Последний свет (Астриум-4) - Эл Лекс Страница 17

Ганшип выстрелил снова, и я даже не стал прикрываться, даже глаза не стал закрывать — снаряды снова бесславно ударили по мне, взорвались, окутав облаком дыма и тысячей осколков, но это даже хорошо было. Я только сейчас понял, что экипаж ганшипа даже играет мне на руку, ведь пока они заполошно палят по мне, усеивая пространство вокруг меня стальным градом, никто не решится подойти ко мне вплотную. А если решать подстрелить издалека… Что ж, я думаю, если моя броня справляется со снарядами пушек, то и с пулей как-нибудь справится.

В ушах все еще звенело от разрывов, я ни хрена не слышал, ни криков, ни выстрелов, поэтому внезапно отлетевшая от натянутой цепи искорка стала для меня неожиданностью. Кажется, кто-то стрелял по ней, пытаясь то ли перебить ее, то ли… не знаю, что еще. Неважно. Я даже смотреть не буду, кто и что пытается сделать — у него все равно не получится.

Ганшип выстрелил еще раз, но на сей раз снаряды попали не в меня, а в крышу у меня под ногами. Значит — у меня получается! Значит, я действительно могу заставить ганшип как минимум изменить положение в воздухе, а то, может, и вовсе — посадить его прямо на эту крышу!

Да, я мог просто залететь внутрь него и перебить там всех, моих способностей на это легко хватило бы. Но что дальше? Управлять-то им я не умею, а по закону подлости во время обязательно произошло бы что-нибудь эдакое, из-за чего дирижабль, наполненный неизвестно каким газом и совершенно точно известно какими боеприпасами, стремительным домкратом спикировал бы прямо на жилые дома! А этого никак нельзя было допустить. Поэтому я выбрал сложный вариант. И он, к счастью, сработал.

На ганшипе тоже поняли, что что-то происходит, поскольку пропеллер на конце двигателя пришел в движение и раскрутился — ганшип пытался уйти из неприятной ситуации. И так натянутая до предела цепь натянулась еще больше, я почувствовал, как напряглись руки, отчаянно требуя, чтобы я сменил фамилию на «Долгорукий»…

— Валери! — крикнул я в микрофон. — Вал!

— Я тут!

— Дроны еще есть⁈

— Да!

— Атакуй ганшип! Винты двигателей!

— Поняла!

Через секунду мимо меня с громким пронзительным звоном (вокруг вообще все происходило с этим звуком сейчас), пронеслись сразу два дрона, резко набирающие высоту. Они мелькнули яркими звездочками в небе и исчезли на фоне ганшип, только лишь для того, чтобы через мгновение одна из лопастей видимого мне маршевого винта разлетелась на обломки, а другая — загорелась, словно ее бензином полили!

— Есть! — радостно крикнула Валери. — Отличная идея! Ведем вторую двойку!

— Быстрее!

С потерей одного винта ганшип резко завалился набок и прилично ослабил свое сопротивление. Я, будто китобой, загарпунил огромного кита, и теперь пытался удержать его под контролем. Кит уже лишился одной своей огромной ласты, но все равно оставался огромным и опасным существом…

И он подтвердил это, когда пушки под днищем снова плюнули огнем и в меня врезались сразу два снаряда!

Кажется, в моем световом доспехе появилась дырка…

Я сжал зубы и принялся по чуть-чуть, по миллиметру, перебирать по цепи руками, подтягивая ее к себе, чтобы оружию не приходилось напрягаться в одиночку! Я дотягивался рукой вверх, после чего обматывал ее вокруг цепи, хватался и тянул, как тянул бы рыбу своей мечты из озера.

И ганшип спускался. Постепенно, по чуть-чуть, перекошенный на один бок и склонивший заднюю часть к моей крыше, как воздушный шарик на веревочке, он спускался. А когда еще два дрона, а потом еще один, атаковали второй двигатель, разнося в клочки и его тоже, кит вовсе перестал сопротивляться и покорно развернулся ко мне хвостовой частью, в которой сидел световой гарпун.

Пушки больше не представляли для меня опасности, поскольку не могли развернуться так, чтобы накрыть меня, потому и не стреляли.

— Вал, у «Арамаки» есть еще ганшипы?

— Есть, два, но они тут не появятся, если ты об этом! Они недавно отметились в других районах, сюда прибудут через час, не раньше!

— Отлично… — процедил я сквозь зубы, продолжая перебирать руками по цепи, стаскивая дирижабль на свой уровень. — Просто великолепно. Лайт — всем! Есть среди вас кто-то, кто умеет управлять ганшипом⁈

— Есть! — отозвалось сразу два голоса.

— Тогда ко мне! Быстро!

Буквально через минуту рядом со мной оказалась тонкая черная, явно девичья, фигурка из пятого Спектра. Она была одна.

— Не могу добраться! — пропыхтел в наушник владелец второго голоса. — Мотыльки зажали!

— Помогите ему! — скомандовал я, а сам посмотрел на девушку. — Готовься.

Она не стала ничего уточнять и только кивнула.

Поэтому, когда наклонившийся почти под сорок пять градусов к горизонту, ганшип оказался вровень с крышей, она прыгнула на него даже раньше меня.

Я же не торопясь отсоединил от дирижабля нож, смотал его, собрал обратно весь свой Свет, который использовал как «клей», чтобы приклеить себя к зданию и только после этого сиганул следом за девушкой на консоль двигателя. Рядом едва-едва вращались от набегающих потоков ветра остатки винта, а в борту гондолы, недалеко от консоли, виднелась дверь, ведущая внутрь.

Я снова выбросил из рукава роупдарт. Выбросил его вверх, да с таким широким размахом, что он опоясал по периметру весь ганшип, и клинок вернулся в мою ладонь — но уже снизу. Схватив получившуюся петлю вокруг всего баллона в придачу, я толкнулся ногами от консоли двигателя и скользнул вдоль гондолы, прямо к двери. Затормозил ногами, перехватил в свободную руку нож, перед которым предусмотрительно оставил полметра свободной цепи и вскрыл дверь, как консервную банку. После этого протянул ладонь в сторону девушки:

— Прыгай!

И она прыгнула. Ни секунды не сомневаясь и не колеблясь, прыгнула через трехметровую пропасть на высоте пятого этажа. Доверяя.

И я оправдал ее доверие, конечно же. Ухватил ее за ладонь, продолжая падение, раскачал и закинул в распахнутый люк гондолы, и тут же следом, по инерции, залетел сам, разворачиваясь и стараясь увидеть как можно быстрее как можно больше.

Внутри нас ждало семь человек. Двое мотыльков, судя по оружию и снаряжению, и пятеро совсем на них не похожие — в черных однотонных комбинезонах, явно гражданские специалисты. Впрочем, это было уже совершенно неважно — наружу, выброшенные прямо из гондолы, отправились все. Конечно же, я не стал вышвыривать их прямо в пропасть, хотя и очень хотелось после того, как они садили по мне (и по дому с гражданскими!) мощными снарядами. Я милосердно отшвырнул их на крышу, на которой сам стоял двумя минутами ранее, и если они, катясь по ней, наткнутся на осколки собственных же снарядов, которыми пытались прикончить меня — так им и надо. Сдохнуть не сдохнут, но хотя бы пострадает.

Девушка из пятого уже колдовала над пультами ганшипа, одновременно тыкая пальцами сразу в несколько кнопок и дергая туда-сюда всякие рычажки. Дирижабль сначала выправился, зависнув вровень с крышей, а потом девушка взглянула на меня в ожидании дальнейших указаний и я велел:

— Сажай его. Только так, чтобы ничего не повредить вокруг.

— Тогда придется сначала немного подняться. — девушка покачала головой. — А то угол этого же здания заденем.

Я махнул рукой:

— Поднимайся. А потом сажай.

И я выпрыгнул из дирижабля следом за теми, кого выкинул минутой ранее. Перекатился по крыше, выбил ногой из руки мотылька, только-только встающего с крыши, проводник, погрозил пальцем второму, который еще только тянулся к своему, и обернулся, осматривая все окружение.

Светлячки победили. Теперь это было очевидно. После того, что произошло с ганшипом, мотыльки будто утратили все желание сражаться и практически сдались. Их движения стали вялыми и смазанными, легко читаемыми, а про огнестрел они забыли вовсе. По ходу дела, весь их план состоял в том, чтобы сосредоточить нас в одном месте, а потом уничтожить залпом всех орудий ганшипа, и плевать на жертвы среди мирных при этом. А когда план не выгорел, они, за неимением запасного, полностью потерялись.

Я поднял взгляд и заметил на соседней крыше хорошо знакомую фигуру в развевающемся плаще, почувствовал ее взгляд на себе и издевательски помахал ему. А потом повел взгляд дальше, осматривая Город со своей небольшой, но все же высоты. Светящиеся окна, неон вывесок, огни уличных фонарей — город сверкал, как бриллиантовая нитка, затерявшаяся в складках черного бархата. И в самом его центре, главным, самым крупным камнем, сияла башня Арамаки. А чуть в стороне от нее