. Вдруг, он все же ушел?

— Добрый вечер, — Стас поднял глаза от книги.

II. II

Мы из праха восстанем,

Мы не станем играть в чужие игры.

— Добро пожаловать в Петербург, брат Вацлав, — по-чешски проговорил Дориан, приветствуя очень высокого и худого старика с густой гривой недлинных, до плеч, волос, несмотря на возраст, сохранивших смолянисто-черный оттенок.

— И я приветствую тебя, брат Дориан, — чуть склонил голову чех. — Все ли в сборе?

— Все, кроме брата Миклоша, но он предупреждал, что задержится и прибудет к самому Совету.

— В таком случае, если брат Дориан не возражает, мы пройдем в зал, — негромко промолвил брат Людвиг — полная противоположность Вацлава, он был невысок ростом, зато весьма объемен в области живота, его круглую лысину обрамляли жиденькие, но зачем-то длинные пряди волос, некогда русых, а сейчас уже полуседых. С виду австрияк смахивал на добренького дедушку, пока не заглянешь в его мутно-зеленые глаза, в которых добродушно скалились лютые звери. Дориан опасался брата Вацлава — главу Братства и старшего магистра Совета, а милого и добродушного Людвига попросту боялся.

— Разумеется, брат. Все готово. Аполлон проводит вас, — державшийся до того момента в тени грек выступил вперед, уважительно поклонился.

— Прошу братьев следовать за мной.

— Надеюсь, нам не придется долго ждать вас, — роняя слова будто камни, проговорил старик.

Он развернулся, и пошел прочь — высокий и прямой, как старинный посох мага, который воображение Дориана услужливо дорисовало в его руке. При ходьбе черные кудри рассыпались по плечам, и со спины никто бы не сказал, что Вацлаву не так давно сровнялось восемьдесят лет. Впрочем, не со спины — тоже.

Впервые за десять лет совет Братства Повелителей, семь человек из России, Австрии, Венгрии, Германии, Франции и Чехии, собрался в полном составе. Для Дориана этот совет не был первым, в две тысячи пятьдесят девятом году он уже присутствовал на собрании Братства — как раз тогда, когда сумел доказать, что достоин войти в его ряды и стать первым петербуржским практиком, признанным Братством. Но сегодня впервые в истории совет собрался не традиционно в Праге, как происходило на протяжении ста с лишним лет его существования, а в Петербурге. Желая встретить гостей как подобает, с соблюдением всего церемониала, Дориан даже озаботился воссоздать в своем особняке святая святых Братства — Алтарный зал, тем самым продемонстрировав важность встречи и свое серьезное к ней отношение.

Это было помещение странной трапециевидной формы, с раздваивающимся стрельчатым столом. Во главе стола стояло высокое резное кресло, которое должен был занять Вацлав, по левую руку находилось кресло принимающей стороны, то есть, Дориана, по правую — кресло Людвига, далее — места Миклоша и Теодора, и последними сидели Блейз и Жанна.

Бросив взгляд на часы, Дориан незаметно вздохнул — до начала совета оставалось еще около пятнадцати минут. Он ненавидел вот такое вот пустое ожидание, когда надо просто сидеть, пока что-то не произойдет. От нечего делать практик начал оглядывать Зал. Конечно, он сам проектировал его, и досконально знал каждый уголок, каждый квадратный сантиметр поверхности, но не любоваться результатом многолетнего труда было невозможно, даже изучив его в мельчайших деталях.