Ежи Тумановский - Два мутанта Страница 17

А еще Штык «видел» множественные черные точки, в кажущемся беспорядке плавающие по сложным траекториям перед мысленным взором. Несмотря на явную хаотичность, в этом, по сути воображаемом, движении угадывалась некая система, но какой из этого можно было сделать вывод, Штык не знал. Зато «наблюдение» за точками успокаивало. Уже совсем скоро звуки вечернего лагеря сталкеров ушли на второй план, и крепкий сон увел измученного переживаниями капитана в свой волшебный мир.

Поэтому, когда над ночной Зоной вдруг раздался жуткий, ни на что не похожий вой, Штык оказался единственным человеком в лагере, кто его не услышал. Зато военные сталкеры немедленно побросали все свои дела и в страхе схватились за оружие. Все отлично помнили, как выглядел мертвый кровосос. И прекрасно понимали, что убить свирепого монстра, просто открутив ему голову, могло лишь еще более жуткое чудовище.

А Штык продолжал сладко спать и даже улыбался во сне, поскольку мелькающие черные точки не могли доставить ему неприятности в царстве Морфея.

21

— Не ругайтесь, мой генерал, но противника, то есть зайцев не обнаружено, — сказал Хомяк, продираясь сквозь прибрежные заросли. — А ваши сорок минут уже четверть часа как истекли…

Он осекся.

Вышел на пустой берег и, нахмурившись, осмотрелся. Лодка лежала там, где они с генералом ее оставили, недалеко от нее, в траве, ветерок трепал оперение стрел.

— Генерал Штык? — настороженно позвал Хомяк, сделал несколько нерешительных шагов и остановился.

Прислушался. Плеск воды у берега, шум листвы, поскрипывание веток.

— Ну что вы, в самом деле, — он снисходительно заулыбался. — Как ребенок, честное слово! Выходите, хватит прятаться. Детектор аномалий вы с собой не брали, значит, далеко уйти не могли. К тому же стрелы оставили. Меня не проведешь.

Когда Штык не отозвался, пожилой дисар покачал головой и деланно вздохнул. Прошел вдоль берега и, повернувшись к воде, присел возле лодки.

Не собирался он участвовать в детских играх. Если же это не игра, а генерал Штык решил проверить, как Хомяк поведет себя в неожиданной ситуации, то пусть убедится: боец собран и совершенно спокоен.

Время шло, а дисар так и сидел на берегу один. Неожиданная мысль в один миг стерла улыбку с его лица и заставила встрепенуться: а что, если это никакая не проверка? Вдруг Штык решил зачем-то пойти в лес и… и… у него же нет детектора! Это только они с Булем могли определять наличие аномалий без спецустройств, а генерал Штык, хоть и не совсем обычный человек, такой способностью не обладал.

Хомяк вскочил и развернулся к деревьям, с тревогой вглядываясь в зеленый сумрак между стволами.

Как же он не подумал? Нельзя было оставлять генерала одного! А если с ним что-то случилось?

Хомяк снова стал вслушиваться, ожидая в этот раз услышать стоны попавшего в аномалию Штыка. Воображение рисовало самые страшные картины. Что же теперь скажут Крот и Буль? Наверняка, они обвинят его в том, что не углядел, не подумал… Дисар и сам уже начинал себя корить и ругать.

— Генерал Штык! — зычно крикнул Хомяк и устремился к прибрежным зарослям.

Вспомнил про стрелы, вернулся. Склонился, чтобы поднять их, и замер в удивлении. В траве лежали не только стрелы, но и лук, а рядом автомат, из-под которого проглядывал клочок бумаги.

Словно опасаясь, что у записки вдруг появятся зубы, и она укусит его за палец, дисар осторожно взял ее двумя пальцами, медленно вытянул.

Первые секунды он боялся смотреть, что в ней написано, но уже знал: что бы ни было, ему это не понравится. Хомяк шумно выдохнул и, набравшись смелости, прочел:

— Рядовой Хомяк… так… приказываю вернуться в дом… ага… меня не ищите… — дисар поднял голову и огляделся, пытаясь осмыслить происходящее. Потом продолжил читать: — оружие, передай Кроту… так… заботься о Буле, береги себя… ага… генерал Штык.

Хомяк перечитал записку еще раз, но уже про себя. Он с трудом верил, что Штык ушел. Вот так, запросто, не сказав ни слова, лишь оставив какую-то записульку. К горлу подступила горькая обида. Он скомкал записку и отшвырнул в сторону. Ветер подхватил бумажный комочек и понес прочь. Дисар подобрал оружие, решительно шагнул к лодке и потащил ее к озеру.

Когда киль погрузился в воду, Хомяк остановился. Взгляд раз за разом скользил по прибрежным кустам в надежде: а вдруг это просто глупая шутка? Но генерал Штык исчез окончательно и бесповоротно.

По щеке Хомяка сползла слеза.

— Ведь обещал, — тихо сказал он. — И обманул.

Он не преодолел и половину пути, как начали ныть раны. Сделав еще несколько гребков, дисар устало опустил весла. Лодку слегка повело в сторону.

Хомяк тяжело дышал. Он обессилел, выдохся, да еще грусть и обида давили на него тяжким грузом. Дисар повернулся посмотреть, далеко ли еще до дома, и тут же застонал от боли. Прижал руку к ране. И вдруг испугался: как бы за всем этим аномалию не пропустить! Если лодку разобьет, вплавь он точно не доберется. Но сил снова браться за весла тоже не было. Вязкое отчаяние обволокло его незримым коконом, отнимая волю и всякое желание что-либо делать. Казалось, что даже просто пошевелить рукой — неимоверный труд. Хомяк уже начал подумывать о том, чтобы остаться ночевать прямо в лодке. Да и зачем ему плыть к дому? Что он будет там делать? Генерал Штык ушел, Крот и Буль тоже вернутся не скоро…

«Приказ! У меня есть приказ! — мысленно воскликнул Хомяк. — Генерал Штык отдал мне последний приказ, и я должен его выполнить!».

Эта мысль неожиданно придала ему сил. Он зачерпнул горсть воды и умылся. Помотал головой, сбрасывая морок, и снова взялся за весла.

Рядом с лодкой вспух водяной пузырь, лопнул, и в небо ударил мощный фонтан, едва не перевернув посудину. Хомяк вцепился в борта. Ледяная вода окатила его с головы до ног. Он таки пропустил аномалию! Хорошо, еще в стороне сработала, а не прямо под днищем. Если бы Буль сейчас был здесь, то наградил бы нерадивого дисара массой «лестных» эпитетов.

Хомяк собрался. Превозмогая боль и прислушиваясь к своим ощущениям, поплыл к дому.

Когда он наконец пришвартовался к платформе, то едва не падал в обморок от усталости. Дрожащими руками привязал лодку, пошатываясь добрел до двери, вошел в дом, выпил целый ковш воды, после чего добрался до кровати, и, как был в одежде, рухнул на нее.

Проснулся он от того, что замерз. Быстро скинув все еще влажную одежду, он нашел сухую и стал облачаться, как вдруг замер. До него дошло, что уже наступила ночь, и что он в доме совершенно один.

Закончив одеваться, он поежился, присел на кровать. Прислушался. Хомяк раньше не замечал такого разнообразия звуков, доносившихся снаружи. Оказавшись в одиночестве, он вдруг отчетливо ощутил, как ему не хватает присутствия остальных. Бормотания изучающего очередной артефакт Крота, сопения беззаботного Буля, негромких вздохов все время о чем-то размышляющего Штыка.

Вдруг Хомяку показалось, что он услышал снаружи какой-то звук. То ли доска скрипнула, то ли лодка шаркнула бортом… Дисар вздрогнул. Преодолевая накативший страх, он прошелся по дому и закрыл ставни на всех окнах. Делал это торопливо, стараясь не глядеть в темноту, опасаясь увидеть что-то страшное. Вернулся на кровать уже весь в холодном поту. Хотел лечь, но передумал и сел, прислушиваясь.

Тишина.

Давящая, вязкая… гробовая. У Хомяка пересохло в горле. Кровь пульсировала в висках.

Когда внизу что-то гулко ударилось об одну из цистерн, на которых покоился дом, дисар чуть не подпрыгнул и едва сумел сдержать испуганный вскрик.

— Да это всего лишь палка, — произнес Хомяк, пытаясь успокоить сам себя, но вышло только хуже. Его голос так слабо и робко прозвучал в темноте, что страх и одиночество напали на пожилого дисара с новой силой. Для храбрости он взял в руки автомат и прижал к груди.

Стук не повторился, но едва Хомяк расслабился, как за стеной раздался громкий всплеск. Дисар дернулся и до боли в суставах стиснул пальцы на «Калашникове».

Снова всплеск. Как показалось Хомяку, немного ближе, чем первый. В груди появился неприятный холодок. Следующий плеск раздался уже рядом с домом. Потом Хомяку даже показалось, что плавучая хижина качнулась, будто кто-то тяжелый взобрался на платформу. Скрипнули доски настила. На лбу выступила испарина. Испуганно вглядываясь в темноту, Хомяк судорожно пытался вспомнить: запер ли он входную дверь на засов или сейчас ему предстоит услышать, как кто-то заденет скамью в прихожей, а потом тихо проскользнет в дверной проем…

Дисар снял автомат с предохранителя. Щелчок механизма показался ему оглушающее громким. Хомяк даже зажмурился. Потом снова широко раскрыл глаза, направил ствол на дверь и затаил дыхание.

Полоска серебристого света, просачивающегося между неплотно пригнанных досок, закрывавших окно, неожиданно исчезла, словно кто-то массивный снаружи заслонил его. Хомяк весь сжался. Что-то подсказывало ему, что если он сейчас обернется и посмотрит на окно, то через щели в ставнях увидит глаза ужасного чудовища, наблюдающего за ним. Мурашки бегали по позвоночнику. Холодный пот сбегал по лицу.