Василий Сахаров - Солдат Страница 17

К вечеру, вся «правая» сторона города Батайска, разделенного на две части автомагистралью, была под нами, а «левая» под столичными войсками. Завтра мы выдвигаемся на Ростов, а на наше место придут территориалы, еще не по одному разу проверят все отнорки и уничтожат недобитков, которые наверняка, имеются. Мы же, свои обязательства перед нашим государством выполнили полностью, и значит, делать нам здесь больше нечего.

Победа! Красивое слово, мощное, радостное, но мне было как-то тоскливо, и удовлетворения оттого, что я делал эти пару дней, я не испытывал никакого. Нет, сожалений или каких-либо рефлексий я не испытывал, все в порядке, чисто служба, без всяких эмоций, но и интереса от полученного результата тоже не было.

Пришел, увидел, победил! Кажется, именно такие слова сказал один древний вояка, который забыл добавить, что надо еще и потери подсчитать. Кстати, про потери. За три дня проведения операции по зачистке города, из строя роты выбыло пять человек, трое убитых, навсегда, и двое тяжелораненых, возможно, что и временно.

Позже, спустя несколько дней, умная голова неизвестного мне штабного офицера произвела подсчет, и оказалось, что мы самое результативное подразделение во всей армии. Меньше потерь, чем у нас, не было ни у кого, а трупаков наваляли побольше, чем целый столичный батальон. Эта информация широко разошлась по всем СМИ, то есть в радио и газеты, и думается мне, что именно тогда за нами стала закрепляться слава самых кровавых и жестоких гадов во всей Конфедерации, которые на досуге играют в футбол отрубленными головами врагов. Прикольно!

Глава 8.

Кубанская Конфедерация. Ростов на Дону. 07.05.2057.

После зачистки Батайска, сутки отдыхали, а затем, комбриг расщедрился, выделил нашей роте пять самых лучших бронированных «Уралов» и, в сопровождении десяти БТРов и мотострелков на броне, мы направились в Ростов.

  Свершилось, элитные войска Кубанской Конфедерации, официально деблокировали город, бывший некогда столицей Донского Царства. На деле же, дорог нет, продовольствие доставить тяжело, с севера непонятные группы то ли бандитов, то ли особо продвинутых «беспределов» поджимают, и все, что нас с ним связывало, Ворошиловский мост, настолько старый и древний, что ездить по нему, было попросту опасно. Еременко даже хотел запретить проезд груженых «Уралов» по нему, но комбриг его «уговорил», престиж, однако, требовал показухи.

Впрочем, мост прошли без происшествий, хотя опасения были. Нам-то что, сидим за броней, не видим того, что вся конструкция под напором ветра раскачивается, и только слышим, как металл потрескивает, а вот водилам и мотострелкам, я не завидовал. Уже потом, когда выгружались, наш водитель, а им оказался Шварц, вот же встреча, был бледен как мел, и говорил, что лучше он пять раз по самым опасным горным перевалам проедет, чем еще один раз через этот ветхий мост.

В городе нас ждали, и уже на въезде, перекрытом сварными металлическими воротами и бетонными бронеколпаками с пулеметами, была организована торжественная встреча. Наша бронеколонна вкатилась в город, ворота за нами закрылись и уже на Ворошиловском проспекте, нас встречал караул солдат Демократического Фронта, три десятка истощенных мужиков в рваном камуфляже и с разнобойным оружием в руках. Перед ополченцами стоял местный глава городской администрации, некто Михайлов, бывший полковник царской армии. Вот и вся торжественная встреча от всего благодарного населения, которого в городе оставалось еще около сорока пяти тысяч, хотя в лучшие годы Донского Царства, здесь проживало больше ста.

«Да, это по любому не Краснодар, где трамвайчики ходят, электричество есть, а люди без оружия могут по улицам ходить», – подумал я в тот момент, и оказался полностью прав. Здесь все было не просто плохо, а очень плохо. Те солдаты, которые нас встречали, были четвертой частью всего войска Демократического Фронта, и все, что они контролировали, это здание горадминистрации на площади Революции и несколько прилегающих улиц, на которых проживало порядка трех тысяч человек, в основном, никому ненужные старики, женщины и дети. Остальной город был сам по себе, и только несколько районов славного Ростова-папы, брошенного своим правительством, еще как-то держались и не скатывались в средневековье.

Торжественная встреча прошла быстро и скомкано, ни тебе фанфар, ни зрителей, ни дамочек с цветами, короткий разговор между начальниками и на этом все. Наша бронеколонна проскочила немного вверх по проспекту, и справа нам открылось некогда величественное здание местного Белого Дома, который взирал на город множеством разбитых или заложенных кирпичом окон. На площади Революции, в самом центре ее, возвышался каменный памятник героям прошлого века, два воина с оружием в руках и всадник на коне. Мощно, монументально, и видно, что памятник не так давно ремонтировали, что редкость в наше время.

Еременко, Михайлов и два представителя Верховного Главнокомандующего, читай президента, приехавшие с нами, направились в здание горадминистрации, видимо на переговоры, а мы заняли оборону, и настороженно оглядывали окрестные дома. Ко мне подошел один из местных ополченцев, средних лет мужчина, с суровым озабоченным лицом работяги и жилистыми мозолистыми руками.

– Закурить не найдется? – спросил он.

– Глаз, – окликнул я нашего пулеметчика, копошившегося за броней «Урала».

– Да? – его курчавая голова показалась над бортом.

– Там моя РД лежит, в кармане боковом пачка сигарет, дай сюда.

Боец перекинул мне пачку наших дешевых краснодарских сигарет «Конфедерат», и я отдал ее местному солдату.

– Дарю.

– А сам?

– Не курю, дядя, рано мне еще, а сигареты по случаю достались, вот и таскал с собой на всякий случай.

– Благодарю, – он распечатал пачку, вынул сигаретку без фильтра и, прикурив от самодельной бензиновой зажигалки, с наслаждением затянулся. В глазах его появился блеск, и он выдохнул: – Табак, настоящий, не химия какая. Полгода ничего подобного не пробовал. Где выращиваете?

– Без понятия, слышал, что есть плантации, но где, никогда не интересовался.

– Боже, неужели все наладится?

– Думаю, что да, а иначе зачем все эти затраты на проведение войсковой операции.

– К-хе, хорошо бы, а то у нас здесь последний парад наступает. Зиму кое-как прожили, хоть и голодно было, а вот еще бы месяц-другой, и хана.

– Слушай, давай познакомимся что ли, – я протянул ему руку, – Меня Саня зовут.

Крепкое ответное рукопожатие и ответ:

– Владимир Иванович Коломойцев, хотя, можно и по имени, Владимир.

– Хорошо. Владимир Иванович, а чего голодаете, ведь река рядом с городом, неужели рыба перевелась?

– А-а, – махнул он рукой, – какая там рыба, в верховьях, может быть что-то и есть, а здесь, все настолько химией отравлено, что еще лет десять ничего из нее кроме какой чудо зверушки, и не вытянешь. В Эпоху Хаоса еще все потравили, бочки с непонятной химией на дне лежат и постоянно протекают.

– А что фермеры окрестные?

– Нет никого, разбежались.

– Ну, а вы то чего не уехали?

– Куда? Нас нигде не ждут, а здесь наш дом, хоть какой, а родной. Когда царь Иван на Шахты отступил, покрутились, и вот, – он кивнул на здание горадминистрации, – коменданта Ростовского, главой города выбрали и объявили о создании Демократического Фронта.

– И почему Демократического?

– Черт его знает, Михайлову понравилось, солидно звучит, как в старые времена, а нам все равно. Ваших на помощь позвали, и с тех пор сидим здесь, Восемь Яиц от мародеров обороняем, хотя у нас то и взять особо нечего.

– Не понял, что за восемь яиц, план-схему города смотрел, и там ничего подобного не было?

– На памятник посмотри, – ухмыльнулся ополченец.

Ну, взглянул я на памятник, все в порядке, камень, статуи, внизу табличка какая-то.

– Вроде бы нормально все, в чем подвох?

– Ладно, – объяснил ростовчанин, – это местный прикол, три бойца и жеребец, у каждого по два яйца, всего восемь.

– Да, смешно, – улыбнулся я.

Мы еще некоторое время поговорили ни о чем, и из здания горадминистрации вышел Еременко:

– По машинам! – скомандовал он.

Бойцы загрузились, и наша рота помчала по городу, присоединять к нашей Конфедерации нейтральные районы, охрану наших представителей и местного правительства, оставили мотострелкам. В течении дня, наши машины побывали во всех независимых частях города Ростова, и везде, все происходило одинаково. Первой к воротам, ведущим в какой-либо район, огородившийся от мира взорванными домами и бетонными заборами, подъезжала машина с огромным новеньким флагом Конфедерации на кабине, следом остальные наши «Уралы». Появлялся местный хозяин, неважно как он назывался, старейшина, вождь, председатель или смотрящий, а уже с ним Еременко вел переговоры, которые всегда проходили удачно. Хм, а попробуй, не согласись с нашим комбатом, когда позади него сотня бойцов, к бою готовых, да радисты сидят на волне, и могут вызвать подмогу. Таких дураков среди уцелевших горожан не находилось.