Сергей Лукьяненко - Реверс Страница 17

– Некоторые – в нас обоих. Другие – только в меня. Нам придется быть очень осторожными. Но если что – всегда лучше выстрелить первым.

– Как вы в Теодора? – спросил Макс.

– Его звали Теодор? – осведомился рыжий. – Вот уж не думал…

– Вообще-то Федор…

– А, тогда понятно. И что он тебе плел? Что ты русский?

– Он называл меня гейдельбергским человеком.

– Значит, немец, живущий в России? Ага, как же… Ты на себя-то взгляни: волосы темные, череп круглый, морда не тевтонская, а типично кельтская. Ты ирландец, парень, мой соотечественник, родом из Энфилда, и зовут тебя Питер О'Брайен. Во всяком случае, ты всегда отзывался на это имя. А меня зовут Патрик.

– Мы были знакомы? – спросил Макс. Он уже мало чему удивлялся. – А что такое гейдельбергский человек?

– Да вроде житель Гейдельберга… Нет, погоди… А, вспомнил! Это такой доисторический обормот вроде неандертальца или еще похуже. Плюнь.

– Так мы были знакомы? – повторил вопрос Макс.

– Мы с тобой, Пит, так были знакомы, что не один баррель «Гиннесса» вместе выпили. Насчет девочек ты, помню, был не дурак. А сейчас как у тебя с этим делом, а? – Патрик подмигнул, на что Макс пожал плечами. – Да, здорово тот мир тебя уделал, будь я англичанин… Вспоминать себя придется! И вот что я тебе скажу: давай-ка на «ты», как в старые добрые времена!

– Докажите, что мы были знакомы, – потребовал Макс.

– Фото устроит?

Макс повертел в руках дагерротипный снимок. Тоже цветной, он изображал Макса в компании Патрика на берегу какого-то водоема. В воде плавали большие белые птицы с длинными шеями и красными клювами, а на краю снимка фотоэмульсия запечатлела ребенка, радостно бросающего птицам куски хлеба. Рядом с ребенком помещалась мамаша, разрезанная краем кадра пополам.

– Теодор уже показывал мне нечто похожее…

– Фальшивка, – скривил брезгливую мину Патрик.

– А откуда мне знать, что этот снимок – не фальшивка?

– Очень просто. Это не фальшивка, потому что ее показал тебе я, твой старый друг. Мы с тобой, Пит, раз десять вдвоем по Центруму ходили. Напарники! Ты идешь впереди – я твою задницу прикрываю, я иду впереди – ты мою задницу прикрываешь. Эх, память… Зря, по-моему, тот твой мир Гомеостатом зовется, надо было его Склерозом назвать… Ну да ладно, прибудем куда надо – сам убедишься.

– Я хочу домой, – заявил Макс.

– Ну наконец-то! Ха-ха! Очухался!

Бурная радость Патрика не принесла Максу никакого удовольствия.

– Я к себе домой хочу, – сухо сказал он. – В свой дом, в свой мир. В Гомеостат, как вы его называете. И поскорее. Как мне вернуться туда?

И Патрик перестал смеяться. Вздохнул. Повесил наконец на плечо свою винтовку. Виновато развел руками.

– Ты уж не переживай, но… никак.

– Что такое адреналиновый проводник первого рода? – спросил Сергей.

Они сидели в гостиной на втором этаже коттеджа. Все необходимые извинения были принесены, что успокоило Сергея, но мало улучшило его настроение. Сказать по правде, он злился не столько на хозяев с их дикими тестами, сколько на себя. Запаниковал, драпанул, как заяц… Стыдно.

Родион Романович отпил из чашечки глоток кофе. Сергей не заметил особой разницы между тем кофе, что варили здесь, и «эспрессо» из уличного кафе, однако лицо Родиона Романовича выразило удовольствие. Чашечку он держал, картинно отставив мизинец. Поставив на столик, откинулся в кресле. Улыбнулся.

– Как я уже говорил вам, среди людей встречаются проводники разных типов. Чаще всего человек вообще начисто лишен таланта проводника…

– Как Алена? – перебил Сергей.

– Совершенно верно. Как Алена. Вы поняли. Она очень хорошая, очень старательная девушка с некоторыми навыками, полезными для путешествий по Центруму, но увы – талант проводника не входит в число ее способностей. То есть мы допускаем, что теоретически каждый человек является латентным проводником, но вот на практике… Во-первых, латентный проводник еще должен стать проводником реальным и, главное, надежным, что далеко не каждому дано. Не всякого встречного-поперечного имеет смысл учить, да и не всякий умеет учиться. А во-вторых, кому нужен Проход диаметром в пару ангстрем, то есть такой Проход, какой теоретически – повторяю, теоретически! – способен открыть чуть ли не каждый человек? Никому он не нужен. Мы проносим сквозь Проход грузы и проходим сами, а не пропихиваем отдельные молекулы. Хм… быть может, для ученого здесь необозримое поле деятельности, но мы-то ведь не ученые, а коммерсанты. Вас это не напрягает?

– Ну… в какой-то мере.

– Что ж, если вам захочется исследовать сам феномен – пожалуйста! Естественно, не в ущерб основной работе. Никто не станет чинить препятствий – исследуйте! Только не рассчитывайте на дорогую аппаратуру.

– Ладно и так. Но мой вопрос…

– Разумеется. Итак, среди людей встречаются проводники разных типов, и даже в пределах одного типа они очень разные. Наша классификация условна в той же мере, в какой условны все на свете классификации. Чтобы открыть Проход, мало быть проводником – надо еще находиться в определенном, для каждого индивидуальном, душевном состоянии. Чаще всего попадаются адреналиновые и медитативные проводники – их свойства ясны из самих названий. Бывают и куда более экзотические варианты: нетрезвый проводник, медикаментозный проводник, сексуально возбужденный проводник и так далее. Общее у них одно: те или иные железы внутренней секреции вбрасывают в кровь порции тех или иных гормонов. У кого-то это адреналин, как у вас, у кого-то эндорфины и так далее – перечень активных веществ достаточно велик, а смысл один: все они воздействуют на мозг. Вы ведь, наверное, и сами догадываетесь, что Проход был открыт авральной работой вашего мозга, а не простаты или аппендикса?

– Возможно…

– Нет, это точно. – Родион Романович засмеялся. – Иначе вам придется предположить, что головной мозг – не самый умный орган вашего тела, что несколько обидно… Ну вот. Внутри каждого типа существуют, естественно, таксоны более мелких градаций: подтипы, классы, виды, называйте как хотите, устоявшейся терминологии все равно нет. К адреналиновому типу относятся проводники двух родов: первого и второго. Вы – из первого.

– То есть?..

– То есть вы оказались бессильны открыть Проход в состоянии ярости. Специфические гормоны в вас просто кипели, а толку – ноль. Тигран Арутюнович взбесил вас – а он умеет это делать! – и удрал в Центрум. Проход за ним, естественно, тут же закрылся. Вам очень хотелось проломить ему голову?

– Не то слово, – пробурчал Сергей.

– И тем не менее вы не смогли последовать за ним. Он вернулся и повторил опыт – результат оказался тем же, то есть никаким. Так нам стало понятно, что, вы скорее, всего не относитесь к адреналиновым проводникам второго рода. Вы адреналинщик первого рода – приобретаете способность открывать Проходы в состоянии сильного испуга. Ну-ну, тут нет ничего постыдного… Собственно, я догадывался о результатах теста еще до встречи с вами, но согласитесь – то были лишь слова. Я же не видел, как вы удирали от медведя! Ведь надо было проверить, так? Конечно, мы попробуем вас и в других режимах – вдруг вы несете в себе скрытые свойства мультирежимного, а то и вовсе универсального проводника? Это надо выяснить, а при наличии таковых свойств – развить их. Для общей пользы, а?