Тернистый путь к трону - Николай Михайлович Ярыгин Страница 18

Герцог посидел молча, о чем-то думая. Потом, словно очнувшись, глянул на барона, который не решался нарушить молчание правителя.

– Ладно, Верн, иди. По всему этому делу держи меня в курсе любых изменений или событий.

Когда барон вышел, Тангис надолго задумался.

– Как жаль, что нельзя даже надеяться на то, чтобы сесть на трон, – думал пятый герцог.

Он и сам это понимал, а тут еще и Верн объяснил. Герцог сделал глоток вина и потер лицо руками: что-то сильно стал он уставать в последнее время. Ну что же, начнем играть в их игру. Надо бы послать к королю доверенного человека, пусть шепнет ему, что тот может в любом случае рассчитывать на него. Стать одним из близких людей короля тоже неплохо, ведь всего семь поколений, как их род стал герцогами.

Двести лет назад один из его прямых предков оказал большую услугу правящему в то время королю. А проще – прикрыл его своей грудью, когда на заседании совета один из герцогов бросился на монарха с кинжалом. Чего он хотел добиться, непонятно, там давние обиды были. Герцога скрутили, а потом отсекли голову. Когда предок пришел в себя после ранения, ему вручили лен и регалии герцога, от которого он защитил короля. Теперь его род самый молодой среди высшей аристократии: есть бароны, насчитывающие до двадцати, а то и больше поколений дворянства, не говоря уже о высших аристократах.

Герцог посидел еще немного, после чего отправился в опочивальню.

* * *

Герцогиня Эвелина дир ду Саульская встречала гостью. Хотя какая она гостья? Герцогиня встречала княгиню Омилию дир Тавулу, свою младшую дочь.

– Здравствуй, мама, – проговорила вышедшая из кареты женщина лет сорока, обнимая герцогиню.

Она еще сохранила былую красоту. Род Саулов вообще славился красотой своих женщин и своим долгожительством, не зря ведь нынешний король ждал пятнадцать лет, пока подрастет старшая дочь герцогини, чтобы взять ее замуж. Король решил пресечь все пересуды и соединил два самых древних рода. Жаль только, что Элиз ушла так рано за кромку, на перерождение, но она оставила после себя двух сыновей и прелестную дочь.

Вот только словно кто-то проклял их род и род короля. Элиз умерла, потом погиб и сын, а наследник стал обрубком: у него работали только руки, да ещё он мог ясно излагать свои мысли. Прискорбно, что Спаситель не дал герцогине сына, одни дочки. Может, что и получилось бы, задержись герцог, ее муж, чуть больше на этом свете, но слишком уж рано он ушел на перерождение от стрелы на границе с лиройцами. Герцог на границе – нонсенс, но все ведь были молодыми, тем более он был там с королем, которого уважал. Давно это было.

А вот она живет и живет, и за кромку пока не собирается, а в свете последних новостей и подавно.

– Проходи, доченька, рада тебя видеть.

– Я тебя тоже, мама. Ты чего это вышла во двор меня встречать?

– Да вот засиделась, захотела пройтись, да и тебя давно не видела.

– Ты же знаешь, старшего сына готовимся женить, столько дел, – проговорила женщина.

Когда они наконец уселись возле горящего камина, Омилия спросила:

– Что ты думаешь по поводу этого сына, который так внезапно нашелся? Среди аристократии волнения, и не ясно пока, рады они этому или же нет.

– Пока не знаю даже, что сказать. Ко мне приезжал начальник тайной стражи королевства, привез копию письма настоятельницы королю. Вроде бы там все правда, но я знаю Грегора, и вот тут у меня возникают сомнения. Конечно, если вдруг Спаситель и вправду допустил такое, то я буду вечно молиться о той настоятельнице и закажу службу в ее че…

Герцогиня замолчала, поняв, что сболтнула лишнее, но потом продолжила:

– Понимаешь, тут надо все проверять. Если же это и вправду сын моей Элиз, то я буду за него биться хоть с целым светом. Ведь без него род просто умрет.

– А если принять в род моего сына? И кстати, при чем тут настоятельница? – спросила заинтригованная дочь.

Герцогиня пристально посмотрела на нее.

– Сейчас я открою тебе одну тайну, но поклянись мне, что о ней ты не расскажешь ни своему мужу, ни любовнику, – при этих словах Омилия вздрогнула (все-то мать знает), а потом улыбнулась, – ни лучшей подруге. То, что вещают на площадях жрецы о королевском прозрении и отправлении сына на воспитание в захолустное баронство, неправда. Моя Элиз, почувствовав, что умирает, сама попросила настоятельницу монастыря спасти сына. И настоятельница во исполнение обещания сама отправила ребенка своему брату, барону дир Мушеру, после того как закрыла глаза моей дочери.

У герцогини по щеке скатилась одинокая слеза, которую она смахнула рукой.

– Тот был бездетный и усыновил мальчика, – продолжила она рассказ. – Что там было дальше, я пока не знаю. А по поводу твоего сына… Мы с тобой уже обсуждали это. Если все то, что сейчас подняло эту волну, окажется ложью, то, скорей всего, придется так и сделать. Но мне надо будет его усыновить, ему придется уйти из семьи. Пойдет ли на это твой муж?

Касательно женщин, вышедших замуж, и их потомков в королевстве было слегка запутанное наследование.

– Не знаю, я с ним на эту тему еще не говорила.

– Ну и не спеши пока, пусть все идет своим чередом, да и парнишка подрастет. Сколько ему уже сейчас?

– Двенадцать, мама, могла бы и помнить возраст своего внука, – с укором проговорила дочь.

Герцогиня помолчала, глядя в сторону, потом произнесла:

– Знаешь, доченька, последнее время многое стала забывать, годы никого не красят и моложе не делают. Так что извини.

– А как ты думаешь, почему храмы и жрецы поддержали короля и служат молебны за третьего сына короля?

– Если письмо и вправду писала настоятельница храма, а Римул Сингарский, верховный жрец, доставил его королю, то думаю, он в одной связке с королем, и это либо большая афера, либо правда. И я больше склоняюсь ко второму, потому что король хочет сохранить и династию, и трон за семьей. А посадить на трон кого-то… Проще выдать замуж Ивицу и после зачатия наследника престола убрать принца-консорта. А чтобы избежать мести родственников, выбрать мужа из бедного разорившегося рода аристократов. Значит, скорей всего, это