Ивона Наварро - Музыка смерти Страница 17

Глава 8

— Вот что у нас есть, Райс. Это окончательные результаты проверки улик кражи в Лаборатории ресурсов чужих.

Фил Райс поднял взгляд на Тоби Роник, заведовавшую лабораторией экспертизы следственного отдела по особо опасным преступлениям компании «Медтех». Она опустила папку-скоросшиватель в корзину для входящей корреспонденции на углу его стола. Обложка папки была красного цвета, как принято для дел, связанных с особо тяжкими преступлениями, но ничтожно тощая. Одно это говорило о многом.

— Это все результаты? — спросил Райс, просто чтобы задержать ее еще на минутку. Тоби — красивая женщина. У нее смуглая кожа, золотисто-карие глаза и коротко остриженные очень светлые каштановые волосы, красиво обрамлявшие лицо. Движения Тоби раскованны, но строго размеренны, словно у танцовщицы.

Улыбка, которой она одарила его в ответ, выглядела открытой, однако рамка обрамлявших зубы ярко-красных блестящих губ явно оставалась под неослабным контролем. Какое-то мгновение больше всего на свете ему хотелось пригласить ее на обед и услышать в ответ «да». Ходили слухи, что она остроумна и умеет отшить парня прежде, чем у того разыграется аппетит, стоит ему обронить неудачное слово. С большой неохотой Фил решил сейчас не рисковать. Ему нравилась жизнь, полная опасностей, но это вовсе не означало, что он мазохист. Как-нибудь в другой раз. Она определенно мила…

Тоби снова взяла в руки папку, раскрыла ее и пошелестела содержимым, показав ему, что подшито всего три или четыре листа бумаги.

— А вы ждали другого?

Райс пожал плечами и откинулся на спинку кресла.

— Всегда есть надежда, — виноватым тоном ответил он, изобразив на лице то, что ему казалось шутливой улыбкой, и они на мгновение встретились взглядами.

— Прелестная попытка. — Она опустила папку на стол и направилась к выходу. Он еще не дотянулся рукой до папки, когда Тоби внезапно крикнула с порога:

— Эй, Райс!

— Да? — откликнулся он, подняв удивленный взгляд. Она остановилась в дверном проеме, повернув к нему голову. На ее губах играла слабая улыбка.

— Знаете, вам следовало бы обновить ваш стандартный набор. Вы говорите так, будто запаслись им на повторных показах «Игр перед свиданием 2100 года».

Райс открыл рот, чтобы возразить, но Тоби уже вышла. Удалявшийся стук каблуков говорил, что услышать она сможет разве что его крик. Но кричать не стоило: поди знай, нет ли там еще кого-нибудь в коридоре.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Коли мой подход тебе не нравится, плати за свой чертов обед сама.

Он с любопытством раскрыл папку с результатами проверок, но нескольких секунд оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться в правоте Тоби. Подтверждалось, что кожа подушечек пальцев выжжена лазером, не обнаружено ни генетических следов, ни имплантаций, ни записей радужных оболочек глаз — ничего из имевшегося в Соединенных Штатах, что можно бы было связать с найденными трупами. Он ничего и не ждал, но вот то, чему Тоби дала определение «стандартный набор», действительно всегда оставалось единственным способом выражения чувств Райса, и виною всему его самый главный и наиболее досадный недостаток — смехотворный, неискоренимый оптимизм. Вот и на этот раз от него не осталось камня на камне. Иногда Райс задавал себе вопрос, хорошо ли он осмысливает получаемые уроки.

Повернувшись вместе с креслом, он уставился в окно. Райс вспомнил собеседование перед поступлением сюда на работу шесть лет назад, и на его лице заиграла вялая улыбка. Ему расхваливали кабинет с видом из окна как одну из главных привилегий. Циничный взгляд Райса заставил нового работодателя спешно сдать назад:

— Вы правы, какой-то особенной разницы, конечно, нет, но это позволяет терпимее относиться к мелким повседневным обязанностям. Вид из окна снимает стресс.

Терпимее? Может быть… Иногда он думал, что было бы лучше не иметь возможности изредка бросить взгляд вниз на Центральный парк и Верхний Вест-Сайд. Себя-то не одурачить подгоняемыми под время года деревьями, травой или яркими цветами, что красуются вдоль дорожек каждой весной. Что проку в этих искусных творениях инженерной биологии, когда во всем городе едва ли где-нибудь сохранилась зелень. Листва деревьев парка — это просто иллюзия джунглей, намалеванных на оберточной бумаге, в которую Упакован этот остров, эта громадная консервная банка, битком набитая людьми. Он спрашивал себя, не проклятый ли оптимизм рисует ему признаки надежды в поведении снующих внизу людей. Дело, видимо, в звуконепроницаемости стен здания, за которыми не слышен грохот аэроциклов. Там, внизу, он вряд ли смог бы его вынести.

Еще рано, без нескольких минут три. Утром, задолго до того как Тоби принесла ему официальные результаты проверок, он окончательно решил пустить по следу чужого. Он прекрасно знал: отыщись в этих результатах что-то похожее на ключ к разгадке, она сразу позвонила бы. Тоби, восходящая звезда в руководстве компании «Медтех», никогда не позволит информации запоздать, какие бы препятствия ни воздвигались на ее пути, потому что не меньше Райса желает вернуть яйцо. Его похищение из-под самого носа хваленой охраны «Медтех» было потрясением для всей компании.

Хорошо, черт побери, что никто из начальства не видел мрачную ухмылку удовлетворения, расползавшуюся по широкой физиономии Райса.

В конце концов, это вызов ему лично.

Немногим более шести лет назад Райс ушел из полиции Нью-Йорка, где занимался поденной работой следователя по особым поручениям. До этого он служил в армии, командуя одним из отрядов специального назначения, и дважды возобновлял контракт, по которому занимался «очисткой» на Хоумуолд. Чужой по кличке Старина Блю — трофей его последней операции. Райс сам выманил и поймал его, а уж выяснить по компьютерным архивам, что армия продала эту тварь Службе исследований и развития компании «Медтех», для него, бывшего армейского чина, труда не составило. Ему необходимо было знать, где находился этот представитель неземной формы жизни, хотя бы для внутреннего спокойствия. Не кто иной, как Старина Блю, едва не прикончил Райса, навсегда положив конец его службе в армии. Именно в этой последней схватке с чужим Райс лишился шансов когда-нибудь снова покинуть родную планету. Проклятие, он не мог даже пилотировать аэроплан. Нападение Старины Блю, едва не ставший смертельным удар его когтей повредил какие-то мягкие ткани, что сделало для него невозможным путешествие в герметизированном отсеке.

Райс надеялся, что работа в полицейском управлении Нью-Йорка станет приемлемой заменой полным опасности армейским будням покорителей чужих миров. Он быстро понял, что не может отмахнуться от постоянных эмоциональных нагрузок, которые испытывал, имея дело с жертвами и наблюдая, как акулы улиц рушат жизнь людей, но некоторое время его вдохновляла сама, так сказать, погоня. По напряжению физических сил охота на преступников не шла ни в какое сравнение с тем, чего требовала борьба с букашками планеты Хоумуолд, но перенапрягать мозги приходилось все время. В течение нескольких лет Райс в самом деле был счастлив.

Но все изменилось, когда один молодой биохимик обнаружил, что секрет покрытой трутнем матки чужих, выделяемый ею при кладке яйца, опьяняюще действует на лабораторных крыс. Предприимчивый молодой человек занялся очисткой и дистилляцией этой жидкости, чтобы ее можно было дать попробовать человеческим существам. Приступить к производству и распространению нового наркотика, названного изобретателем «Королевским желе», было всего лишь вопросом прилежных исследований. Зависимость от желе становилось неотвратимой после первой же пробы. Биохимика звали Кристиан Блумер, но обнаружить его местопребывание оказалось полиции не по зубам: в возрасте двадцати четырех лет и при богатстве, каким владел редкий человек в мире, ему не составляло труда исчезнуть без следа.

Райс честно признался себе, что устал от этого желе. Вся его работа в полиции так или иначе была связана с этой отравой. Желе стало главной первопричиной убийств, краж и грабежей, большинства уличных драк и потасовок, даже расследование похищений почти всегда выводило на наркоманов или торговцев желе. Он ненавидел это вещество, как любой другой полицейский, но понимал, что остановить его распространение равносильно попытке ловить ветер нейлоновой сетью. Желе было повсюду. Стоило ликвидировать один источник, как освободившаяся ниша заполнялась двумя другими. А сами подозреваемые… Боже, как он их ненавидел! Покопавшись в этом навозе четыре года, он потерял терпение и перешел на работу в «Медтех».

Здесь, по крайней мере, от случая к случаю удавалось поработать с этими инопланетными таракашками.

Окутанная тайной Лаборатория ресурсов чужих могла обходиться и без него, но, когда ему доводилось заглянуть в нее, он неизменно получал приглашение спуститься вниз, на пятый уровень, чтобы что-то сделать для улучшения условий содержания или транспортировки этих тварей, помочь в том или другом эксперименте. Сбруя, в которую они запрягут нынче ночью Старину Блю, придумана Райсом. Он изобрел ее, основываясь на своем армейском опыте и отлаживая детали в небольшом улье чужих, порученном его заботам. «Медтех» подала заявку на патент, и теперь он владел им на паях с компанией, что дало «Медтех» обладание тузом в рукаве на одном из экзотических углов рынка, а Филиппу Райсу — работу на всю оставшуюся жизнь.