Евгений Лотош - 4-03. Fuga maggiore Страница 17

Он слегка поклонился и вышел из аудитории.

Студенты загомонили и начали подниматься с мест. Фуоко, отложив втянувшийся в столешницу наушник, тоже встала. Ее рука машинально дернулась к правой стороне стола, где в барнских школах приделывали крючки для портфелей. В Хёнконе, с его терминалами и персональными рабочими пространствами, в портфелях не имелось ни малейшей необходимости, но изжить привычку так и не удавалось. Каждый раз, ухватив пустоту, девушка невольно вздрагивала, а по спине бежал холодок: забыла!.. Тьфу. Ну сколько можно?

Она чуть подождала, чтобы поток студентов вырвался в коридор через три аудиторных двери, освободив проходы между столами, и тоже двинулась к выходу. Благодаря индивидуальному графику на занятие торопиться не требовалось: ближайшее, на котором ей следовало присутствовать — плаванье в бассейне через два часа. Михаил Збышек и толстошеий парень продолжали о чем-то разговаривать у доски, причем толстошеий яростно жестикулировал. Слова тонули в общем гаме. Шум, впрочем, быстро стихал по мере рассасывания толпы, и когда Фуоко подошла к двери аудитории, разговор слышался довольно отчетливо. Поскольку спорщики общались на камиссе, да еще и тараторили, запинались и перебивали друг друга, девушка понимала только отдельные слова. Однако когда она уже переступила через порог, до нее донесся разборчивый отрывок, заставивший ее насторожиться:

— …волюты из людей получаются…

Она замерла, потом осторожно ступила обратно в аудиторию, навострив уши. Накал спора слегка спал, но разобрать по-прежнему удавалось немного. Однако толстошеий, кажется, рассуждал об энергоплазме в человеческих телах. Тьфу. Нет, бессмысленно, все равно ничего не понятно.

— …тебя не переубедить… — уловила она фразу Збышека. — …идти пора… Эй, подруга!

Фуоко вздрогнула. Реплика звезды физфака, кажется, предназначалась ей. Только сейчас она осознала, что придется тренировать лингвистические навыки не с тактичной Таней Каваровой, а с совершенно незнакомыми людьми.

— Привет! Вот скажи… — дальше снова последовала пулеметная очередь на камиссе.

— Господин Збышек, я пока плохо говорю на камиссе, — старательно выговаривая слова, ответила она. — Я не понимаю.

— Прошу прощения, — ставриец резко замедлился и тоже начал отчетливо артикулировать. — Откуда ты приехала? Кайтар?

— Да, господин Збышек.

— Я немного говорю по-вашему, — студент переключился на катару. Слова он произносил с отчетливым жестким ставрийским акцентом, но ошибок не допускал. — У меня мало практики, но несколько слов знаю. Ты поняла, о чем мы спорили с Юркой?

— Нет, дэй Збышек, — Фуоко тоже перешла на катару. — Что-то об энергоплазме в человеческих телах и превращениях в волюту.

— Примерно так. Мы рассуждали о… — Ставриец замялся и пощелкал пальцами в воздухе. — Saturigo per energoplasma de la centra nerva sistemo… как же на катару сказать?

— Дубина! — в сердцах заявил толстошеий Юрка. — Синхроперевод на что?

Он выдернул из ближайшего стола два наушника переводчика и сунул один, для камиссы, Збышеку, а второй, для кваре, Фуоко, а для себя вытащил еще один из соседней парты.

— Тебя зовут как? — осведомился он на камиссе.

— Фуоко… Фуоко Винтаре, — Фуоко ответила еще до того, как голос в наушнике успел озвучить перевод.

— Я Юрий Вещий, а он Михаил Збышек. Ты где учишься, Фуоко? Факультет, курс, специализация? На физфаке я тебе не видел, иначе точно бы запомнил.

— Ну, я вообще-то в подготовительном колледже… — робко ответила девушка. Все, сейчас ее обсмеют и оставят в одиночестве. И правильно, нефиг лезть к старшим.

— В колледже? — удивился Михаил. — Тебе лет-то сколько?

— Пятнадцать, — Фуоко раздраженно вскинула голову. Какое ему дело до ее возраста? — Почти исполнилось.

— Пятнадцать? — Юрий быстро переглянулся с товарищем. — Упасть и не встать! Я бы меньше восемнадцати не дал. Ну ладно, не суть. Дураков паладары не берут, авось разберешься. Вот смотри, я считаю, что волюты — независимые части единого целого. Ну вот как льдинка в воде: где-то прозрачная и незаметная, а где-то с заметными трещинами и вкраплениями. То есть рассматривать их независимые объекты нельзя. А Юрка…

— А я говорю, что чушь твои льдинки! Если энергоплазма вырывается из людей и превращается в волют…

— Да не превращается она!

— Превращается! Забыл про секретный доклад?

— Тьфу на тебя! — разозлился толстошеий Юрий. — Секретный, секретный! Ни одного документального подтверждения, одни обывательские россказни случайных очевидцев! Можно подумать, сам не знаешь манеру СБС секретить даже самый отчаянный бред. Когда меня на физфаке впервые к работе в лаборатории расщепляющихся материалов допускали, такие формы подписать заставили, что я аж цепенел от страха. Думал, кайтарские шпионы за мной на улице охотиться начнут, чтобы сведения о новейших установках выпытать. А что оказалось? Спектрометры меня в полтора раза старше в лучшем случае, к газонаполненному счетчику студентов не подпускают, чтобы не сломали последний, центрифугу вообще включать боятся, чтобы вразнос не пошла… Каменный век! Так что не надо мне тут секретность в качестве основного аргумента приводить. Фуоко, вот сама ты что думаешь? Волюты самостоятельные или части единого целого? Безотносительно к докладу?

— Э-э… к докладу? — неуверенно переспросила Фуоко, ошарашенная потоком слов.

— Не читала, что ли? — удивился Михаил. — Всем же рассылался перед семинаром. Ну, доклад Службы безопасности Ставрии — есть у нас такая контора, от шпионов страну охраняет, а заодно к каждой дырке затычка. Статистические данные собрали о количестве людей, сгоревших за последние годы от аномалий.

— Сгоревших от аномалий?

— Ну, когда человек внезапно умирает, а из него энергоплазма выплескивается и в волюту превращается. Не читала, значит?

Внутренности в животе у Фуоко вдруг сжались в комок. Мертвое лицо Кириса с закатившимися под лоб зрачками встало у нее перед глазами. Значит, вот как это называется?

— Если он секретный, как его можно прочитать? — промямлила она, только чтобы хоть что-то сказать.

— Да его давно за бугор слили, — пожал плечами Михаил. — В Кайтаре его даже опубликовали в каком-то журнале. В университетской библиотеке он есть, я скину точное название, если не забуду. А если забуду, напомни. Ну вот скажи, способна волюта думать сама по себе или нет? Или даже так: способна она действовать независимо от стаи? Вообще кто-нибудь когда-нибудь видел одиночную волюту? Я лично ни на одной фотографии, ни в одной киносъемке стаи меньше, чем на три десятка, не наблюдал.

— Я видела, — ответила Фуоко, прежде чем сообразила, что неплохо бы при посторонних язык держать за зубами.

— Где? — как-то подобрался Михаил. — Источник помнишь? Кто фотограф, где опубликована, или о чем лента?

— Ну… э-э… я сама видела, не на фотографии.

— Во! — широко ухмыльнулся Юрий. — А ты говорил!

— Погоди ты, — отмахнулся Михаил. — А где ты видела? Ты вообще не врешь?

— Вот еще! — вспыхнула Фуоко. — Делать мне больше нечего — двум идиотам врать! Как там у вас в Ставрии говорят… — она переключилась на камиссу, тщательно выговаривая слова: — Переливают из пустого в порожнее!

Парни дружно заржали, и оскорбленная девушка, выдернув наушник, повернулась, чтобы уйти.

— Стой! — приказал Юрий. Без предупреждения он ухватил ее за талию рукам, такими же толстыми, как и шея, и, легко приподняв, посадил на стол. Ошеломленная Фуоко только глазами захлопала. Ставриец сунул ей наушник обратно.

— Извини, — широко улыбнулся он. — Просто совсем недавно один наш знакомый сказал ровно то же самое теми же словами…

— И все-таки, где ты видела одинокую волюту? — перебил его Михаил. — Понимаешь, вопрос принципиальный. Если волюты — часть единой структуры, связанной каналами связи или что у них там, то на отдельную спираль можно не обращать внимания, нужно искать контакта с целым. Однако если они независимы, изучение отдельных экземпляров имеет смысл. Возможно, они даже обладают разумом, полноценным или зачатками. И тогда… Пщек затравля!

Последнее восклицание автопереводчик не перевел, но смысл его Фуоко поняла и так. Зорра, то ли соскучившись, то ли решив, что хозяйку обижают, вышла из скрытного режима и одним движением запрыгнула с пола на грохнувший под ее тяжестью стол. Парса уселась на средние и задние лапы, скрестив на груди передние, и широко зевнула, продемонстрировав острые белые клыки. Юрий отступил на шаг, прошипев сквозь зубы что-то энергичное (и опять не переведенное), но Михаил уже оправился от удивления.

— Ну ничего себе лисичка… — пробормотал он. — Фуоко, твоя зверушка, что ли?

— Какая лисичка? — не согласился Юрий. — Рыжая — еще ладно, а белое с зеленым у лис откуда? И потом, лап шесть… Масскат рожеч, на глаза посмотри! Фуко, только не говори, что это паладарская штуковина!