Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром Страница 177

Сильвия снова рассмеялась. И смеялась довольно долго. Перестав, поднялась с кресла, тем же заученным жестом вновь одернула платье, подошла к окну. Стала так, что свет закатного солнца, проходя сквозь петли вязки, отчетливо обрисовал фигуру и оживил у Шульгина слегка угасший во время трудной беседы интерес к ее телу.

— Вы знаете, наверное, это можно устроить. Только мне надо кое с кем посоветоваться. Честно говоря, жаль так рано отпускать на покой человека, сумевшего заслужить доверие и расположение Говарда. Если бы вы согласились… Сумма компенсации может значительно возрасти.

— Боюсь показаться неучтивым, но повторю. Если не очень расстрою вас своей настойчивостью и не вызову слишком большого неудовольствия — а неудовольствие со стороны такой женщины, как вы, было бы для меня убийственным (при этом каламбуре губы у Сильвии чуть дрогнули), — я все же предпочел бы ограничиться уже названной суммой… — Шульгин помолчал ровно столько, сколько счел нужным, и добавил совсем другим тоном: — Я действительно смертельно устал.

Сильвия вздохнула сочувственно. И спросила тоже очень мягко, как бы между прочим:

— Да, а вы ведь так и не сказали мне, какова ваша основная профессия.

И Шульгин ответил ей в тон:

— Я был офицером контрразведки.

Вопреки ожиданию, его признание не вызвало никакой видимой реакции. Женщина слегка кивнула головой, принимая информацию к сведению, и предложила, если Ричард не против, поужинать сегодня в обществе ее друзей в одном вполне респектабельном заведении. Шульгин принял предложение с видом человека, которому некуда деваться. Но взятая им на себя роль требовала кое-чего еще. В конце концов его коллега Джеймс Бонд, будучи вполне джентльменом, позволял себе в отношении дам весьма большие вольности. К тому же он вспомнил решительный поступок некоего Разумовского, сделавший его графом и фаворитом императрицы, и положил ладонь на талию аггрианки. Сильвия чуть вздрогнула, как ему показалось, но позы не изменила и даже не повернула головы.

Расстояние от талии до края платья оказалось слишком коротким. Ощутив шершавую фактуру обтягивающего бедро материала (он не знал названия этой ранее не попадавшейся ему синтетики, а может, и натуральной ткани типа тонкого парашютного шелка), Шульгин решил особенно не мешкать, развивая успех, прикоснулся губами к тонко пахнущей цветочными духами шее и продвинул руку вверх по плавному изгибу. Успел убедиться, что надеты на Сильвии все же не колготки, а длинные чулки на резинке. Воображение уже рисовало дальнейшее, но — увы…

Аггрианка небрежным движением руки, словно отстраняя задевшую за платье ветку, убрала ладонь Шульгина с завоеванного им плацдарма и, повернув голову, с прищуром посмотрела из-под изогнутых ресниц.

— Боюсь, что вы торопитесь… Впрочем, я вас не осуждаю. Пожалуй, женщина, одетая подобным образом, должна ожидать соответствующей реакции.

Она отодвинулась на шаг, не спеша поправила платье, еще раз смерила Шульгина взглядом.

— Я не очень хорошо знаю психологию мужчин. Что, действительно невозможно удержаться?

«Психологию она не знает, стерва! — мысленно возмутился Шульгин. — А какого ж хрена вырядилась?..» — и ответил с виноватой улыбкой:

— Обо всех говорить не буду, а что касается меня… Сами все видите. Я рад, что не обидел вас своим, согласен, несколько дерзким поведением…

— Хорошо, оставим пока эту тему… — Из ее слов следовало, что решительного отказа в своих притязаниях он не получил и в дальнейшем может рассчитывать на больший успех.

…План, разработанный Антоном, начал, кажется, претворяться в жизнь. Он и заключался в том, чтобы настолько заинтриговать Сильвию и, по возможности, добиться ее благосклонности, чтобы в течение отведенного на операцию времени оставаться рядом с ней или в крайнем случае обеспечить новое свидание наедине в момент, когда откроется проход в Замок.

Чтобы пригласить ее туда — в идеале добровольно, но можно и с применением силы. Специфическая форзейлианская этика не позволяла, видите ли, Антону самому применять насилие, даже и к неприятельскому солдату, каковым с точки зрения известных конвенций являлась аггрианка. А вот убедить землянина сделать это, причем опять же добровольно, нравственность ему разрешала.

Шульгин мог бы выполнить боевую задачу прямо сейчас — не затрудняя себя дальнейшими ухищрениями, — Антон снабдил его переходником мгновенного действия, который раньше уже испытал в деле Воронцов, но по некоторым причинам воспользоваться им Шульгин не имел возможности. И, с тоской взглянув на часы, он подумал, что тянуть волынку еще целых семнадцать часов. До первого контрольного срока.

Правда, если не совершить грубой ошибки или не вмешаются непредвиденные обстоятельства, это время можно провести с пользой и удовольствием. А за переходником, если все пойдет нормально, можно и отлучиться на часок.

Пока Сильвия готовилась к вечеру, предоставленный самому себе Шульгин принялся бродить по дому, по той его части, которая открыта для посторонних. Скоро он понял, что, вернувшись к нормальной жизни, хотел бы поселиться в таком же. Прежде всего изнутри он был гораздо больше, чем казался с улицы. Т-образной формы, вытянутый в глубину обширного парка, со всех сторон окруженного высоким забором и глухими стенами соседних зданий, этот дом стоял здесь не одно столетие и на протяжении веков не раз достраивался и перестраивался.

Многочисленные коридоры и коридорчики, прямые и винтовые лестницы соединяли холлы, каминные залы, картинную галерею, библиотеку и другие помещения, не имеющие выраженной специализации, в сложный, разветвленный и запутанный лабиринт, создающий уважающему себя англичанину ощущение защищенности, комфорта и связи с теряющейся во временах норманнского вторжения вереницей почтенных предков.

Масса произведений искусства со всех концов некогда великой империи: африканские щиты и копья, индийские сабли, бронзовые и нефритовые статуэтки из Китая, персидские и афганские ковры, причудливые раковины южных морей. Память о грандиозных сафари колониальных майоров и полковников — головы антилоп, бегемотов и носорогов, шкуры тигров и леопардов на полу и обшитых темным деревом стенах. Неподвижный воздух полутемных зашторенных комнат — как сложная композиция парфюмера, составленная из запахов старого дуба, тика, красного и эбенового деревьев, воска, столетиями втираемого в узорный паркет, индийских курительных палочек, кожи кресел и диванов, переплетов старых книг и, наверное, духов и благовоний тех дам, что шелестели здесь шелками, муслинами и парчой своих туалетов. Как звуковое дополнение — частые перезвоны идущих вразброд, потерявших свое время часов, настенных, каминных и напольных…

Не дом, а миниатюрная копия музея принца Уэльского. У Шульгина сложилось впечатление, что дом Сильвии — не архитектурное сооружение со специально придуманным и оформленным интерьером, а словно бы живой, растущий и развивающийся в пространстве и времени организм. И его помещения — как годовые кольца. Вот здесь, ближе к сердцевине дома, семнадцатый век. В восемнадцатом прибавились эти комнаты, в них и мебель другая, и форма оконных переплетов, к ним примыкает девятнадцатый, викторианский век, а самые близкие к парадному входу комнаты оформлены современно — мебель, картины сюрреалистов, японский музыкальный центр, видеоаппаратура, модерновые телефоны и россыпь американских журналов на столике в холле.

Переходя из помещения в помещение, Шульгин старался лучше понять характер хозяйки и, к своему удивлению, не замечал ничего, что говорило бы о «низменных» чертах ее натуры. Скорее наоборот. А чего он, собственно, ждал? Надеялся увидеть орудия пыток, расчлененные трупы, садистские фотографии? Смешно… Впрочем, одна деталь привлекла его внимание. В видеотеке непропорционально большое место занимали фильмы мистического и эротического содержания. Может, действительно таким вот образом она взбадривает свое подсознание?

Зато фотографии на стенах наводили на размышления другого рода. Среди персонажей конца прошлого и начала нынешнего века он несколько раз заметил даму, поразительно похожую на хозяйку дома.

Конечно, платья, костюмы, прическа совсем другие, но черты лица, но выражение глаз… Что это? Подгонка облика к легенде, имитация принадлежности к древнему аристократическом роду или?.. Если так, то сколько же ей лет? Она что, вроде героини фильма «Секрет ее молодости» в исполнении Гурченко разменивает уже вторую сотню? И никто этого не замечает и не удивляется? Загадка, достойная размышлений. Ну, если Бог даст, и до этого докопаемся, а пока есть проблемы более животрепещущие…

Когда Сильвия закончила сборы, Сашка не нашел слов для комплиментов, а лишь изобразил немое восхищение.