Илья Тё - Броневой Страница 18

Чтобы Леночка была рядом. Тупо. Хотя бы раз в день. Полчаса. Просто рядом, чтобы можно было с ней тихим голосом потрещать, видеть ее гладенькие километровые ножки, вдыхать чудесный (после ГСМ-то!) аромат женских духов. А может быть, и дотронуться. Если случайно повезет. Даже так. Для урода Малярийкина в случае с красавицей Эленой, в натуре, это был почти грязный секс.

Секс

Из серьезных изменений, произошедших с Малярийкиным после бегства из «наш-ангара», было изменение внешности. Элена посоветовала ему отращивать бороду и усы. На всякий случай. Безусловно, такая примитивная «маскировка» не могла спрятать бывшего автомеха от заинтересованных глаз. Однако, учитывая, что его не искали, а прошедшие недели показали, что не искали, – густой бороды и усов вполне могло хватить. Малярийкин перестал бриться и вскоре обнаружил, что щетина является деталью, не только маскирующей его внешность, но и изменяющей ее. Борода скрывала выдающуюся кривую челюсть, но оставляла открытыми его выразительные глаза и широкий лоб, что придавало Малярийкину вид не то чтобы красивый, но мужественный. Даже при смешном росте.

Чтобы Маляр меньше заморачивался, на следующий серьезный бой Байбулатов подогнал танк к новому полигону самолично. Старая, злая локация Тотенкопф была хорошо ему знакома. Когда-то он обучался азам именно здесь, на северо-востоке тогда еще Новосибирска. Жаль, Малярийкина привести сюда ночью было нельзя – комендант полигона, как и Байбулатов, был родом из прошлой жизни – тупой упертый кретин с субординацией вместо мозгов, уставом вместо морали и идиотской верой во все правильное. Тренировки в неурочный час в «правильную» схему не вписывались. Все.

Не имея преимущества, доставшегося в прошлый раз, Маляр уныло влез в танк и выехал на южный край полигона. Занял положенное место у флажка. Обозрел окрестности. Видимость была – отстой. Потом обозрел себя.

Доставшийся «по наследству» от Тимура Ивановича костюм из меташелка (упомянутая Байбулатовым альфа-защита) казался узковат, непривычно жал плечи. Пожалуй, прикинул Малярийкин, старший старшина в его, Малярийкина, годы был тощеват. Выше ростом – да. Но это потому, что ниже Малярийкина вообще трудно найти мужиков старше шестнадцати. А вот в ширину – субтильней. Посему и надевать меташелк Малярийкин примострячился под комбинезон. А не на комбинезон. Иначе двигаться было совсем проблематично.

После себя Маляр оглядел кабину. Медленно выдохнул, завороженно топорща глазки во фронтальный монитор. На мониторе поверх пейзажа локации горела цветастыми красками турнирная таблица. С нулями. Еще три монитора живописали Маляру местность по бокам и с кормы. В целом получался обзор на триста шестьдесят градусов. На переднем мониторе также красовался экран коллиматорного прицела с оптической сеткой и счетчиком дальномера. Практично. Удобно. Но только до тех пор, пока камеры за бортом функционируют. Микроскопические головки видеокамер прятались в конусообразных пазах, уходящих в броню на десять и более сантиметров. Однако иногда это не спасало. В очень большом количестве таких «иногда». По этой причине в старых моделях осмотр местности можно было осуществлять через специальный обзорный люк. Непосредственно глазками. В «Васпе» обзорный люк не предусматривался. Соответственно, выход из строя камер или прицельной оптики означал сдачу боя. Проигрыш. М-да, против прогресса не попрешь. Либо воюешь с навороченной системой видеонаблюдения, либо не воюешь вообще. Ладно. Это была не проблема. Проблема заключалась в другом.

На фронтальном экране помимо прочей лабуды разместился еще и таймер. Он отсчитывал время до начала боя. Его оставалось совсем с гулькин нос. Секунд пять, десять или около того. А Малярийкин – не готов. Нет, он чувствовал танк, отлично знал управляющий интерфейс, прекрасно помнил правила игрового боя и даже немного успел что-то прочитать про противников. Но все же был не готов. Тактически. И морально. Что будет делать после «гонга», а точнее, зеленого сигнала к началу игрового сражения, Малярийкин не знал. Вчера вечером, вызванный Леной по каким-то их секретным, хитромудрым делам, Байбулатов отсутствовал на полигоне. И ничего подробно рассказать про Тотенкопф не успел. Малярийкин готовился к бою самостоятельно. А как готовится к бою нуб? Ну, кроме того, что боится?

Маляр перечитал про Тотенкопф и «начальные» схватки для нубов все, что можно. Выжег глазами и стер пальцами карту локации. Исчеркал ее, так ничего не поняв и не решив для себя ничего путевого. Локация, судя по карте, была жутким нагромождением улиц, улочек, тупиков, колец и прочих элементов «псевдогородской застройки». Почему «псевдо»? Да потому что локация была маленькой и искусственной. Большие локации для боев топовых команд и лидеров катэошного рейтинга представляли собой обширные участки реальной местности. Обычно – с реальным природным рельефом (болотом, лесом, горами, реками, маленькими брошенными деревнями) или с руинами городской застройки, такой, например, как бывший городской квартал Новосибирска, а ныне одна из самых интересных и напряженных локаций сибирских «КТО» – Заельцовка.

А вот маленькие локации «для нубов», а также «для тренировки топов» строили искусственно. Но по-разному. Ливан, например, отсыпали песком и щебнем, делали насыпи, ставили дешевые ангары и коробчатые строения. А вот Тотенкопф…

Тотенкопф преставлял собой на первый взгляд некий среднеевропейский, немецкий или прибалтийский город а-ля Ревель или Нюрнберг трехсотлетней давности.

Но очень навороченный.

Улочек здесь было столько и конфигурацию они имели такую сложную и перепутанную, что рыцари и бюргеры средневековой Германии повесились бы от злости, предварительно покрыв русским матом всех строителей на свете.

Улочки Тотенкопфа были не столько хитро завернутыми и загнутыми (преимущественно все были прямыми), сколько странно пересекались между собой. Под разными углами. Создавая абсолютно не воспринимаемый мозгом сложный лабиринт. Никакого подобия «объездной трассы», то есть элемента, который бы мог привлечь «диких нубов» и создать прецедент с хаотической перестрелкой первых минут боя, как в Ливане, здесь не было и в помине. Поэтому тактика была Малярийкину непонятна.

Тем временем таймер перебирал цифры.

Пять… Четыре… Три… Два… Один…

К бою!!!

Пятнадцать бронированных монстров сорвались с места, словно им дали пинка. Еще пять (включая Малярийкина) застыли в ожидании. Пять самых нерешительных или тормознутых. А может, самых неопытных. А может, самых умных. Пока это было непонятно.

Сигнал к бою каждая машина встречала в собственной индивидуальной позиции вдоль периметра локации. Преимущественно – совершенно открытой. Но все же относительно недоступной другим игрокам с собственного места старта. Таким образом, рывок на форсаже с места в начале боя давал игроку возможность искать противника и уничтожать его огнем. А еще – быть найденным и уничтоженным самому. Лениво вращая орудием, Малярийкин смотрел по сторонам. Теперь «Васп» казался не верхом совершенства, а чем-то крайне примитивным. Встроенная система видеоориентации и наблюдения (те самые обзорные экраны и коллиматорный прицел) были привязаны ориентационно к направлению ствола орудия. Обзор на 360 градусов сохранялся. Но сохранялись в нем и «мертвые зоны» между мониторами, не охваченные ни одной из четырех камер. Соответственно, при повороте башни мертвые зоны также «ползли», причем не всегда идеально синхронно. «Пропустить леща» при таком обзоре легче легкого.

Из теории, надиктованной приставучим Байбулатовым несколько дней назад, Малярийкин знал, что главным отличием игрового танка (в данном случае «Васпа третьего») от реального боевого прототипа (даже устаревшего) является именно ориентация на зрительную систему человека. Все вмонтированные тепловизоры, ноктовизоры, радиолокаторы и любые иные приспособления для контроля над боевой средой (ежели они, конечно, были – в «Васпе» первом, например, их не было и в помине, дополнительные опции дорогие) передавали сигнал не в компьютер-наводчик, а исключительно на мониторы, в которые должен пялиться человек. Сие означало, что если, допустим, встроить в «Васп» тепловизор, то он, конечно, разглядит двигатель вражеского танка за маскирующей его «зеленкой», однако удар сам не нанесет и не скорректирует полет ракеты или снаряда в режиме реального времени. А просто передаст соответствующую картинку на экран пилота. И уже сам пилот должен будет лично заметить вражеский танк в переданной картинке и лично нажать на гашетку, чтобы произвести выстрел на поражение.

При этом системы доводки смогут сопроводить цель, да. Но только в случае, если пилот сам поймал врага в центр прицельной стеки.