Кнут (СИ) - Демин Игорь Страница 17

Наемник достал несколько пузырьков с прозрачной жидкостью и шприц. Наполнил его, закрепил на конце шеста и сделал укол в бедро ближайшему пленнику. Вытянул шест, наполнил шприц и повторил процедуру. Укол получил каждый — Варан за этим тщательно следил, расталкивал шестом завалы из тел, подгонял ударами тех, кто имел силы передвигаться.

Закончив с «випами», Варан подошел к клетке с пленниками, которых его командир назвал «кормом».

— Каких брать? — снова крикнул в сторону старшего.

— Да любых, — ответил тот с плохо скрываемым раздражением, — Тех, кто ближе.

В клетке все, кто мог, отползли к дальней стенке. Не сопротивлялись, не кричали, только отчаянно пытались не оказаться в первых рядах. Никто не оказался зверем: не выталкивал слабого, не перелезал через головы — слепой инстинкт самосохранения заменило парализующие отчаяние и обреченность.

Наемник подозвал двух товарищей, поставил их на охрану выхода и окинул взглядом клетку. Ближе всего сидела женщина лет сорока. Пустой застывший взгляд, вялые движения — она даже не отреагировала на общую попытку отползти. Варан под прикрытием автоматов схватил ее за ворот блузки и рывком выдернул наружу. Вторым под руку наемника попался полноватый юноша с посеревшим от страха лицом. Пленник пытался что-то сказать, но из-за пересохшего горла только пищал, и неуверенно, как сквозь толстый слой воды, махал руками. Быстрый и точный удар носком ботинка в живот заставил его болезненно всхлипнуть, согнуться и позволил наемнику вытащить жертву без сопротивления.

— Наконец-то от жирного избавимся, — бросил товарищу один из стоявших с автоматами бойцов, — Задолбал уже. Всю камеру заблевал.

Никто на эту фразу не отреагировал.

Варан вернулся в клетку и пнул в ногу забившегося в угол подростка лет тринадцати.

— Выходи.

Тот не ответил, но и не пошевелился. От страха или от слабости, а может быть решив не даваться слишком просто, юноша только сильнее вжался в угол, как будто хотел проскользнуть сквозь прутья.

— Оставь его. Я пойду, — внезапно подал голос из другого конца клетки пожилой сухопарый мужчина. Голос хрипел как несмазанная телега, но выцветшие глаза смотрели прямо и зло.

— Заткнись, урод, — тут же одернул его один из охранников, — Без тебя решим как-нибудь.

— Какая вам разница? Сказали же, брать кого ближе.

Дед поднялся, неуклюже передвигая отсиженные ноги, подошел к двери и проскрипел:

— Я ближе. Открывай.

Охранник снаружи презрительно скривился.

— Варан, пули жалко. Сломай ему челюсть!

— Варан, — неожиданно вступился третий наемник, — Может, и правда деда? Нам еще три дня до базы. Сдохнет еще в дороге.

Варан раздраженно махнул головой, но все-таки махнул мужчине: «Выходи».

Выведенным из клетки пленникам дали вволю напиться живчика. Женщина демонстративно отказывалась, но ее схватили и залили жидкость в рот насильно.

— Не вкусные вы без живчика. И не такие полезные.

Варан удовлетворенно оглядел жертв, повернулся к охранникам и неуверенно приказал:

— Тащите их.

Никто не пошевелился. Наемник вздохнул, сам взял женщину за волосы и повел к одной из клеток. После живчика пленница выглядела бодрее, передвигала ногами сама, дергалась, хватала наемника за руки, повизгивала от ужаса, начала кричать, но, получив жестокий удар в лицо, смолкла.

Дверь клетки открылась и закрылась за мгновенье. Женщина не успела ни крикнуть, ни пошевелиться. Мутант слитным движением скользнул вперед, раскрыл неожиданно широкую для небольшой головы пасть, и обезглавленное тело рухнуло на месте, сложилось уродливым пазлом укрытую разорванной одеждой кучу, несколько раз дернулось, развернулось и свернулось назад, в позу эмбриона. Ноги и руки начали подрагивать в агонии, но мутант не дал дрожи разойтись по телу, наступил сверху, раскрыл пасть еще раз и оторвал почти половину того, что еще несколько секунд назад было живым человеком.

Варан не стал досматривать, равнодушно развернулся и направился к полному юноше. Тот увидел приближающуюся смерть и закричал. Пискляво, как девочка, потом громче, перешел на дурной бас и вдруг резко зашелся настоящим бабским криком, отчаянным, безумным, бесконтрольно выплескивавшемся изнутри.

Даже Корч за столом недовольно поднял голову, сказал что-то, махнул рукой, но никто не услышал. Все застыли, пораженные силой крика и только стоявший рядом наемник спокойно, без суеты, как будто делал это каждый день, воткнул нож в шею орущего пленника, под каким-то странным углом, так, что он тут же захлебнулся кровью, но лилась она только через рот, не брызнула фонтаном, не выплеснулась через место укола неудержимым потоком.

— Связки разрезал. Волоки, пока он все тут не захаркал.

Варан взял толстого за волосы и повел к средней клетке. Парень передвигал ногами на автомате, только чтобы сохранить равновесие, цеплялся непослушными руками за горло, выплевывал сгустки крови, вытирал зачем-то губы и снова захлебывался. Раскрывал рот для крика, но вместо звуков вырывались громкие болезненные всхлипы.

— Сука! Сука! Сука!

Все обернулись, резко, как солдаты в строю, всем корпусом, потому что только глухой бы не понял — кричат точно не из клеток. А значит — кто-то свой. И за спиной опасность.

На втором охраннике висел дед. Руки его не были связаны, и он воспользовался минутой, когда все отвлеклись на кричащую жертву, рывком дотянулся до ножа на бедре наемника, вцепился ему в ногу, но встать уже не успел и быстро, как швейная машинка, втыкал нож куда доставал — в бедро, пах, живот. Кровь быстро намочила ткань камуфляжа, слепила ее с кожей и теперь от каждого тычка выплескивалась ленивым невысоким фонтанчикам, словно внутри ее было слишком много, и она давно искала брешь, чтобы покинуть тело.

Наемники не зря получали зарплату. Пули прошили колени деда едва ли не через секунду после того, как Варан понял, в чем дело. Ноги подломились, и дед свалился на землю. Упал за ним и наемник, но не так, как хотелось бы всем пленникам, не безжизненным мешком.

Рядом тут же оказался тот самый кормчий, чьего имени Кнут еще не знал. Выпрямил сжавшееся от боли тело пострадавшего бойца, полил рану живчиком и наложил руки, как делали это шаманы всех племен во все времена. Вот только от действий шаманов вряд ли была какая-то польза, а кормчий явно знал толк в подобных делах. Кровь остановилась почти сразу же. Наемник перестал биться, застыл, закрыл глаза и только изредка глухо стонал.

Подошел и сам Корч, медленно, вразвалочку. Посмотрел на результат работы знахаря, удивленно хмыкнул: «Силен ты. Не врут люди», — и отдал приказ остальным:

— Заканчивайте уже, — и подкрепил слова грязным ругательством, — На дневной заработок оштрафованы все.

Варан рывком дотащил толстого до клетки и швырнул его туда как мешок с мясом. Парень даже не попытался поднять голову, когда над ним нависла раскрытая пасть зверя.

Деда потащили вдвоем, за подмышки, волоком. Тот уже осознал, что не смог убить врага, не достиг желаемой цели. Лицо продолжала искажать злость, но он больше не нападал, сник и не сопротивлялся до самой клетки. И только внутри, когда на него бросился вечно голодный монстр, дед приподнялся на локте и успел с размаху, так что по всей поляне раздался треск ломающегося запястья, врезал мутанту по огромным, острым как ножи зубам.

На минуту все стихло. Звери, довольно урча, подбирали с пола остатки мяса. Наемники и кормчие смотрели на лежащего на земле израненного бойца, и только Корч выглядел вполне довольным, даже впечатленным произошедшим.

— Варан, как его звали то?

Наемник удивленно оглянулся.

— Кого?

Корч кивнул в сторону третьей клетки.

— Деда этого?

Боец недоуменно пожал плечами. Командир кормчих оглянулся к пленникам в клетке.

— Как его звали то?

Никто не ответил. Большинство в клетке даже не услышали вопроса. Подал голос кто-то из наемников.

— Да они ж новички, в основном. Кто их знает?