Павел Корнев - Пятно Страница 18

– Что это? – удивилась Алиса, когда я, выкинув на пол целлофановый пакет, развернул промасленную бумагу.

– Это наган, – протянул я девушке револьвер. – Держи, он заряжен. В барабане семь патронов.

– Зачем он мне?!

– Если что – стреляй. И мы услышим, и вообще…

– Ну, знаешь… – Алиса повертела в руках оружие и удивленно охнула, заметив выбитый на крышке год выпуска. – Тысяча девятьсот двадцать девятый! Да ему больше восьмидесяти лет!

– И что с того? – пожал я плечами. – Наган надежный.

– Не знаю, не знаю, – отложив револьвер на одеяло, засомневалась девушка.

– Не волнуйся, мы недолго.

Я хотел сунуть бутылку водки в карман куртки, но, к немалому своему удивлению, обнаружил, что он уже занят каким-то барахлом.

О, это ж трофеи!

Ну-ка, глянем…

Непонятный жетон, информационный кристалл, запасная батарея для ручного разрядника, ключ-карта и… оправленное пластиковой рамкой увесистое зеркальце.

– Ты зеркало просила, держи.

– Что? – Алиса машинально взяла протянутую мной безделушку и с удивлением уставилась на меня. – Это не… – Она осеклась и покачала головой: – Это неважно уже, но все равно громадное спасибо! Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты столько для меня сделал…

– Ерунда! – улыбнулся я и, хоть в голове сразу завертелись разные мысли, направился на выход. Отблагодарить – да… – Дверь запереть не забудь.

Выйдя в коридор, я беззвучно выругался, дождался, когда лязгнет дверной засов, и пошел искать Стаса. Так, думаю, для всех нас лучше будет.

И все же – до чего не вовремя!

Не застав приятеля у себя, я заглянул на кухню, сунул в свободный карман граненый стакан и с полупустой банкой консервированного хлеба в руках отправился на поиски. Стас, как оказалось, скучал в инвалидном кресле у самодельного пандуса, ведущего из подвала на первый этаж.

– Че так долго? – с недовольным видом пробурчал он при моем появлении.

– Да иди ты!

– Думаешь, дала бы?

– Смени тему, а?

– О, да ты никак втюрился?

– Ты воду взял?

– Взял. – Стас показал мне полторашку и указал на люк в потолке. – Открывай уже.

Я поднялся по пандусу, отодвинул ржавые засовы и откинул в сторону железный лист. Вернувшись, закатил инвалидное кресло на первый этаж и вновь закрыл люк. А то в темноте, да еще выпивши, точно вниз сверзимся.

– Пошли! – поторопил меня Стас, который успел выехать через выломанную дверь в когда-то начатый, да так и незаконченный кирпичный пристрой-веранду.

– Иду.

Я подхватил припрятанный специально для таких случаев табурет и направился к уже устроившемуся перед выходившим на речку окном приятелю.

– Звезды, блин! – уставившись в небо, зачарованно протянул тот. – Помнишь, раньше звезд почти не видно было?

– Раньше тебе звезды и даром бы не сдались.

Я уселся на табурет и выставил на подоконник полупустую бутылку водки, стакан и банку с хлебом.

– Тоже верно, – вздохнул Стас и протянул мне полторашку с водой. – Ты пить, что ли, собрался?

– По чуть-чуть.

– Алкоголик!

– Кто бы говорил…

– Да я больше года водку не пил!

– Зато убитый постоянно.

– Это жизненная необходимость, – возразил Стас и вновь отвернулся к окну. – Ты смотри, красота-то какая!

Я посмотрел, но ничего особенного не увидел. Да – чистое небо. Да – зеленые огонечки звезд. Но мне бы сто лет эту красоту не видеть. Чистое небо вызывало дрожь и непроизвольное желание забиться в какую-нибудь нору, пока не сгинет эта напасть. Уж лучше облака. Не так страшно…

Поэтому смотреть я стал не на звезды, а на речку. Пусть с водой тоже не все так просто, но отсюда она почти родной кажется. Словно в прошлой жизни очутился. Правда, раньше ее тополя и кусты закрывали, а теперь на месте былых зарослей лишь корка спекшейся земли темнеет. Но это ничего – зато деревья вид не загораживают.

Узкая полоска реки, развалины поселка на том берегу, громада мелькомбината, стена сосен городского бора.

Хорошо…

– Как пообщался? – нарушил молчание Стас, которому уже надоело любоваться видом звездного неба.

– С кем? – не понял я.

– С Алисой со своей, с кем еще! – фыркнул парень.

– Да так, ни о чем, – пожал я плечами.

– Колись, давай!

– Она уверена, что в центре рухнул транспортник экспедиционного корпуса.

– Ходили такие слухи, – кивнул Стас.

– Вот. А на том корабле, значит, был некий мистический Шар, который, по убеждениям майя, должен был уничтожить Землю.

– Что за ересь?!

– Ну, помнишь, по календарю майя конец света в декабре двенадцатого года наступить должен был?

– И?

– А имеданцы как раз в том декабре пожаловали. Вроде как за Шаром. Нашли его, заблокировали, но вывезти к себе не смогли, потому как мы этот корабль сбили.

– Вот ты гонишь!

– Это не я. Это Алиса.

– Она головой не ударялась, часом?

– Не спрашивал. Но вообще непохоже, что она бредит.

– Может, ее так из-за транквилизаторов вставило? – задумался Стас. – Надо будет попробовать уколоться…

– Загнешься.

– Ладно, неважно. Что ты с ней делать думаешь?

– С Алисой, ты имеешь в виду?

– Ну да.

– Провожу с утра, – спокойно ответил я, умолчав, куда именно собираюсь ее отвести. Узнай Стас, что мы в центр намылились, его точно кондрашка хватит.

– И правильно.

Я скрутил пробку с бутылки и, следя за тонкой струйкой протекавшей через гуалу водки, принялся наполнять стакан.

– Алкоголик, – ухмыльнулся Стас и зашуршал целлофанкой с «сахаром».

– Ты давай погоди пока, – попытался остановить я его, но безуспешно.

– Я кропаль.

Парень кинул в железную ложку обломок кристаллика, поднес к ней зажигалку и шумно вдохнул ароматный дымок. После откинулся на спинку коляски, закрыл глаза и блаженно улыбнулся.

Я только покачал головой, поставил бутылку на подоконник и одним махом опрокинул в себя водку. Закусил хлебом, глотнул воды. Глянул на Стаса и неодобрительно поморщился.

«Сахар», или в более правильном переводе «сладкая жизнь», позволял проживать свою жизнь сотни раз, по желанию заменяя реальные события вымышленными. Одни возвращались в школу, другие отправлялись в космос, уничтожать инопланетных захватчиков. А некоторые – просто жили, будто никаких особенных катаклизмов и не случилось вовсе. Для подсевших на эту дурь в рамках собственного воображения не оставалось ничего невозможного, но и соскочить с нее не удавалось почти никому.

Мне повезло – я «сахар» не пробовал.

Да и водкой особо не увлекался.

Дорого.

Набулькав себе еще пятьдесят, я какое-то время сидел, раздумывая о превратностях судьбы, потом потормошил заворочавшегося Стаса. Тот открыл глаза и блаженно улыбнулся.

– Только что с пацанами на речке пиво пил, – неожиданно сообщил он.

– Круто.

– Помнишь, наши на крыше клей нюхали и сказки смотрели? – поинтересовался парень.

– Ну и?

– Меня сейчас под конец тоже на что-то такое пробило…

– Рад за тебя.

– Ничего ты в этой жизни не понимаешь…

– Да все понимаю, чего там, – вздохнул я. – А не загадывал под «сахаром», что б с нами было… ну, если б эти выродки с Имедана не пожаловали?

– Загадывал, как не загадывал. – Стас хлебнул воды и замолчал. – Через раз об этом думаю.

– И?

– Да все б хорошо было. По-любому.

– Хрена! – невесело рассмеялся я. – Все хорошо никогда не бывает.

– Кто-то не дожил бы до двадцати, – не слушая меня, продолжил парень, – кто-то до тридцати. Но в целом, было бы лучше, чем сейчас.

– В целом, – скривился я и налил себе водки. – Куча хорошего народа обычно в это самое «в целом» не вписывается.

– Ну, по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, хуже бы точно не было, – поежился из-за идущей от реки прохладцы Стас. – Я б ушел в армию, вы продолжили бездельничать в своем универе.

– Ты б к этому времени давно дембельнулся.

– Ага. И отрывался бы!

– Так, все! Сменили тему!

– И о чем поговорим? О слонах? Или о мамонтах?

– А хотя бы и так!

Я выпил водки и хлопнул стаканом о подоконник. Раздался мерзкий «дзиньк», и отколовшееся донышко отлетело на бетонный пол.

– Ну ты и олень! – рассмеялся Стас. – Иди за новым.

– Вот еще! – фыркнул я. – Что, я из горла водку никогда не пил?

– Через гуалу?

– Легко!

Я перевернул бутылку, и в рот потекла тоненькая струйка водки.

– Алкоголик, – только и вздохнул Стас, которого от такого зрелища натурально передернуло. – Запей.

– Запью, не беспокойся.

– Звери точно на тебя не выйдут? – как-то враз поскучнел парень.

– Точно не выйдут, – прожевывая хлеб, кивнул я. – Никаких следов не оставил. Все чисто.

– Шилову что скажешь?

– Не знаю пока.

Думать об этом не хотелось. Главное, подольше Борису Петровичу на глаза не попадаться, а там утрясется все как-нибудь. А может, звери и не будут бучу устраивать. Следов-то и в самом деле не осталось.

Да и совсем другое меня сейчас волнует…