Алекс Белов - Бифуркатор Страница 17

  - Ну... если он не просыпается каждое утро в одном месте, то я бы ему даже позавидовал, - внезапно говорит Стёпка. - Ты представляешь, сколько всего можно сделать? Перед тобой неисследованная планета. Натворил делов, а завтра все уже забудут. Можно посетить все страны, изучить жизнь людей на планете.

  - Если б ещё деньги на это иметь, - усмехаюсь я.

  - Умный человек сможет несколько месяцев понаблюдать за банком, изучить каждый миллиметр, а потом утром ограбить, днём купить билет, вечером вылететь и в полночь быть в Америке. Ну и пусть, что у тебя утром все деньги исчезнут, ты своего добился.

  - Да, но моего опарыша умным не назовёшь, - усмехаюсь я и гляжу на качели у изгороди, на которых любил качаться Андрюшка, когда мы приходили в гости к Стёпке.

  - Так было до настоящего двадцать третьего июля. Зацикленность в одном дне быстро разовьёт его интеллект. Сам вспомни, как его изменили двадцать три пребывания в одном дне. Умно разговаривал?

  - Как ботаник, - улыбаюсь я, и печаль вдруг толкает сердце.

  - Ну вот. К тому же, в твоих руках бессмертие.

  - Это неплохо, да, но мне кажется, что мелкий просыпается всё время в одной кровати, - отвечаю я. - Ну сам подумай, если его арестуют за ограбление банка, посадят за решётку. А утром всё вернётся на двадцать третье июля. Представь, как утром сокамерники уди-вятся. Откуда ни возьмись тут появляется новый мальчишка.

  Стёпка какое-то время делает мелкие глотки колы, а потом говорит:

  - Скорее всего, ты прав. Я бы это объяснил иначе. Постоянство пространства, вот как. Однозадачность матрицы пространства.

  - Во! Точно! Я знаю слово матрица! - усмехаюсь я.

  Стёпка выплёвывает смешок, приоткрывает один глаз и косится на меня.

  - Не расстраивайся, - говорит он. - Главное, знать, что твой брат жив. А остальное... ос-тальное - это лишь печаль от расставания.

  - Да, - вздыхаю. - К тому же, остаются ещё подлые пять процентов.

  Когда мы со Стёпкой расстаёмся, темнеет, а я стою на лужайке перед домом, оглядываюсь и говорю:

  - Стёпка, а мы точно с тобой не психи?

  Друг задумчиво заводит глаза, а потом говорит:

  - До смерти мамы я бы сказал, что мы однозначно психи, но после её смерти, мне кажет-ся, что вокруг всё неправильное. Я люблю думать логически, и раньше я знал, что такое смерть, и что ей не нужен пригласительный билет, но...

  - Но одно дело знать, а другое - видеть её своими глазами, - перебиваю.

  - Да, - кивает Стёпка. - Теперь мир кажется мне алогичным. Так что, раз уж на то пошло, то это мир сошёл с ума, а не мы.

  Я задумываюсь.

  - А знаешь, ты прав. Я даже готов отправиться в прошлое за своим братом. Я такой пус-той, что не удивлюсь уже ничему и нисколько!

  В тот вечер я ошибался.

  ****

  Следующее утро будит меня настойчивым звонком в дверь. Я барахтаюсь в кровати словно черепашка, которую перевернули на спину. Мне кажется, что во мне живёт злобный демон, преследующий единственную цель: запутать меня во сне. Я часто просыпаюсь в неестественных позах, когда левая рука ничего не чувствует, правую ногу пронзают миллионы иголок.

  Надевая в спешке джинсы, путаюсь в них и падаю. Теперь мой разум уже проклинает звонившего. И колокольчик страха тренькает только на лестнице. Подождите, а я разве кого-то жду?

  Неслышно проношусь мимо проёма в гостиную, в долю секунды оглядываю её. Никого. Ни матери, ни отца, который, понятное дело, на работе. В дверь ещё раз звонят, и я зами-раю, заставляя себя не дышать. Возле двери в куске стены есть окно, в него я всегда смотрю, прежде чем открываю дверь. Мои шаги шепчут за угол, пальцы едва заметно отодвигают занавеску, а лаз планирует увидеть того Буратино в оранжевой кепке и круглых тёмных очках, но...

  На пороге Серый. Он держит в руках какую-то коробку. Я облегчённо вздыхаю и открываю дверь.

  Окинув мой голый торс, Сергей хмурится:

  - Ты только проснулся?

  - Ну да, - вяло тяну я, и пробираюсь в глубь кухни, хочу пить. Чего-нибудь сладкого и калорийного, пожалуйста.

  Серый входит внутрь, и закрывает ногой дверь.

  - Уже одиннадцать часов утра.

  - Да, я люблю поспать, - равнодушно отвечаю, выбирая в холодильнике между апельси-новым и ананасовым соками.

  - А мы со Стёпкой уже на ногах.

  Я хватаю пакет с картинкой распиленного ананаса, и оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Сергей ставит обёрнутую в грубую бумагу коробку на стол.

  - Это мне? - удивляюсь я, отрывая губы от холодного напитка. Чтобы совершить последнее действие, пришлось приложить неплохую силу воли.

  - А? Да, - растерянно кивает Серый.

  Я смешливо хмурюсь.

  - Ты мне даришь подарок?

  - Я? Что? Нееет, - Серый смеётся и качает головой. - Эта штуковина стояла у тебя на по-роге, судя по адресу и фамилии... Ты Артём Бреус?

  - Ха-ха, как смешно, - кривляюсь я, шагаю к столу и протягиваю к себе коробку.

  - А я вообще за сахаром зашёл. Я готовлю Стёпке завтрак, а сахара нет. До Грозди далеко ходить, а Стёпка проснулся уже час назад.

  На коробке медицинским росчерком значился мой адрес и фамилия с именем.

  - Ты брату завтрак готовишь? Понятно, в кого он такой заботливый.

  - А что? - хмурится Серёга. - Ну подумай сам. Если не я, то кто?

  Посылка на секунду теряется из моего внимания, я глотаю сок и опять насмешливо смотрю на Серого.

  - Пусть сам готовит, приучается к самостоятельности, - говорю. - А иначе Стёпка избалуется, сядет тебе на шею и будешь за него всё делать. Впрочем, ты уже домашку за него решаешь. Всё. Поздно. Ты - раб своего мелкого узурпатора.

  Я, конечно, троллю, но Сергей, кажется, принимает это за чистую монету.

  - Между прочим, он обо мне тоже заботится, - Серый гордо отмахивается рукой, подчёркивая, что я дурак в их отношениях. - Сам подумай. Кто тебе друзья в школе? Они не придут к тебе ночью, если беда случится. Любить надо тех, кто спит за стенкой, а не в соседнем доме.

  Улыбка вдруг умирает на моём лице, и я опять с болью вспоминаю Андрюшку.

  - Извини, - говорит Серёга.

  Я отпиваю сока, чтобы проглотить ком в горле, машу рукой и сосредотачиваюсь на по-сылке.

  - Забудь. Мне интересно, кто меня так любит, что подарки шлёт.

  Посылка представляла идеальный куб, со стороной в мою ладонь. Неожиданный сюр-приз завёрнут в бумагу миндального цвета и подвязан бечёвкой.

  - Тут нет обратного адреса, - пожимает плечами Серый, старательно переводя тему.

  - Сахар в шкафу. Отсыпь в любую банку, - не глядя киваю я, решительно закручивая пакет с соком и ставя его на стол.

  Пока Серый копается в шкафу, я поднимаю посылку, оглядываю со всех сторон и даже чуточку трясу. Она лёгкая, будто внутри пенопласт. Что ж, пока не посмотришь - не узна-ешь. Я пытаюсь разорвать бечёвку, но не тут-то было.

  - Тебе помочь? - спрашивает Сергей, появляясь в области моего зрения.

  - Пожалуй, - киваю.

  Серый ставит на стол банку с сахаром и хватается за бечёвку, а я пока звеню ящиками кухонной мебели в поисках маленького ножа.

  - Прочная, собака, - пыхтит Серёга, пытаясь разорвать верёвку. - Давай нож.

  - На, - протягиваю и вдруг звонит телефон.

  Стационарный! Тот самый, который уже никому не нужен, который висит на стене перед кухней только для посыла кого-нибудь в задницу. Поглядывая, как ловко Серый разрезает бечёвку, я пячусь и снимаю трубку.

  - Артёмка у телефона, - отвечаю.

  - Ты чего трубку не берёшь?! - тон голоса Стёпки повышен и немного тревожен.

  - А... как... а, понимаю, у меня телефон наверху. Твой братец разбудил меня.

  - Серый там?

  Я смотрю, как Сергей раздирает бумагу и отвечаю:

  - Да, за сахаром пришёл. Ты так оголодал, что не можешь...

  - Посылку получал сегодня? - перебивает меня Стёпка. Теперь его голос по-настоящему тревожный.

  - Ну да. Вот, Серёга её открывает.

  А потом Стёпка визжит так, что мне приходится отнять трубку от уха:

  - НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ЕЁ!!!

  Я думаю лишь секунду. Не знаю, какой из инстинктов срабатывает, но я немедленно кричу Сергею: